– Уже утро, – сообщил, бросив быстрый взгляд на спящих Ратибора и Нолу, князь. – Метель стихает. Скоро вы сможете отправиться в путь.

– Превосходно, – сказал Мудрец, подчеркнуто небрежным движением закрепляя пояс с подвешенным к нему мечом.

– Я подумал, не пожелаешь ли ты напоследок перед отъездом полюбоваться чудесным зрелищем пробуждающихся гор с вершины моей башни.

– Почему бы и нет?

– Тогда пойдем?

Вульго с затаенной усмешкой посмотрел на Мудреца. Тот догадался, о чем думает Князь Ночи. Хозяин замка полагал, что гость непременно пожелает захватить с собой своих спутников, если уж не всех, то, по крайней мере, одного. Но Мудрец и не подумал сделать это. В обычном бою ему не было равных, если ж в ход будут пушены колдовские чары, воинская сноровка россов тем более окажется бесполезной. Мудрец легко поднялся со скамьи.

– Идем.

Вульго обернулся к двери и толкнул рукой засов. Негромко звякнув, тот покинул пазы, освобождая дверь.

– Я полагал, ты выйдешь так же, как и вошел.

– К чему дешевые фокусы? – спокойно заметил Вульго. – Они производят впечатление на людей суеверных или наивных душою. Ты не похож ни на первого, ни на второго.

– Спасибо.

– Это не комплимент.

– На кого же, в таком случае, я похож? – поинтересовался Мудрец, выходя в коридор вслед за князем.

– На человека, которого еще помнят в этих горах… – Вульго умолк, Мудрец подбодрил его:

– Говори, говори. Это очень занятно.

– Ты спешишь познать? Знание опасно, знание убивает.

– А незнание порабощает. – Твердо ставя ногу, Мудрец покосился на идущего рядом Вульго. – Если это была угроза, считай, я не слышал ее.

– Какая угроза? – Обратив лицо к гостю, Вульго усмехнулся. – Я не имею дурной привычки угрожать. Я могу лишь предупредить рычанием, да и то лишь за мгновение до смертельного прыжка.

– Я слышал, волки кидаются молча.

Верхняя губа Вульго хищно дернулась вверх, словно он вдруг вознамерился продемонстрировать клыки. Но это было лишь мимолетное движение. Князь великолепно владел собой. По-прежнему широко улыбаясь. Вульго сказал:

– Это смотря какие волки. Здешние имеют привычку рычать.

Разговаривая подобным образом, хозяин и гость достигли лестницы, ведшей на вершину башни. Тускло мерцали факелы. Массивная фигура князя то очерчивалась этим светом на фоне стен, то почти исчезала, растворяясь в полумраке.

– Тени, – внезапно, безо всякого на то повода, заметил Вульго. – Красиво. Люблю тень.

– Особенно, когда ее нет, – поддакнул Мудрец.

– Ты ошибаешься, Келрун. Тень, она есть. Всегда. Даже, когда глазам кажется, что ее нет. Не все возможно познать глазами.

Мудрец ничего не сказал, потому что в этот миг его глаза различили на одной из ступенек большое черное пятно. Словно кто-то разлил вино. Нагнувшись, Мудрец прикоснулся к пятну пальцами, после чего понюхал их. Запах был слаб, но отчетлив, и этот запах был прекрасно известен Мудрецу. Так пахнет кровь, успевшая свернуться и засохнуть. Шагавший впереди Вульго не мог видеть того, что делает гость, но, тем не менее, князь заметил:

– Кровь. Один из моих людей был столь неосторожен, что порезал шею собственным мечом. Его похоронили на рассвете, а кровь не успели замыть. Мы пришли.

Вульго толкнул рукою дверь, посторонился, пропуская Мудреца вперед, и вошел следом.

Они очутились в небольшой, округлой формы комнате, убранство которой свидетельствовало о разнообразности интересов хозяина. На столе у окна стоял замысловатый, поблескивавший металлом и стеклом прибор, неподалеку размещались стеллажи, заполненные причудливой формы сосудами, здесь же был небольшой горн, снабженный мехами. На стенах, тут и там, висело всевозможное оружие от древнего двулезвийного египетского топорика до короткого меча, каким пользуются римские легионеры.

– Подарки путешественников, – пояснил князь, заметив, с каким интересом рассматривает Мудрец его коллекцию. – Некоторые не желали уступить свое оружие добровольно, и мне пришлось уговаривать их. – Вульго подошел к окну – набранное из отшлифованных пластин горного хрусталя, оно щедро пропускало свет – и, немного повозившись с защелкой, распахнул его. В комнату ворвался резкий, холодный, наполненный редким мельтешением снежинок, ветер. Князь с видимым удовольствием подставил лицо под его хлесткие шлепки и, будто невзначай, заметил:

– Твой меч был бы здесь очень кстати.

– Я не испытываю желания расстаться с ним! – немедленно возразил Мудрец.

– Желание, оно как любовь. Может вспыхнуть мгновенно, может придти медленно, крадучись, – философски поведал Вульго. – Посмотри, как красиво!

Мудрец подошел к окну. Его взору предстала величественная панорама гор – высокие, пикоподобные вершины, хребты, неуловимо схожие с затаившимися дикими тварями, разверстые пасти ущелий. Все это тонуло в снежной дымке, сквозь которую тусклым комком пробивалось солнце.

– Красиво?

Мудрец пожал плечами. В своей жизни ему довелось повидать так много мест, что он вряд ли бы решился вот так запросто отдать пальму первенства одному из них.

– Красиво, – прошептал Вульго, так и не дождавшись ответа. – Это самая красивая земля из всех, что существуют на свете. Горы, тонущие в полумраке снежных туч. И все это принадлежит мне!

– Ты позвал меня лишь затем, чтобы сказать это?

– Нет. – Вульго холодно посмотрел на гостя. – Тебе не терпится узнать, зачем мы здесь? Ты куда-то спешишь?

– Не люблю пустых разговоров.

– Ну, хорошо, поговорим о деле. Возьми вон тот предмет. – Вульго указал на блестящее устройство, которое стояло на столе. – Это всевидящая труба. Я сам собрал ее, пользуясь знаниями, почерпнутыми из древних манускриптов. Она позволяет видеть то, что недоступно простому глазу. – Мудрец не стал спорить. Взяв в руки трубу, он вернулся к окну. – А теперь приставь это место, – князь показал пальцем, какое именно, – к глазу и посмотри на соседнюю гору. Видишь, на самой вершине ее темнеют остатки стен?

Мудрец, разглядывавший многократно увеличенный каменистый склон, повернул трубу чуть влево и различил неясное нагромождение обработанных камней, вне всякого сомнения некогда имевшее форму. Довольно отчетливо вырисовывалась одна из стен, обращенная к замку. Сбоку от нее возвышался неровно обрубленный каменный столп, напоминавший переломанную надвое колонну.

– Это башня, – сказал Мудрец, опуская трубу.

Вульго взглянул на него. В глазах князя промелькнула плохо сокрытая ненависть.

– Когда-то это было башней. В ней жил властелин гор по имени Вульго. Не было в округе никого сильнее, не было никого могущественнее! Люди боялись Вульго и платили ему дань…