– Нужно выдернуть болт, – прошептал он Тойберу в самое ухо. – Так что стисни зубы и постарайся не визжать, как прачка. Готов?

Тойбер едва заметно кивнул.

– Чтобы я хоть раз еще дался в руки такому, как ты, живодеру…

Якоб усмехнулся.

– Это тебе за твою вонючую мазь… – Внезапно лицо его снова стало серьезным. – Я могу лишь немного остановить кровь. Для всего остального нужно отвезти тебя в Регенсбург.

– Но… тебя снова посадят… Допрос… – пробормотал Тойбер, охваченный уже лихорадочным бредом.

– Обо мне не беспокойся. Сейчас важнее всего поставить тебя на ноги.

Куизль выдернул болт и прижал мох и тысячелистник к рваной ране. И беззвучно, одними губами, зашептал молитву.

– Их четверо, – прошептал Симон и показал на плотогонов; те сидели со скучающим видом посреди высокой пшеницы и счищали кору с ивовых прутьев. – Думаешь, справитесь?

Натан пренебрежительно глянул на приземистых, уже пьяных верзил.

– С этими-то? Как ты уже знаешь, мы деремся грязно и сообща. Они решат, будто небо свалилось им на головы.

– Хорошо, – кивнул Симон. – Видимо, Сильвио с Магдаленой уже внизу, и с ними еще пятый плотогон. Предлагаю вот что: вы кучей набрасываетесь на этих четверых, а я, старый Ганс и Брат Паулюс спустимся в это время к водосбору и разберемся с остальными. Все ясно?

Натан ухмыльнулся и сверкнул кривыми зубами.

– Гениальный план. Как я не додумался до такого… Ни хитростей тебе, ни уловок. Просто выбежать с воплями и всех отдубасить.

– Болван! – прошипел Симон. – Может, придумаешь что-нибудь лучше за пару секунд?

– Спокойно, уже придумал.

Король нищих похлопал лекаря по плечу, затем, не повышая голоса, рассредоточил своих людей по местности.

Еще по пути сюда – сначала по широкому тракту, затем узкими тропами через пшеничное поле – нищие вооружились дубинками и длинными палками. Теперь они набрали еще и тяжелых камней, разбросанных по полю. Незаметные среди пшеницы, зарослей дрока и красного мака, они подкрались к скучающим плотогонам, что пытались разговорами и питьем скоротать время.

По знаку Натана Хромой Ханнес вынул из-под рваной рубахи кожаный ремень с чашеобразным карманом посередине, вложил в него плоский голыш, раскрутил пращу над головой и запустил снаряд в сторону плотогонов. Камень стрелой просвистел в воздухе и врезался одному из мужчин точно в лоб, сбив его с ног. В следующее мгновение камни градом посыпались на плотогонов, и нищие с криками выскочили из своих укрытий, охаживая палками и дубинами растерянного противника. А меткий Ханнес между тем запускал в противников камни один за другим.

– Пошли!

Симон ринулся к лестнице, Райзер и Брат Паулюс последовали за ним. Лекарь сбежал по ступеням, пока не оказался перед тяжелой стрельчатой дверью. Он с разбегу бросился на нее, но в последний миг понял, что дверь была лишь прикрыта. Она резко подалась внутрь, и Симон влетел в темный, освещенный факелами подвал. В дальней части его журчала вода в бассейне, за ним вырисовывался невысокий проход. Оттуда пробивался слабый свет и доносились хрипы и приглушенный женский визг. Звучал он так, словно кричавшая уже переступила границу безумия.

Это был голос Магдалены.

Когда кружка с разведенной спорыньей оказалась у самого рта, Магдалена сначала оцепенела от ужаса, и все ее члены словно парализовало. Но в следующую секунду жизненные силы вернулись к ней, и она решила, что не станет покоряться судьбе без боя. Они по-прежнему стояли с венецианцем в вытянутом затопленном коридоре, а прислужник Иеремия обхватил сзади ее голову. Магдалена повисла в его руках, словно смирилась со своей участью.

– Ну вот, – проговорил Сильвио. – И что вы сразу…

Девушка резко выбросила вперед правое колено и со всей силы врезала Сильвио между ног. Венецианец со стоном согнулся пополам, кружка выпала у него из рук и скрылась в бурлящей воде. Глядя, как хозяин его заваливается на бок, кряжистый плотогон на мгновение растерялся и немного ослабил хватку. Магдалена воспользовалась секундным замешательством и, точно угорь, вывернулась из объятий Иеремии. Не оглядываясь на своих преследователей, она бросилась к выходу. Но вода доходила ей почти до колена и мешала бежать, поэтому Магдалена тут же растянулась в бассейне.

– Держи ее, дурень! – крикнул Контарини растерянному Иеремии. – Чертова стерва! За это я в тебя спорыньи затолкаю, пока она со всех щелей не посыпется!

Сильвио корчился на карнизе возле стены, ноги его бултыхались в воде, туловище вытянулось вперед. Удар Магдалены, похоже, причинил ему немало страданий. Макияж черными и белыми ручейками растекся по его ухоженному обычно лицу, волосы в парике промокли и в тусклом свете факелов напоминали цветом гнилые водоросли. Магдалена невольно вспомнила статую в особняке венецианца: красивого юношу, по спине которого ползали крысы, змеи и жабы.

«Всего-навсего маска, а за ней ничего, кроме грязи, – пронеслась в голове мысль. – А я, дуреха, почти повелась!»

Не успела она подняться и выбежать через тесный проход в первую комнату, как за плечо ее ухватила чья-то рука. Это был Иеремия. Он безжалостно потянул Магдалену обратно к бассейну. Сильвио между тем влез на карниз, вытер сопли промокшим насквозь рукавом и потянулся к мешку с мукой.

– И не говори потом, что я не обходился с тобой подобающим образом, – прохрипел он. – Но ты, стерва упрямая, не оставляешь мне другого выбора. И как ты не можешь понять, что служишь великому делу? Твоя жалкая жизнь навсегда изменит историю этой страны! Никакой больше раздробленности, никакой таможни и малодушных господ – в конце нас ждет империя, раскинутая от Черного моря и до самого Рейна! Стоит только великому визирю взять Вену, и ничто уже не остановит его. И тех, кто прокладывал ему этот путь, ждет царская награда. Так что хватит упрямиться и преклонись перед великой идеей!

– Если для тебя это так важно, то сам жри свою отраву! – крикнула Магдалена.

Иеремия обхватил ее за плечи и тащил к мешкам с мукой. Руки девушки по-прежнему были связаны, хотя она чувствовала, что от воды веревки немного ослабли.

Сильвио улыбнулся. Размазанный макияж и мокрые слипшиеся волосы придавали ему облик злобного, заколдованного ворона.

– Неплохая мысль, – ответил он. – Но у визиря есть насчет меня кое-какие планы, которые требуют от меня ясного рассудка. И как знать? Быть может, по ту сторону безумия нас ждет вечное счастье. Подожди, ты еще поблагодаришь меня за то, что тебе было позволено попробовать этой совершенной субстанции. А теперь открывай свой паршивый рот!!!

Последние слова венецианец проревел, точно берсеркер, и отдельные слоги многократным эхом разнеслись под сводами. Сильвио обливался потом, терпение его, похоже, иссякло. Он махнул Иеремии, и тот, повалив Магдалену на карниз, обхватил ее обеими руками. Контарини склонился над ней и, словно фаршированной утке, попытался затолкать муку прямо в глотку.