Помощник генерального секретаря по международным делам Андрей Александров-Агентов возразил:

— Ну что вы, Леонид Ильич. Население страны двести пятьдесят миллионов, среди них могут быть и несогласные. Стоит ли волноваться по этому поводу?

Брежнев отмахнулся:

— Ты не крути, Андрюша. Ты ведь знаешь, о чем я говорю. Несогласные не где-то среди двухсот пятидесяти миллионов, а в Кремле. Они не какие-нибудь пропагандисты из обкома, а такие же, как я. Только думают иначе!

В определенном смысле он изменил мир. Но политика разрядки держалась только на его личной воле. И все кончилось, когда генеральный секретарь стал болеть, лишился способности трезво оценивать ситуацию, да и потерял ко всему интерес.

«Понимание непосильности соревнования с Вашингтоном приобретало иной раз неожиданное и страшноватое выражение, — вспоминал один из работников ЦК КПСС Карен Нерсесович Брутенц. — На лекциях в военной ауди тории нередко звучал такой вопрос-реплика:

— Хорошо, что мы вышли на паритет с Соединенными Штатами. Но наше производство — только пятьдесят процентов американского, а еще есть Европа, есть Япония. Сколько лет мы удержим этот паритет; может, стоит начинать сейчас, пока не поздно?»

Незадолго до своей кончины, на заседании политбюро, Брежнев неожиданно произнес:

— Говорим все время о дружбе между народами, а что мы показываем по телевидению, передаем по радио о капиталистических странах? Агрессию, кризис, всякие беды да безобразия… А между тем там живут народы, которые чего-то добились, что-то есть у них хорошее и достойное уважения. Мы ведь патенты у них покупаем.

После смерти Брежнева отношения с Соединенными Штатами, с Западом настолько ухудшатся, что заговорят об угрозе новой войны.

Брежнев у себя на даче отмечал очередной день рождения. Первый секретарь ЦК компартии Украины Петр Ефимович Шелест преподнес Леониду Ильичу поздравление, в котором говорилось: «Ваши годы — это ранняя золотая осень, которая приносит огромные плоды для нашего народа!»

Брежнев остался недоволен:

— О какой осени идет речь?

Он продолжал считать себя молодым.

В начале семидесятых Брежнев выглядел неплохо, правда, несколько располнел. Начал борьбу с весом. Чревоугодником он никогда не был, ел быстро и мало, а теперь и вовсе сел на диету и постоянно взвешивался. Иногда он довольствовался творогом и овощами.

В доме у Виктории Петровны было уютно, она прекрасно готовила. Поваров, которые полагались Леониду Ильичу, научила готовить так, как ему нравилось. Хотя к еде он был достаточно равнодушен, и вкусы у него были простые. Среди бумаг Виктории Петровны сохранились эти рецепты: «Двести пятьдесят граммов очищенной свеклы, сто граммов яблок, триста граммов чернослива. Свеклу порезать на кусочки и тушить почти до готовности, затем положить тертое яблоко и чернослив. И все это потушить. Масло сливочное — в последнюю очередь. Соль и лимонный сок — по вкусу».

А вот рецепт творожной бабки: «Сто граммов сливочного масла, сахар по вкусу, сто двадцать граммов манки, пять яиц, полкило творога. Масло, сахар и творог перемешать, затем взбить белок и добавить в эту массу, а потом и манку. Разложить по формам и печь в слабой духовке».

По отзывам людей ее знавших, Виктория Петровна была женщина не только доброжелательная и хлебосольная, но и тактичная и даже мудрая. Оттого Брежнев постоянно с ней советовался. Где бы он ни находился, поднимал трубку спецкоммутатора и просил телефонистку соединить его с женой:

— Алло! Позовите, пожалуйста, Викторию Петровну.

Старые знакомые в случае нужды сразу обращались к Виктории Петровне. Брежневский клан хорошо знал, какую роль она играет, и при каждом удобном случае спешил расписаться в своем почтении.

Они постоянно получали написанные от руки поздравительные открытки от очень старых знакомых:

«Дорогие тетя Витя и дядя Лёня! Сердечно поздравляем Вас с праздником.

Вас очень любит и уважает наш народ. Пусть будет вечна эта народная любовь к Вам — человеку, посвятившему свою жизнь служению народу, Родине и Партии.

Мы горды тем, что так близко знаем Вас и беспредельно преданы Вам!»

В ее архиве сохранились поздравления от всех ключевых фигур политического истеблишмента.

Константин Устинович Черненко с женой писали:

«Дорогая, славная Виктория Петровна!

Поздравляем Вас с днем Вашего рождения. Сердечно желаем Вам крепкого здоровья, долгой благополучной жизни, бодрого и светлого настроения. Самые добрые наши пожелания: хорошего здоровья, успеха в делах, счастья, радостей, мира всем Вашим детям, внукам, правнукам. Обнимаем, целуем Вас».

Первый заместитель председателя КГБ, старый друг еще с довоенной поры Георгий Карпович Цинев с женой:

«Дорогие Виктория Петровна и Леонид Ильич!

Просим принять самые искренние поздравления и пожелания счастья и успехов в Новом 1970 году! Позвольте Вас крепко обнять. С глубоким уважением и любовью».

Другой первый заместитель председателя КГБ Семен Кузьмич Цвигун (он вошел в команду в Молдавии) — тоже вместе с женой — выражал свое почтение Брежневым:

«Виктория Петровна и Леонид Ильич — Самые дорогие на планете Земля для нас люди.

Примите от нас сердечные поздравления и наилучшие пожелания в Новом году! Желаем Вам и всем членам Вашей замечательной семьи крепкого здоровья, счастья и успеха во всех Ваших деяниях. Спасибо Вам за то, что Вы есть на Земле! Всегда с Вами».

Первый секретарь Днепропетровского обкома Евгений Викторович Качаловский писал Виктории Петровне:

«Дорогая Виктория Петровна!

Сердечно поздравляю Вас с днем рождения! Примите самые сердечные пожелания с родной Днепропетровщины! От всей души желаю Вам крепкого здоровья и большого человеческого счастья!»

Днепропетровцы не упускали случая о себе напомнить. Постоянно приглашали к себе в город — со всей семьей, устраивали пышные встречи. Старых друзей Брежневы не забывали. 12 июля 1982 года (Леониду Ильичу оставалось жить несколько месяцев) старая подруга по Днепропетровску горячо благодарила Брежневых за то, что генеральный секретарь велел перевезти ее в столицу и дал квартиру в центре Москвы:

«Дорогие Леонид Ильич, Виктория Петровна! Не знаю, какими словами выразить Вам свою благодарность. Спасибо, Леонид Ильич, тебе, что ты не остался глухим к моей просьбе. Переезд мой организовался молниеносно. Как бывает только в сказке. Квартира мне дана очень хорошая, в хорошем месте. Конечно, за Днепропетровском я скучаю. Как-никак, я прожила в этих краях пятьдесят лет. Из них с Вами я знакома сорок девять.

Желаю тебе, Леонид Ильич, доброго здоровья и еще здоровья для счастья и мира на земле. Много лет жизни и покоя на земле.

Виктория Петровна! Тебе так же здоровья и благополучия. Дай бог, обоим Вам самого наилучшего и желанного. Крепко целую и обнимаю».