С галер на пирсы быстро переправлялись всё новые и новые отряды воинов в зелёно-алых доспехах; казалось, что им не помеха даже огонь и нестерпимый жар.

Над кораблями нападавших, как показалось Фессу, застыла странная, жемчужно-переливчатая туча, струи диковинного тумана текли и пересекались, время от времени принимая обличье гротескно-огромного лица. Неясыть вгляделся в него – и вздрогнул от неожиданности! Он знал, он где-то уже видел эту женщину с заплетёнными в косу волосами!.. Но вот только где?

Ясно, что не в мире Эвиала. Все здешние воспоминания отличались у Фесса необычайной чёткостью и ясностью, он готов был поклясться, что не встречал подобного лица даже среди ярмарочной толпы!

Туча была Злом. Щитом Зла, мечом Зла, полноправным его посланником; на миг Фессу почудилось, что он ощущает там, внутри этого жемчужного сверкания, чей-то чужой разум, ограниченный, как и у всякого злодея, но всё-таки разум, на который можно воздействовать логикой; однако это ощущение длилось лишь краткую секунду даже для него, а в людском мире прошло и того меньше времени, потом вновь пришло осознание полной иррациональности явившегося сюда монстра. Впрочем, монстра ли? Даже у самых тупых чудовищ присутствуют хотя бы главные инстинкты – есть, пить, размножаться, сохранять себя; жемчужная туча гнала людей на убой, совершенно не обременяя себя какими бы то ни было раздумьями. Неясыть сомневался, есть ли у неё вообще хоть какая-то цель, или разрушение является для неё единственно мыслимой формой существования.

Разумеется, Неясыть оказался не одним столь умным. В городе жило немало других волшебников, и далеко не все из Белых праздновали труса в тот день; Фесс заметил тянущиеся к туче плети голубых молний; мелькнул огненный шар, направленный в одну из галер – файербол проломил борт и, словно хорошее катапультное ядро, начинённое огненной смесью, разорвался внутри. Невольно Фесс даже залюбовался этим жутким зрелищем – взрыв подбросил палубу вверх, словно крышку на перекипевшем котле, разорвал борта, толкнув их в разные стороны; пылающие обломки мгновенно погрузились в воду, огонь и дым сменились паром, скрывшим последние мгновения трагедии.

«Где ж они были раньше?» – недоуменно подумал Неясыть. Почему не перетопили вражью армаду на подходах к порту? Проморгали? Тогда почему не прикончили сейчас?..

Чудовищное лицо в жемчужной туче исказилось, как показалось Фессу – от гнева.

На зелёно-алых кораблях нашлись и свои собственные маги. В отличие от Белых волшебников, прошедших обучение в ордосской Академии, они не использовали привычное стихийное волшебство, подчиняя своей воле и перестраивая элементали. Неясыть с внезапной дрожью ощутил поток Силы, устремившийся к тому месту, откуда вылетел удачно поразивший галеру файербол. И с ещё большим изумлением Фесс вдруг понял, что эта Сила невероятно, до невозможности схожа с его собственной, только доведена до почти что полного совершенства. Это была некромантия высшей пробы. Удар незримой плети напрочь вышибал жизнь из жертвы, не оставляя даже изорванной в клочья души; это была вторая смерть, истинная, неподдельная, когда чародея не вернёт даже весь Белый Совет.

Неслышимый для прочих крик, достигший слуха Фесса, заставил молодого волшебника содрогнуться от поистине леденящего ужаса.

Оружие нападавших нашло свою цель.

…Холодная сталь пронеслась совсем рядом с ним, вырвав из магического созерцания. Битва вокруг него продолжалась, и в спины алебардистам нацеливалось никак не менее двух десятков воинов с длинными косами.

– Да не мешкайте же, мэтр! – отчаянно выкрикнул Сугутор, тряся Неясыть за рукав. Только теперь Фесс увидел, что у него под ногами лежит зарубленный гномом воин в зелёном и алом, шипы на доспехах изломаны, кровь залила кирасу; а на улице Справедливых Судей «работает» мясорубка, длинные косы секут и секут бегущих, за спинами воинов идут факельщики, горят дома, горят не успевшие выскочить люди…

Словно Смерть уже овладела всем миром и настали его последние часы.

Фесс оттолкнулся от стены. Да, он – некромант, и Смерть – его чуть ли не ближайшая помощница. Но то, что пришло сегодня в Арвест, стократ хуже любого, самого чёрного его волшебства. Принцип наименьшего зла в чистом, самом что ни на есть неприглядном виде…

Неясыть быстро огляделся, шагнул к распростёртому на камнях умирающему солдату Лесных Кантонов. Ранен тот был тяжело, но, быть может, его ещё можно было б вытащить… в другое время и в другом месте. Фесс осторожно коснулся пальцами судорожно содрогающейся жилки на шее, почувствовал горячее истечение жизни… и, привычно бросив заклятие, вобрал в себя этот горячечный поток.

Глаза раненого закрылись, на губах задрожала слабая улыбка – жизнь ещё оставалась в нём, а боль Фесс уже забрал.

Некромантия, да поразят её адептов разом все Тёмные и Светлые Силы.

Неясыть скривился, как от удара. Это сейчас его разорванная плоть корчилась в предсмертной муке, это он сейчас шёл через серый предел в ту страну, откуда нет возврата; однако и боль, и страдания волшебным образом оборачивались Силой, той самой, что могла возвращать мёртвых в их унылые обиталища.

Или отправлять туда же живых.

Меньше мгновения потребовалось Фессу, чтобы сплести заклятие, на которое раньше он потратил бы несколько часов. И гораздо меньше времени прошло, прежде чем заклинание начало действовать. Можно сказать, это был высший класс для некроманта – совершить такое, не прибегая ни к обрядовой, ни к ритуальной магии. И даже сами враги не сразу поняли, что происходит, – их души ещё жили, в то время как плоть начала стремительно умирать. Кожа ссыхалась и отваливалась целыми пластами, глаза выпадали из орбит, болтаясь на стремительно истончающихся ниточках жил, отваливались ногти, оружие падало, оголившиеся фаланги пальцев не в силах были его удержать; Неясыть ещё успел почувствовать дикий ужас умерщвляемых заживо воинов, прежде чем его настиг откат, отдача от не прикрытого амулетами и оберегами заклинания. В глазах помутилось, он тяжело осел на окровавленные камни; но своё дело Неясыть сделал. Почти девять десятков врагов, включая и идущих следом за солдатами поджигателей, превратились во прах, от них не осталось даже костей, и приведшая их сюда Сила не успела защитить своих марионеток.

Уцелевшие алебардисты, оцепенев, уставились на враз опустевшие доспехи своих врагов. Прадд и Сугутор уже суетились, поднимая полубесчувственного Фесса на ноги.

– Эй, ребята, это никак он сделал, что ли? – воскликнул один из солдат.

– Не твоё дело, приятель, благодари лучше мэтра, что сам жив пока остался, да помоги нам его отсюда вынести! – не поворачивая головы, бросил гном.

Все оставшиеся в живых алебардисты, как один, ринулись помогать. Они прекрасно понимали, что, не пусти волшебник в ход своё чародейство, здесь очень скоро не осталось бы никого живого.

Фесса подхватили на руки.

– Надо наших найти! – крикнул один из наёмников, постарше, с капральским значком на помятом шлеме. – Ежели их волшебническое достоинство в себя придёт, так мы всех этих вражин покрушим!