— Запомни, Сиггрида убил свар по имени Манк! Он ушел с отребьем за день до вас, но он защищался. Совершенно точно, что Сиггрид сам спрыгнул с повозки и бросился на него с ножом! Это непохоже на старика, и мне это не нравится. Запомни — Манк!

— Поднимайтесь, уроды! — заорал Скет, пиная ногами и охаживая плетью самых медлительных. — Мимо Ари-Гарда пройдем шагом. Чтобы выглядели молодцами! Ночевка будет за рекой, скоро доберемся до места. Радуйтесь, радды идут вперед, а значит, вам бежать меньше!

Наверное, если бы Саш не был у горящей арки, открывшийся у стен Ари-Гарда вид мог бы лишить его разума. По крайней мере, даже Скет не проронил ни слова, пока скованные цепью наемники шли вдоль высокой стены, переходили памятный Сашу мост, выбирались на тракт и продолжали путь по каменистым холмам на север. Сладковатый запах гнили стоял в воздухе. Тут и там валялись истерзанные трупы стариков, женщин, детей. Еще живые доходяги стаскивали умерших к кострам и сжигали их, но урожай смерти не оскудевал. Вероятно, лиги пленников, назначенных к смерти над пылающими вратами, теперь использовались на самых тяжелых работах. Они перекатывали огромные валуны, тесали камень, углубляли ров у городской стены, копошась прямо среди закручивающихся водоворотами вод Маны. Вновь возведенные бастионы возвышались у моста, значительно подросла городская стена, оборонительные валы окружали тракт за рекой, начинаясь от крутобоких холмов и уходя к вновь блеснувшему на горизонте озеру. Пленники старались идти ровно, чтобы Скету или Салесу не было причины взмахивать бичами, но серое небо казалось столь низким, что голова опускалась помимо воли. Хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть между сваленными грядами валунов торчащие руки и ноги не успевших увернуться строителей. Бесконечные ряды шатров, лошадей, дымящихся костров под огромными котлами, лиги и лиги воинов, упражняющихся с оружием, которые начались сразу после моста, не могли развеять отчаяния и ужаса, воцарившегося среди отребья.

Уже в темноте Скет объявил привал, и это была первая ночевка, когда о еде не прозвучало ни слова. Ночью Саш пытался спать, чтобы набраться сил, но Баюл явно видел кошмары, стонал и бился о землю. Утром и он, и остальные наемники выглядели не лучше чем после дня бесконечного бега.

— Ничего, — довольно проорал Скет. — Еще день пути, и у вас будет возможность разом прекратить собственные мучения. Бегом!

Звякнула цепь, и неровный строй добровольных мучеников вновь двинулся с места.

— Все правильно, — изможденно хрипел Баюл за спиной Саша. — Если есть справедливость, то негодяи должны получать возмездие за совершенные злодеяния сполна уже в этом мире, а не в царстве Унгра. Ошибка только в том, что и мы попали в их ряды!

— А мертвые у стен Ари-Гарда тоже получили в этом мире по справедливости? — разъяренно обернулся Саш.

— Забудь о справедливости, — поморщился Баюл. — Или, точнее, так: забудь пока о справедливости. Иначе ты ее никогда не добьешься!

— Я сам закончусь в тот миг, когда забуду о справедливости, — прошептал Саш.

Последний бросок отребья закончился в полдень, когда, пройдя сквозь очередной военный лагерь, сопровождаемые оскорблениями и насмешками закованных в сталь крепких воинов, наемники оказались возле скопища повозок.

— Уроды! — рявкнул Скет и, прокашлявшись, продолжил: — Сейчас вы будете вооружены, кому это требуется, и разбиты на дюжины. Ваш оружейник уже ждет вас, а вармик скоро появится. Оружейника зовут Дикки, он добрейший человек, почти такой же добрый, как и я. А вот вармик ваш — сущий зверь. Его имя Сабл. Рядом с ним даже Салес будет казаться вам родной мамочкой. Не злите Сабла. Не советую! А вот и он…

Скет махнул рукой вперед, к северу, куда смотреть не хотелось, потому что оттуда тянуло дымом, кровью, смертью и из-за рядов изодранных шатров, сожженных повозок и каменных валов поднималось такое же багровое пламя, какое стояло и над Ари-Гардом. По каменистой дороге между огромных валунов скакал всадник. Дым поднимался от его доспехов, пена выбивалась из ноздрей коня.

— Ой, не наша эта война! — одними губами прошептал Саш, взглянул на Баюла, у которого на лице отразился неописуемый ужас.

Всадник остановил коня, в полной тишине спрыгнул, подняв облачко пыли, сбросил с плеч кирасу. Он оказался выше ростом и шире в плечах любого из скованных цепью. Сабл подошел к повозкам, пристально оглядел строй постаравшихся вытянуться наемников. Снял шлем. Под слипшимися от пота волосами открылось грубое, но спокойное лицо, и это спокойствие заставило Баюла судорожно сглотнуть.

— Три дюжины? — холодно спросил Сабл Скета, заставив того вытянуться на ладонь выше своего роста.

— Именно так! — рявкнул Скет.

— Не полные три дюжины, — процедил Сабл. — Одноглазый и однорукий вместе пойдут за одного. И этот… банги, что он может? Это же полвоина, причем нижняя половина. Нижняя половина воина способна только гадить и убегать!

— Отличный каменщик, лекарь, костоправ! — рявкнул побледневший Скет. — К тому же он выдержал бег от ворот Маонд! Одноглазый — исключительный лучник… если не врет. А однорукий машет мечом так, что впору и мне позавидовать!

— А ты считаешь себя образцом фехтовальщика? — холодно спросил Сабл. — Салес, снять цепи. Дикки, лук сюда!

С повозки соскочил похожий на скелет седобородый старик, выдернул из кучи хлама кривой лук, выудил стрелу, подскочил к Саблу и замер в ожидании. Салес загремел ключами.

— Иди сюда, — поманил одноглазого вармик. — Имя!

— Вук, — пролепетал тот, сгибаясь пополам. — Вук из Ингроса. Свар.

— Да хоть арх, — поморщился Сабл. — Возьми лук.

Одноглазый с поклоном принял у старика лук, нервно скаля зубы, наложил стрелу на тетиву.

— Одна попытка, — коротко сказал Сабл и рванул клапан седельной сумки.

На дорогу вывалился какой-то круглый предмет, но только когда Сабл поднял его за торчащие пряди, Саш с ужасом понял, что это голова. Выпученные глаза судорожно вращались, зубы скрежетали, а вместо крови на камень стекал черный гной. Миг — и, широко размахнувшись, Сабл запустил голову в небо. Вук по-звериному изогнулся, откинулся назад, но отпустил тетиву, только когда страшный снаряд начал опускаться. Стрела вошла в скулу, словно пронзила капустный корень. В следующее мгновение голова разбилась о камень дороги.

— Хитер, — кивнул Сабл, хмуро смерил взглядом однорукого великана и повернулся к Скету: — Костоправ, говоришь? Забираю. Вместо него в дюжину ставь Салеса. Хватит ему к воротам бегать, брюхо великовато отъел. Имя? — грозно уставился вармик на банги.

— Баюл, — пролепетал карлик.

— Подними кирасу — и бегом за мной. Остальных вооружить — и немедленно к бастионам! Скет, отправляйся обратно. В последний раз, думаю.

Одним движением Сабл запрыгнул в седло и послал коня в галоп. Баюл подхватил кирасу и, спотыкаясь, опираясь о землю пикой, засеменил следом. «Конец банги», — отчего-то почти безразлично подумал Саш. Топот раздался и за спиной. Скет, не тратя времени на прощание, побежал в обратную сторону.