Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девушка была оживлена и беззаботно смеялась.
Мария и ее спутники сели в фаэтон и направились в город.
Сесирква, выбрав крепких лошадей, поехал вдогонку за фаэтоном.
Проехали мост, миновали большое строящееся здание собора. Фаэтон пересек широкую улицу и, свернув влево, остановился у двухэтажного кирпичного дома.
Когда Сесирква проезжал мимо, один из сопровождающих Марию взглянул на номер дома, проговорил:
— Да, этот самый! — спрыгнул с фаэтона и пошел к воротам.
В павильоне порта едва светили два печальных фонаря. На улице, у входа, ярко горела большая электролампа. Прорываясь сквозь открытые двери павильона, свет рассеивался в пыли и в табачном дыму. На грязном полу валялись коробки из-под английских консервов и окурки сигарет. В углу, на прилавке кипел огромный самовар. Перед буфетчиком с длинной, как у цапли, шеей толпились посетители. Все спешили. Буфетчик с удивительной быстротой наливал чай в цинковые кружки и передавал их клиентам, будто совсем не ощущая их жара. Ему помогал мальчик лет пятнадцати. Покупатели платили мальчику деньги, от него же получали кусок мчади и огрызок сахарина.
Переднюю стену огромного павильона занимал приставленный к ней сплошной широченный стол. Вдоль него тянулась длинная скамья.
Дата Букия, миновав столпившихся у буфета, подошел к столу, прошел до конца скамьи и сел у передней стены. Здесь было темнее, он мог спокойно следить за дверьми.
Дата волновался. Он ждал Сесирква.
Наконец, тот появился, огляделся и, увидев Дата, поспешил к нему.
— Как дела? — тихо спросил Букия, когда тот подошел вплотную к столу.
— Все в порядке. Как условились, в десять часов вечера буду ждать ее на углу улицы, недалеко от дома.
— С богом. Надеюсь на тебя.
— Можешь быть спокоен.
— Теперь ты мне до вечера не понадобишься.
Сесирква пошел к выходу. Дата снова склонился над столом, опершись о него локтями. Теперь он ждал Коста Корта.
В павильоне вдруг воцарилась тишина. Дата удивился и поднял голову. Увидев в дверях двух пьяных иностранных офицеров, понял, почему все притихли.
Один был англичанин, офицер морского флота. «Этот, видно, с военного корабля», — подумал Дата.
Второй был русский полковник. На его кителе блестели погоны.
Русский офицер и англичанин! Ну, конечно, ведь англичане перевозят оставшихся здесь деникинцев в Крым, к Врангелю.
У невысокого, мускулистого полковника на улыбающемся лице беспокойно бегали глаза. Он чувствовал себя явно неуверенно.
Зато худощавый, высокий, средних лет английский офицер держался спокойно и высокомерно. Его чуть прищуренные светлые глаза презрительно обозревали павильон, на горбатом носу торчало пенсне. Одет он был в черный мундир и белые брюки.
Офицеры задержались у стола. В павильоне было душно. Сюда почти не доходил свежий морской воздух.
Официант поспешно принес стулья.
Англичанин нахмурился, брезгливо взглянул на собравшихся. Приказал мальчишке принести ром и сел, указав полковнику на стул рядом.
Мальчик принес бутылку рома и два стакана.
Офицеры выпили. Англичанин налил еще. Откинулся на спинку и стал раскачиваться вместе со стулом. Потом поднял свою длинную ногу и положил ее на стол.
— Пейте! — бросил он повелительным тоном полковнику и вытащил сигару.
В дверях показался Коста. Дата увидел его, понял, что тот спешит, и встал ему навстречу. Коста сделал знак, чтобы Дата шел за ним, и направился к двери.
Дата пошел вдоль стола. Прислонившись к стенке, англичанин по-прежнему держал ногу на столе. Он загораживал путь Дата, но ногу не опускал, всем своим видом показывая, что ни в грош не ставит какого-то грузинского бродягу.
Коста остановился у двери, побледнел.
— Дайте пройти, — обратился Дата к англичанину.
— Чего он хочет? — с пренебрежительной улыбкой спросил он у полковника и закурил сигару.
— Хочет пройти. Пропустите его, — равнодушно ответил русский офицер.
Павильон затаив дыхание следил за происходящим.
— Это грузин? — спросил офицер и беззаботно задымил сигарой.
— Вы грузин? Господин офицер спрашивает... — Полковник растерялся, покраснел до ушей и встал, закрыв бутылку, надеясь, что поднимется и англичанин. Но тот и не думал вставать.
— Грузин. Ну и что из этого?
Дата, нахмурившись, положил руку на эфес кинжала.
— Грузин, и горячий. Дайте ему дорогу, — повторил русский офицер, и взгляд его остановился на дрожащей правой руке Дата. Он побледнел, не зная, что делать.
Иностранец презрительно улыбнулся и посмотрел на Дата.
— Знаю об их горячности, слыхал. Но знаю и то, какие грузины ловкие. Пусть этот верзила встанет на колени и проползет под ногой.
Он расхохотался, чуть согнул лежавшую на столе ногу и снова принялся качаться на стуле.
Полковник повернулся к Дата и, замявшись, сказал:
— Он предлагает нагнуться и пролезть под ногой... не знаю, право, — ему было неловко, и он нервничал.
Англичанину надоело ждать. Он небрежно свистнул Дата и жестом показал, что он может лезть.
Коста зажмурился и замер.
В воздухе блеснул кинжал Дата.
— Вот так мы, грузины, умеем стоять на коленях! — загремел Дата и, когда шкипер «Цхенисцкали» открыл глаза, отрубленная по колено нога английского офицера конвульсивно дергалась на полу.
...Дата почувствовал опасность только тогда, когда выскочил из павильона на улицу и вдохнул холодный морской воздух.
На бегу он оглянулся назад. В открытых дверях павильона стоял русский полковник. Оцепенев, он держал в руках револьвер. Было ясно, что офицер колеблется. «Может быть, он одобряет мой поступок, — мелькнуло у Дата, но тайный голос заботливо подсказывал ему, — беги!» Дата заскочил за столб и начал торопливо рыться в хурджине, где лежал парабеллум.
Полковник выстрелил два раза в воздух и скрылся за дверью.
Дата бросил хурджин в воду и бросился на узкую темную улицу. Кто-то кричал ему вслед: «Стой!».
По дороге бежали три гвардейца с наведенными винтовками.
— Ух, проклятый фонарь, — проговорил Дата, и раздался троекратный выстрел парабеллума.
Гвардейцы распластались на земле. Четвертую пулю Дата послал в фонарь, и на площадке стало темно.
— Дата! Дата! — послышалось из-за угла темной улицы. Букия узнал голос Коста Корта.
Дата двумя прыжками пересек площадку, подбежал к Корта.
На пристани, там, где стоял «Цхенисцкали», что-то шлепнулось в воду.
— Человек в море... — раздался крик.
Гвардейцы подскочили к берегу.
— Человек?
— Кто видел?
— Откуда упал? — запыхавшись от бега, спрашивали гвардейцы у матросов «Цхенисцкали», стоявших на палубе своего катера.
— Человек, в самом деле человек, — убежденно твердил Сесирква. — Все мы ясно видели высокого мужчину. Он