— Он будет публично казнен? — спросил Перримид, словно это удивило даже его.

— Нет, — нахмурился Боросэйж. — Тау из-за него и так потеряла лицо. Мы здесь о нем позаботимся. Но сначала этот урод расскажет нам все, что знает о ДНО.

— Не стоит беспокоиться. — Перримид, не глядя, махнул рукой в мою сторону. — Он не расскажет вам ничего. Ничего, что вам пригодилось бы. Это сейчас не важно: гидраны потерпели поражение, больше они не хотят быть побитыми и не будут нарываться на драку. У меня есть указания от Тау, что все санкции по отношению к гидранам должны быть приостановлены и уже не стоит преследовать остальных террористов. Дело закончено. Хэньен сам предоставил мне информацию о том, где искать Джеби.

Подняв голову, я заметил, как по лицу Перримида пробежала слабая улыбка.

— Да, — пробормотал он. — Он рассказал мне все. Он не мог остаться в стороне, наблюдая, как гибнет его народ, и по большей части из-за тебя. — Вместо удовольствия на его лице появилось возмущение.

Боросэйж взглянул на меня, потом опять на Перримида. Он дезактивировал щуп, отстучав на своем бедре определенный ритм.

— Это очень плохо. Я разочарован. Но если этого хочет правление… — Он сделал гримасу и пожал плечами. — Мы сделаем второй шаг. Фахд, убери отсюда этого подонка и распорядись насчет его. — Он кивнул в мою сторону.

Фахд взял меня за руку и приставил пистолет к моему виску, наблюдая за реакцией Перримида. Рот Перримида открылся. Он закрыл его, зрачки его расширились.

Я попытался вырваться, но легионеры держали крепко.

— Я требую слушания! — сказал я. — Я гражданин Федерации…

— Где твоя лента данных? — спросил Боросэйж с медленной улыбкой. — Где твои доказательства?

Я оцепенел, вспомнив. На дне реки.

— Я все еще зарегистрирован. Я знаю свой номер.

Боросэйж покачал головой:

— Ты выбросил все это разом, урод, когда пересек реку. Сейчас ты никто, и никто не собирается выпускать тебя.

Я вперил взгляд в стену, мои глаза были такими же пустыми, как мой мозг.

Он внезапно ударил меня в живот, заставив выругаться от боли.

— Никто, урод. Это все, чем ты являешься. Фахд, — указал он на дверь.

— С удовольствием. — Фахд сжал мою руку и повел к выходу.

— Погодите, — сказал Перримид, одним словом, как смертельной угрозой, остановив Фахда на полпути.

Фахд остановил меня, обернувшись, чтобы посмотреть на Перримида.

— Что? — проворчал Боросэйж с подозрением в голосе.

— У меня есть идея, — Перримид сделал шаг вперед, сложив руки за спиной. Он оглядел меня сверху донизу, стараясь не глядеть мне в глаза. — Хорошая идея… Видишь шрамы на его запястье? — указал он на мою руку. — Моя племянница говорила, что он был когда-то рабочим по найму. И он тренировался в костюме фазового поля. Он молод и силен — зачем его терять? Сделайте его рабом. Пошлите его туда, где мой зять работает шефом безопасности. Бурнелл не станет задавать вопросов… Новая инспекция прилетит и улетит, а он ее даже не увидит.

Глаза Боросэйжа расширились: такое насилие ему и в голову не приходило.

— Ты ублюдок, — сказал я.

— Мне хочется, чтобы потом ты жалел, что сегодня я не позволил им убить тебя, — пробормотал Перримид. — Я хочу, чтобы ты вспоминал, что сделал с моей племянницей, с семьей Джеби каждый раз, когда будешь вспоминать этот день. — Он снова посмотрел на Боросэйжа.

— Давай, — сказал он Фахду, — сделай его рабом.

— Выше головы, парни, — свежее мясо.

Легионер толкнул меня через дверь барака, где спали чернорабочие. Сразу за дверью находилась скользящая лестница. Я не успел сохранить равновесие, и она ушла у меня из-под ног. Я поскользнулся и упал на какую-то кучу. Дверь за мной захлопнулась.

Я встал, пытаясь скрыть боль и отупение. Ко мне приближались любопытные незнакомцы. На всех них были одинаковые коричневые комбинезоны, такие же, как на мне. И у всех было одинаковое украшение — красный браслет раба, впившийся в запястье. Я в сотый раз посмотрел на свое запястье: на нем горел такой же красный браслет, кожа вокруг него опухла и посинела. Когда я поднял глаза, весь мир вокруг был разрисован красным — цветом ярости, цветом предательства. Цветом самых худших моих ночных кошмаров.

Натаза не встречал меня: даже Тау оказалась достаточно тактичной, чтобы позволить ему и его жене побыть некоторое время рядом со своим ребенком. Но легионеры Ривертона, передавая меня охране разработки, не преминули уверить меня в том, что все мои данные отправлены на его личный адрес, где они будут дожидаться его появления.

После этого они обращались со мной, как с любым другим рабом — как с мясом. Я обвел долгим взглядом комнату и чернорабочих, пытаясь войти в ситуацию, стараясь не поддаться панике. В этом бараке было около тридцати человек, возможно, передвижная рабочая команда, в которой все работали и спали согласно четко установленному распорядку. Тут были койки для сна и дверь в дальнем конце барака, ведущая, вероятно, к туалетам. Ничего больше, но там, где я работал раньше, и этого не было. На рудниках Федерации мы спали на матрасах на полу.

Большинство из находящихся в комнате даже не удостоило меня взглядом. Они лежали на койках или продолжали играть в кости, столпившись в дальнем углу. Лишь некоторые подошли ко мне. Моему замутненному сознанию они казались такими же нереальными, как и все вокруг. Но их тела выглядели твердыми, как стена, и такими же дружелюбными. Я почувствовал себя так, словно попал к бандитам.

— Как тебя зовут, парень? — спросил меня один из них — самый огромный. Быть может, лидер, судя по его размерам. Я наблюдал, как он движется: он был тяжелый и медлительный. Возможно, задира, полагающийся больше на массу, чем на умение, чтобы достичь своего. Я прикинул: если придется, у меня получится взять верх над ним.

— Кот, — ответил я. На шахте никого ничто не интересовало. Люди были слишком истощены непосильной работой и слишком больны — их легкие были загажены радиоактивной пылью. Никто даже не замечал, жив вчерашний напарник или уже умер.

Тут было по-другому. Я бы даже мог убедить себя, что это лучше, если бы они не смотрели мне в глаза.

— Посмотри на его глаза, — сказал один из них. — У него уродские глаза.

Остальные придвинулись поближе, уставившись на меня.

— Кто ты такой, полукровка?

— Они не допускают сюда уродов, — ответил кто-то. — Они не доверяют псионам. Урод может саботировать или шпионить.

— Может, его подослали шпионить за нами? — сказал громила. — Они поместили тебя сюда, чтобы ты подслушивал наши мысли, урод? Делал доносы? — Он сильно ударил меня кулаком в грудь, как раз по ране, которую выжег Боросэйж.