– Но почему? Это была самозащита! Любой, кто там был, знает, что этот нож принадлежал Уиллису.

– Да, но ваш друг ударил Уиллиса, поэтому большинство из них готовы закрыть на это глаза. Добавьте к этому тот факт, что он не местный. Это и тебя касается, молодой человек. И хотя я родился и вырос примерно в пятнадцати километрах отсюда, тот факт, что сейчас я веду патрульную машину штата Джорджия, означает, что я наполовину чужак в глазах многих этих людей. Нам повезло, что они вообще послушали меня сегодня.

– Уиллис ударил его первым, – говорит Кирнан. – Он просил только извиниться перед Делией.

– Я уже говорил тебе, что дело не в том, что он сказал. Дело в том, как он это сказал. – Он выдыхает в тот же момент, когда вдыхаю я, а я сижу позади него, и теперь мои легкие полны вонючего дыма. – Та женщина, Моррелл, сделала только хуже, выкрикивая его имя, когда вы тащили ее прочь. Теперь пошли слухи, что этот парень, Уотерс, делает для нее больше, чем просто водит машину… а это все незаконно в штате Джорджия. Им только дай возможность, а людей линчевали и за гораздо меньшее. Девять человек были выведены из этой самой тюрьмы чуть больше тридцати лет назад, привязаны к забору и расстреляны сотней человек только потому, что они решили, что тюрьма слишком переполнена.

– Так что же заставляет вас думать, что Эйбелу там безопаснее? – спрашиваю я. – Похоже, для тех девяти человек это закончилось не лучшим образом.

Митчелл сжимает губы.

– Мисс Келлер, каждый порядочный человек в этом городе хотел бы избежать повторения той ночи, и большинство людей здесь – хорошие люди. Но всегда найдется пятьдесят-шестьдесят проклятых дураков, которые захотят вытащить его и линчевать за просто так, черт возьми. Половина из них, вероятно, даже не из этого округа, и большинство прекрасно понимает, что этот человек не виновен ни в каком преступлении, кроме того, что он наглый негр. По мере того как история о том, что произошло сегодня, будет распространяться по кругу, все станет еще хуже – толпа напротив тюрьмы удвоится к полуночи, и большинство из них будут пьяны. Я просто надеюсь, что у Кремера хватит мозгов не разболтать свой приговор до завтрашнего дня.

– Значит, у Эйбела даже не будет суда? Все зависит от этого судьи? – спрашиваю я.

Митчелл качает головой, и, судя по выражению его лица, он, должно быть, думает, что я задала очень глупый вопрос. Он снова затягивается сигаретой и говорит:

– Если вы думаете, что суд присяжных улучшит положение вашего друга, то вы совершенно не понимаете ситуации.

Он сворачивает налево, на Марс-Хилл, и разворачивается посреди дороги, притормаживая за пикапом Кирнана.

– Я отправлюсь за вами в «Орел». Думаю, вы понимаете, что вам лучше не высовываться до завтрашнего дня. Еда в «Орле» не лучшая, но и не даст умереть с голоду.

Кирнан кивает и говорит:

– Спасибо, что подвезли, мистер Митчелл.

– Не надо, – говорит Митчелл. – Если за что и благодарить меня, так это за совет. Я знаю, что вам не нравится то, что я говорю. Я вас не виню. И опять же я не говорю, что это правильно. Я просто рассказываю вам, как все обстоит, чтобы вы могли подготовить себя и своих друзей, особенно если он действительно ее мужчина, а не просто водитель. Не надейтесь, что Эйбел Уотерс завтра сядет обратно в машину и уедет в закат.

Уоткинсвилл, Джорджия

11 августа 1938 года, 21:28

Пансион «Орел» совсем небольшой, всего четыре пропахшие затхлостью комнаты, которые делят одну ванную комнату в коридоре. Мы вчетвером сидим в комнате Гранта и Кирнана, потому что здесь есть окно, выходящее на улицу. Однако наш обзор ограничен. Частично деревьями снаружи и частично машинами вдоль улицы, поэтому мы в основном наблюдаем за происходящим через ключи ХРОНОСа.

Глаза Делии едва двигались, фиксируя движение в кадре, с тех пор как мы перенесли стабильные точки, установленные в тюрьме, на ее ключ, чтобы она могла видеть камеру Эйбела. Кирнан наблюдает за двумя стабильными точками, которые он установил лицом к толпе возле тюрьмы. Я попеременно слежу за еще одной внешней точкой и другой, установленной в коридоре между камерами и дверью в тюремный блок. Грант перепрыгивает с точки в кабинете Биба, где помощник шерифа дремал за своим столом последние двадцать минут, на ту, которую я установила у стойки администратора. Он ищет промежуток длиной по меньшей мере в три минуты, когда стойка регистрации будет пуста, а Биб дремлет, но пока безуспешно.

Мы с Кирнаном пришли к выводу, что единственный способ вытащить Эйбела – это через окно ванной комнаты, находящейся внизу. Нам придется взять ключи, вытащить его из камеры и спуститься вниз, и все это должно произойти в то время, когда стойка регистрации будет пуста. Есть два плюса – офис пуст, потому что шериф еще выздоравливает, и Эйбел был последним человеком, оставшимся в камере после освобождения Кирнана. Чем меньше людей будет в здании, когда мы войдем, тем лучше.

В конце концов я убедила Делию съесть половину пирожного и принять еще одну дозу лауданума к восьми вечера. Я очень рада этому, потому что полчаса спустя Биб прошел мимо камеры, неся ужин Эйбела – развернутый бутерброд, который он бросил через решетку прямо на пол. Эйбел только лениво взглянул на бутерброд и оставил его там. Делия, однако, начала ругаться и была готова броситься через улицу в тюрьму и оторвать Бибу голову. Если бы лауданум уже не начал действовать, нам пришлось бы сдерживать ее физически.

В открытое окно доносятся звуки с улицы. Низкий гул болтовни толпы смешивается с редкими расистскими оскорблениями, пьяным смехом и боевым кличем. Кажется, за последний час он стал громче, хотя Кирнан думает, что это может быть связано с большим количеством алкоголя, а не с большим количеством людей. Митчелл попробовал посчитать людей напротив тюрьмы – всего около шестидесяти человек, хотя, похоже, за последние полчаса толпа немного поредела. На этой стороне Мэйн-стрит и перед зданием суда околачивается еще около пятидесяти человек, но они не создают проблем. Они, похоже, скорее беспокоятся, чем развлекаются. Однако те, что находятся напротив – те, за которыми мы с Кирнаном наблюдаем через ключи, – очевидно, готовы к бою.

Я снова замечаю синюю вспышку, и теперь она длится примерно секунду, прежде чем что-то встает перед ней, закрывая мне обзор. Спустя примерно десять секунд я снова вижу ее. Я отмечаю время и перематываю назад на тридцать секунд, чтобы показать Кирнану.

Он просматривает дважды, прежде чем сказать:

– Ага, я вижу голубой свет.

Я напрягаюсь, и тут до меня доходит, что он сказал. Если бы свет исходил от ключа ХРОНОСа, Кирнан увидел бы его зеленым, а не голубым.

– Не зеленый?

– Нет, – он зевает и потягивается. – Последи пару минут за этими точками снаружи тюрьмы, ладно? Я пойду на кухню и узнаю, не приготовят ли нам пару бутербродов, и, может быть, возьму немного содовой или кувшин воды. Возможно, это будет долгая ночь.