Нет запала, весёлой бурлящей злости. Убьют его там. Не на Арене, а ночью, исподтишка. Не сумеет он всё время быть на стороже. Не любит он крови.

— Здравствуй Петь, — подошёл и пожал ему руку я.

— Здравствуйте, Сенсей, — несмело улыбнулся этот детина, что не уступал мне ни в росте, ни в ширине плеч. Все, все триста… нет, двести семьдесят три представителя Первого, или, скорее уж, Нулевого Поколения Советских супер-солдат, всегда обращались ко мне «Сенсей». Официально: «товарищ Крид», или «товарищ полковник», меня называла только Наташа… а ещё двадцать шесть человек не пережили эти десять лет. Погибли.

Да — убить можно и супер-солдата. А ребята — все боевые офицеры. Самое боеспособное подразделение Страны Советов. Постоянно в командировках и на заданиях. Там, где сложнее и жарче всего — там они. Наташа не исключение.

Честно говоря, не знаю, как к этому относиться. Их ведь никто не спрашивал, хотят ли они становиться военными. Эксперимент начался для них в трехлетнем возрасте. Ни о какой осознанности выбора и речи не шло. Но не я это решал. Не я отдавал приказ. Не будь той папочки, что я подбросил, была бы какая-нибудь «Красная Комната» или ещё что-то подобное.

Я сел в машину. На заднее сиденье. Рядом со мной устроилась Наташа. Петя занял своё место за рулём.

— Объяснишь, что происходит? — спросил я у Романовой. Она, кстати, уже майор. Как и Петька.

— Вы так внезапно сорвались из Москвы, товарищ полковник. Это переполошило всю нашу службу. Затем с нами связалась Мисс Фьюри и сообщила, что вы вылетаете в Японию. Без подготовленного прикрытия. Пришлось срочно проводить переговоры и согласование с Японской стороной, во избежание дипломатического скандала. Всё же: полковник КГБ — серьёзная фигура, — изложила ситуацию Наташа. — Времени было мало, пришлось работать топорно, практически в открытую.

— Зря вы ввязались, — помрачнел я. — Скандал теперь будет больше, масштабнее и громче.

— Почему? — напряглась Наташа.

— Потому что мы с Логаном прилетели проводить жесткие переговоры с местными якудза. И нам плевать на политические последствия. Всем было бы проще, если бы я остался частным лицом. Паспортный контроль бы я прошёл и без вас.

— Ни секунды не сомневаюсь, — ответила Романова. — Но у нас приказ. И мы вмешались. Сейчас вы в стране совершенно официально. И вы — полковник госбезопасности. Пожалуйста, помните об этом.

— Терпеть не могу политику, разведку и политические игры, — проворчал я.

— Это не новость, Виктор Иванович, — улыбнулась Романова, чем ни мало меня удивила.

Заселение в гостиницу прошло гладко. В номере уже ждали мои личные вещи и одежда. Подозреваю, что без порталов не обошлось, так как, иначе, им бы на доставку их из Москвы, не хватило бы времени. Но, удивляться тут нечему: ребята всегда до крайности серьёзно относились к каждому своему заданию. Поэтому и погибло всего двадцать шесть человек за все десять лет. При их работе и её интенсивности — это очень и очень мало.

По местному времени, было ещё только раннее утро. Рабочий день только начинался. Так что, я решил не откладывать дел в долгий ящик.

Переоделся в приличный костюм, собрал в спортивную сумку свежее доги, свои хакама, пояс, тапочки, да спустился вниз. Сели в машину, и Петя повёз нас в Хомбу додзё.

* * *

Одиннадцать лет прошло с тех пор, как я был здесь крайний раз. Тогда ещё жив был О-Сенсей. Навевает воспоминания. Вызывает ностальгические чувства.

Ещё возле гостиницы к нашей машине пристроились ещё две с официальными представителями встречающей стороны, а на капоте нашей появились маленькие красные флаги. Так что, к зданию мы подъехали уже вполне представительной делегацией.

Встречать нас вышел сам Кёссёмару Уесиба лично, со старшими учениками. И какое было у него удивлённое лицо, когда он узнал меня.

— Виктор-сан? — не до конца веря, но уже улыбаясь, спросил он.

— Здравствуй Уесиба-сан, — ответно улыбнулся я. После чего мы поклонились на местный манер, а затем пожали руки на европейский.

— Ты где пропадал эти годы, Виктор-сан? — с непритворной радостью спросил он. Дзен, приятно, когда тебе искренне радуются. Губы сами собой в ответной улыбке расползаются. — Ты, как исчез тогда в шестьдесят девятом, так ни слуху, ни духу о тебе.

— Учил советских детишек Кунг-фу, — признался ему.

— Кунг-фу? — удивился он. — Но почему не Айкидо? У тебя же шестой дан с правом преподавания. Отец разрешил тебе, помнишь?

— Помню, — ответил ему, разуваясь на входе в додзё. — Но сам не считаю себя в праве. Я слишком плохо понимаю истинный путь Ай-Ки. Нет во мне того просветления, что было у О-Сенсея.

— Жаль, — расстроился Кёссёмару. — Отец бы был рад, если бы ты продвигал его искусство.

— Знаешь, Уесиба-сан, — остановился я и замер, поражённый пришедшей мне мыслью. — Возможно, само Небо меня сегодня направило сюда. Или воля О-Сенсея, смотрящего на нас оттуда. Я ведь не планировал оказаться здесь. Случайно всё вышло…

— Да? — улыбнулся Кёссёмару. — Поделись озарением, открывшимся тебе.

— Меня зовут Виктор Иванович Крид. И я, в данный момент, являюсь Главой Федерации Боевых Искусств Советского Союза. Мой визит официален. И я имею полномочия…

— О? Высоко ты поднялся, Виктор-сан, — открыл шире глаза он. — И что за полномочия?

— Самые широкие, — улыбнулся я. — Сегодня, после тренировки, обсудим с тобой возможность открытия внутри Федерации Боевых Искусств Союза, Федерации Айкидо Айкикай. Уверен: препятствий со стороны властей не будет. И ты сможешь вполне официально отправлять в Союз инструкторов и старших учеников. А оттуда принимать группы обучаемых.

— О! Учить Ай-Ки советских суперов? — восхитился он. — Это удивительно. И так странно. Думаешь, получится?

— Уесиба-сан, я — полномочный представитель Союза в Японии. Получится! Наташа? — повернулся к Романовой, что, как обычно, была рядом.

— Я сейчас же отправлю сообщение руководству по дип. каналам, — кивнула мне она. — Решение будет принято в кратчайшие сроки.

— Петю мне оставь, — попросил её я. — Хочу показать ему Чудо Ай-Ки. Уверен: именно ему оно подойдёт лучше всего.

— Есть, товарищ полковник, — кивнула она и уступила своё место Распутину. Сама же поспешила удалиться, чтобы передать сообщение, как можно раньше.

* * *

День прошёл великолепно. Оказывается, я очень скучал по атмосфере занятий Айкидо, по той открытости, бесконфликтности, отсутствию агрессии и соперничества, что царит здесь. Саму технику я в прошедшие десять лет повторял, постоянно практикуя её на занятиях с «продвинутыми» группами. Использовал и обучал ей. Но! Никогда не выделял её в отдельное искусство. Никогда не объяснял смысл Пути Ай-Ки, так как не считал себя достойным и достаточно чистым для этого.

Так что тело помнило. Тело не отвыкло.