И вот последний акт драмы. Человек, который двадцать лет назад отнял у него Джудит Фиер, вновь его обездоливает. Лючия Трейл бросает Кавендиша ради О’Брайана. Решение, если оно уже не было принято раньше, становится бесповоротным: он должен убить О’Брайана. Следуют письма с угрозами. Спору нет, в этом чувствуется сильный привкус мелодрамы, но ведь и вся эта история мелодраматична, и к тому же ненависть к О’Брайану буквально сводит Кавендиша с ума. Завсегдатай заведения, принадлежащего Нотт-Сломану, он печатает свои послания там, так чтобы никому не пришло в голову связать их с ним. И вот час пробил – его приглашают отметить Рождество в Дауэр-Хаусе. Он отправляет третью записку и приступает к подготовке. Ему известно, что у сестры есть немного яду, и он прячет его в скорлупу ореха – это вторая линия атаки. А первая – прямой выстрел в О’Брайана, замаскированный под самоубийство. Отчасти такой сценарий Кавендиш вынашивал, отправляя письма с угрозами – надо было заставить О’Брайана иметь при себе оружие.

Оказавшись в Чэтеме, Кавендиш выясняет, что садовый домик – идеальное место для убийства: удален от усадьбы, звуконепроницаем. Следующий шаг – заманить туда О’Брайана. Можно не сомневаться, что какой-нибудь предлог для этого он бы нашел в любом случае, но выясняется, что в этом нет необходимости: O’Брайан и так решил заночевать там. Возможно, Кавендиш предположил, что делается это ради безопасности. Он подсыпает вам и Беллами снотворного, чтобы в случае чего никто ему ночью не помешал, и приступает к наблюдению.

– Да? И с какой же точки?

– Скорее всего, с веранды.

– На тот крайне маловероятный случай, что О’Брайан встанет с кровати и выйдет прогуляться до садового домика? Весьма оптимистическое предположение.

– Ладно, – уязвленно насупился инспектор, – допустим в таком случае, что они заранее условились там встретиться. Либо он мог узнать, что мисс Трейл просила его о свидании там же. Я могу уточнить это. Задам мисс Трейл еще кое-какие вопросы, касающиеся других сторон дела. Так или иначе главное заключается в том, что O’Брайан был в домике, и Кавендиш, как вы сами убедительно доказали, тоже. Вы ведь не собираетесь отказываться от этой версии, мистер Стрейнджуэйс?

– Нет, нет, разумеется, нет. Извините, что перебил.

– Кавендиш вполне мог найти какую-нибудь убедительную причину своего появления в садовом домике, хотя я не думаю, что О’Брайан сразу же ему поверил и отбросил все меры предосторожности. Какое-то время они проговорили, а затем Кавендиш внезапно набросился на него. Завязалась борьба, и Кавендиш направил на О’Брайана пистолет и выстрелил. Борьба стала первым отклонением от первоначального замысла, ибо в результате от нее остались следы – царапины на руке, сломанная запонка, – это заставило вас усомниться в версии самоубийства. Скорее всего, Кавендиш рассчитывал усыпить бдительность О’Брайана и завладеть его оружием без всякого сопротивления. Это у него не получилось, зато удача ему сопутствовала в другом: он нашел в кармане хозяина либо на столе записку, в которой мисс Трейл просит его о свидании в садовом домике. Он забирает ее, чтобы в случае необходимости, то есть если обман с самоубийством раскроется, переключить подозрения на нее. Он заметает следы борьбы, но, открыв дверь, к ужасу своему, обнаруживает, что земля успела покрыться плотным слоем снега. Он возвращается и начинает искать выход из ловушки, в которую угодил. И вот способ освобождения – Кавендиш надевает туфли О’Брайана и возвращается в дом. Вот теперь все как будто в порядке.

– Кроме того, что Нотт-Сломан видел, как он входит в домик! – вставил суперинтендант.

– Ну да. А может быть, он видел и многое другое. Наутро Кавендиш относит туфли на место и уверяет себя, что ничто ему не грозит. Но вскоре ему приходится расстаться с этой иллюзией. Полиция подозревает убийство. Тогда он идет в комнату О’Брайана и оставляет там записку Лючии Трейл, не сомневаясь, что мы ее обнаружим. Но худшее ждет Кавендиша впереди. Нотт-Сломан говорит, что видел его входящим накануне ночью в садовый домик, и требует крупную сумму за молчание. Кавендиш в отчаянии. У него и так туго с деньгами, а если заплатить Нотт-Сломану – это конец. Он тянет время, но ясно, что от Нотт-Сломана надо избавляться. Его беспокойство и странное поведение вызваны опасением, что Нотт-Сломан может выложить полицейским все, что ему известно, еще до того, как раскусит роковой орех. А тут еще Лючия со своим шантажом. Она тоже требует денег за молчание. Иначе расскажет полиции о мотивах, которые могли толкнуть Кавендиша на убийство О’Брайана. Возможно, после разговора с ней Кавендиш и занес записку в его комнату. Положение у Кавендиша критическое, и он весьма разумно пользуется первой же возможностью выбить у мисс Трейл из рук оружие и сам признается в том, что у него были мотивы для убийства.

– А как насчет второй записки? – спросил Найджел. – Той, что написал Нотт-Сломан, угрожая О’Брайану принять меры, если он не рассчитается с Лючией за то, что оставил ее?

– На мой взгляд, Сломан, хоть он это и отрицал, все же нашел записку в домике и, избавляясь от нее, отослал себе в клуб вместе с другими письмами.

– Да, но почему, ради всего святого, ему просто не сжечь ее на месте? В отличие от писем Кавендиша, пользы из нее никакой не извлечешь, а так – могут найти, тот же Артур Беллами…

Это замечание Найджела заставило полицейских недоуменно переглянуться. Он продолжал:

– Обнаружив тело О’Брайана, я почти сразу попросил Артура осмотреться в домике, все ли на месте. Он вполне мог найти записку. А ведь это человек, беззаветно преданный своему хозяину, и он, не задумываясь, мог взять дело правосудия в свои руки. Представьте себе: он обнаруживает записку, она порождает у него смутные подозрения, и в то же утро он предъявляет ее Нотт-Сломану. Сломан понимает, что, попади она в руки полиции, у него могут возникнуть неприятности. Он тянет время. Советуется с Лючией, как бы справиться с Беллами и завладеть запиской. После обеда Лючия идет в холл и звонит в колокольчик. Входит Беллами. Сломан тем временем берет кочергу и укрывается за крутящейся дверью. Он наносит удар Беллами, когда тот возвращается на кухню, берет записку, затем прячет тело и ставит кочергу на место.

– Все это еще не снимает вашего собственного возражения. Почему бы просто не сжечь записку?

– Все надо было делать очень быстро. Чтобы выиграть время, Сломану надо было выйти из бильярдной. Записка в его распоряжении. Теперь вспомните: Лючия сказала, что передала письма Кавендиша Сломану сразу после обеда. Скорее всего, они были у него в кармане. Не надо обладать слишком развитым воображением, чтобы предположить, что записку, отобранную у Беллами, он вложил в один из конвертов и тоже сунул в карман. Закончив партию на бильярде, он идет в маленькую столовую, складывает письма в пакет и устремляется на почту. А по прошествии времени обнаруживает, что записка пропала. Неприятный сюрприз для Сломана.

– Верно… – задумчиво протянул инспектор, – возможно, все так и было. Но доказать это будет чертовски трудно.

– Не беспокойтесь, – угрюмо возразил Найджел. – Бликли, не попросите ли вы мисс Трейл присоединиться к нам? У нас, любителей, есть перед вами, парни, одно преимущество: нет правил, мешающих нам наносить удар ниже пояса. А вам, – повернулся он к Блаунту, – лучше потом сделать вид, что вы не были свидетелем тому, что сейчас произойдет.