По утверждению историка Виктора Александровича Иванова, идея была не нова. В годы Гражданской войны большевики подготовили аналогичный план на случай захвата белогвардейскими войсками под командованием Николая Николаевича Юденича Петрограда в мае — июне 1919 года. Тогда город удалось спасти благодаря контрнаступлению Красной Армии, начавшемуся 21 июня 1919 года.

Замысел Клима Ворошилова в 1941 году нашел поддержку у руководителей ленинградской парторганизации Алексея Александровича Кузнецова и Андрея Александровича Жданова. В секретных официальных документах такие «специальные мероприятия» обозначались операцией «Д» (диверсии).

В эти же дни Военный совет Ленинградского фронта принял постановление по осуществлению разработанного первым заместителем наркома госбезопасности Всеволодом Меркуловым и Алексеем Кузнецовым «Плана мероприятий по организации и проведению в жизнь специальных мер по выводу из строя важнейших промышленных и иных предприятий Ленинграда на случай вынужденного отхода наших войск». Эта операция должна была одновременно уничтожить свыше 58 500 городских объектов (!), весь подвижной состав, все стационарные энергетические узлы и установки, кабели и железнодорожные депо, телеграфные и телефонные станции, установки водоканала и многое другое. Всеволод Меркулов был непосредственным представителем Иосифа Сталина, отвечавшим за проведение операции «Д».

Центральный пульт управления по взрывам стратегических объектов располагался в подвале Казанского собора, где в годы Великой Отечественной войны находился штаб инженерных войск Ленинградского фронта. Механизм единовременного взрыва был простым. Кабель, скорее всего, вел на телефонную станцию, откуда импульс уже подавался бы на все заминированные объекты[284].

Непосредственную ответственность за минирование и уничтожение объектов своего района нес секретарь райкома партии. В помощь ему выделялись сотрудники НКВД, которые вместе с саперами обследовали готовящийся к уничтожению объект, выискивали в нем слабые и уязвимые места, чтобы заложить взрывчатку и при необходимости быстро и до основания его разрушить.

Существовали специальные секретные списки, по которым осуществлялась операция «Д». Андрей Жданов, Алексей Кузнецов, начальник НКВД Ленинграда Петр Кубаткин информировали друг друга о том, сколько взрывчатки завезено в тот или иной район, как работают подрывники на Ижорском, Балтийском и других питерских заводах. Была проработана и отрегулирована система таких докладов и донесений.

Несмотря на усугубляющийся голод, холод, разруху, операция «Д» не только не сворачивалась, но нарастала в своих масштабах от недели к неделе, отвлекая на ее проведение огромные силы и средства. Превращаясь в огромный пороховой склад, город становился заложником любого слепого случая, какого-нибудь ложного и непроверенного сигнала. Смертоносный факел мог вспыхнуть в любом месте и в самый непредвиденный момент. Только волею судеб Ленинград не взлетел на воздух в 1942 и в 1943 годах, когда таких критических ситуаций возникало особенно много.

Звучит цинично, но если бы план «Д» был реализован (не обязательно, если бы немцы прорвали блокаду, а просто из-за сбоя в системе управления подрывом), то Берлин выиграл бы больше, чем Москва. Дело в том, что Адольфа Гитлера разрушенная усилиями большевиков «колыбель революции» устроила бы больше, чем захваченный в результате кровопролитных боев город.

Ленинград был единственным советским городом, где планировалось уничтожить всю городскую инфраструктуру В других крупных населенных пунктах было принято решение о подрыве лишь отдельных зданий, и то, когда эти особняки займут высокопоставленные немецкие офицеры.

Киев

В столице УССР впервые в истории Второй мировой войны были массово применены радиоуправляемые взрывные устройства (фугасы, взрываемые по радио с большого расстояния — до 400 км). Впрочем, об этом неприятном сюрпризе, который подготовила советская власть для оккупантов, немцы узнали, только когда начали обживаться в Киеве.

Подготовительные работы велись в строгой тайне, однако киевляне быстро узнали, в чем дело. Так, по воспоминаниям старожилов, в подвалы известного киевского «небоскреба» — дома Гинзбурга на ул. Институтской, 16–18 (теперь на этом месте находится гостиница «Украша» (бывшая «Москва») — взрывчатку в деревянных ящиках носили сотрудники НКВД из своего здания напротив (позднее Октябрьский дворец, Международный центр культуры и искусств, а теперь Кинопалац), объясняя свои манипуляции переноской архивов в более безопасное место. Руководил операцией по минированию полковник Александр Голдович (начальник инженерных войск 37-й армии, оборонявшей Киев).

Взрывчатка была заложена под все электростанции, водопровод, объекты железнодорожного транспорта, связи (почтамт, телеграф, АТС), мосты через Днепр и подступы к ним, все важные административные здания: Совнарком (ныне — улица Грушевского, 12), Верховная Рада, ЦК КП/б/У (ныне — улица Десятинная, 2), штаб КОВО (улица Банковская, 11), здание НКВД (Владимирская, 33). А также Успенский собор, Оперный театр, музей Ленина (ныне — Дом учителя), отдельные многоэтажные жилые дома. Существует легенда о том, что Софийский собор спас от разрушения тогдашний директор этого памятника архитектуры Олекса Повстенко. Минерам, которые приехали со взрывчаткой в «подвалы Софии», он якобы сказал, что таких подвалов не существует. Хотя в эту версию верится с трудом. Вероятнее всего, Софийский собор просто не включили в список объектов, подлежащих уничтожению.

Когда части Вермахта 19 сентября 1941 года вошли в оставленный последними подразделениями город, то саперы приступили к разминированию. Так, в частности, были спасены Оперный театр, музей Ленина, правительственные здания. Вытащив из здания музея Ленина три тонны тринитротолуола вместе с радиоуправляемыми устройствами, немцы выставили свою добычу на всенародное обозрение, иронизируя, что, мол, большевики даже собственную «святыню» заминировали!

Однако 24 сентября после обеда произошел мощный взрыв в помещении «Детского мира» на углу Крещатика и Прорезной, 28/2, куда население, по приказу оккупационных властей, сдавало радиоприемники. В этом доме разместилась немецкая комендатура. От детонации сработали взрывные устройства в соседних домах, в частности, в гостинице «Спартак» (Крещатик, 30/1). Начался катастрофический пожар главной улицы Киева.

В городе действовала диверсионно-разведывательная группа четвертого отдела НКВД УССР и Четвертого управления НКВД СССР. Одна из стоящих перед ними задач — выяснить, кто и когда будет заселять заминированные объекты и передавать информацию в Центр.

Последствия взрывов и пожаров были ужасающими: исторического центра Киева, составлявшего славу города, больше не существовало. В горы битого кирпича, обожженные скелеты зданий превращены Крещатик и еще три километра прилегающих к нему улиц: Николаевская (ныне Городецкого), Меринговская (Заньковецкой), Ольгинская, часть Институтской, Лютеранской, Прорезной, Пушкинской, Фундуклеевской (Богдана Хмельницкого), бульвара Шевченко, Большой Васильковской, Думская площадь (Майдан Незалежности) — всего 940 крупных жилых и административных зданий, среди них пять лучших кинотеатров, театр, консерватория, цирк.