Старшими британских конвоев назначали опытных, бывалых, не один шторм повидавших морских волков. Советские моряки отдавали должное их умению, знаниям и мужеству. Иное дело лорды адмиралтейства, смотревшие на необходимость охраны конвоев как на тяжелую обузу. Советские корабли могли осуществлять прикрытие лишь на ближних подступах, вот и случалось, что конвои теряли до 7 транспортов за переход.

Зимнее контрнаступление советских войск, исчерпав силы, остановилось. Фронт на какое-то время стабилизировался, а затем последовали мощные и неожиданные удары противника.

...В начале мая адмиралу Кузнецову пришлось срочно лететь на Черноморский флот. Свирепый дилетантизм Мехлиса, подменившего командование Крымского фронта, парализовал как систему управления, так и сами войска.

Удар фон Манштейна оказался сокрушительным. Вскоре остатки разбитого фронта превратились в плотную многотысячную толпу, прижатую к берегу Керченского пролива. Катера Черноморского флота пытались эвакуировать людей, но часто сами гибли под бомбами и снарядами, да и принять они могли только малую часть солдат и офицеров.

Спасти удалось далеко не всех. Потери одними только пленными составили 176 тысяч человек! Кроме того, противник захватил артиллерийские орудия, боеприпасы, исправные автомашины и тут же обратил трофеи против Севастополя. Возможности войск фон Манштейна увеличили также уникальная 800-мм железнодорожная установка, 420-мм и 600-мм мортиры, прибывшие в его распоряжение.

Операция «Лов осетра» — так назвал фон Манштейн штурм приморской твердыни, — началась 7 июня. Стойко оборонялись защитники города, до последнего снаряда вели огонь береговые батареи, но силы были слишком неравны, а общая стратегическая обстановка слишком неблагоприятна.

Корабли под огнем противника доставляли боеприпасы, пополнение, эвакуировали раненых и гражданское население. Лидеру «Ташкент» удалось даже вывезти знаменитую панораму «Оборона Севастополя»; ее спасли прямо из горящего здания. Это был один из последних подвигов героического корабля. В конце июня он погиб под вражескими бомбами в гавани Новороссийска.

Эвакуация защитников Севастополя завершилась к 1 июля, но флот не смог переправить на Большую землю всех: противник захватил мыс Херсонес и обстреливал водные подступы к городу. Часть защитников ушли в горы и присоединились к партизанам. Фон Манштейн получил благодарность фюрера, звание генерал-фельдмаршала и приказ использовать свежеприобретенный опыт для штурма другой приморской твердыни — Ленинграда. Там его войскам вновь придется побывать под снарядами морской артиллерии, ощутить силу ударов авиации Балтийского флота, а сам штурм закончится неудачей.

Тем временем гитлеровские танки уже приближались к Волге. Вот когда сказалась дальновидность адмирала Кузнецова, еще год назад предложившего создать здесь учебный отряд, позже преобразованный в Волжскую речную флотилию. Теперь ее час пробил!

Пятнадцать бронекатеров, 7 канонерок из вооруженных гражданских судов и 30 тральщиков; роль последних была очень велика, ибо противник, стремясь прервать речное сообщение, забрасывал Волгу минами, в том числе и магнитными.

Вопрос «О значении Волги и перевозок по ней» стал темой особого заседания Государственного комитета обороны, чей весьма трудоемкий транспортный отдел возглавлял сам Сталин. Сразу же после заседания адмирал Кузнецов и нарком речного флота Шашков вылетели на Волгу, чтобы на месте решать важные задачи.

Итоги работы, проделанной в рекордно короткие сроки, впечатляли: так, в целях усиления ПВО были сформированы 200 отдельных зенитно-пулеметных взводов и 400 постов наблюдения, а 200 гражданских судов, почти все пригодные, переоборудованы в тральщики. Гремели взрывы, исчезали в воде объятые пламенем бронекатера, но движение по главной речной артерии не прекращалось.

Гигантская битва разгоралась, требуя все больше техники и вооружения, а тут в море разыгралась трагедия. Гитлеровские подводные лодки и авиация разгромили конвой PQ-17. Потери составили 24 судна, а с ними 430 танков, 210 самолетов, 3350 автомашин и тягачей. В холодных волнах погибли 153 моряка — англичан, русских, американцев.

Противник начал атаки с раннего утра 4 июля — что ж, дело обычное. Но вдруг случилось непонятное: корабли охранения по приказу адмиралтейства покинули конвой.

Виновником трагедии, конечно, являлся первый лорд адмиралтейства сэр Дадли Паунд, откровенно считавший охрану конвоев «камнем на шее британского флота» и не желавший рисковать крупными кораблями.

Он узнал, что «Тирпиц», оставив свою базу, двинулся на перехват конвоя, и отдал приказ, который Сталин в письме Черчиллю назвал необъяснимым.

Гитлеровский линкор ушел недалеко: он был атакован подводной лодкой Н. А. Лунина и вернулся на базу. Вот только в британском адмиралтействе об этом не знали, потому и стали беззащитные суда жертвами бомб и торпед.

Правда, британский историк Д. Ирвинг выдвинул иную версию. Он считает, что операция по проводке конвоя изначально планировалась как ловушка для «Тирпица», с приманкой из транспортных судов, чтобы подвести его под удар авианосца «Викториес» и огонь двух линкоров — «Дьюк оф Йорк» и «Вашингтон». А раз так, то злополучный приказ был отдан еще до выхода гитлеровского «чудища» на охоту.

Разгром конвоя PQ-17 помимо крупного прямого ущерба принес и весьма ощутимый косвенный: сэр У. Черчилль воспользовался случаем, чтобы «заморозить» отправку очередных конвоев.

Реакция советского правительства была энергичной, ибо задержка даже одного-единственного судна вызывала озабоченность Верховного главнокомандующего. Для усиления Северного флота по приказу адмирала Кузнецова с Дальнего Востока сквозь льды, преодолевая неимоверные трудности, двинулись лидер «Баку» и два эсминца.

В то же время по внутренним северным коммуникациям на запад шел крупный караван транспортных судов. Германское военно-морское командование, получив разведывательную информацию, спланировало операцию «Вундерланд» и направило на его уничтожение тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» и три подводные лодки.

25 августа 1942 года «Адмирал Шеер» обнаружил советский пароход «Александр Сибиряков» и, подняв американский флаг, потребовал сообщить обстановку. Хитрость не удалась. Командир «Сибирякова» старший лейтенант А. А. Качарава опознал рейдер по силуэту, о чем и передал сообщение в эфир открытым текстом. Затем последовал неравный бой, длившийся около 20 минут...

Сообщение принял капитан ледокола «Ленин» и решил вести суда сквозь льды в море Лаптевых. Благодаря подвигу «Сибирякова» время удалось выиграть, и, когда «Адмирал Шеер» подошел к ледовой кромке, караван уже скрылся из виду. Тогда крейсер двинулся к порту Диксон, разрушить который также имел приказ. Но там тоже получили сообщение «Сибирякова» и приготовились к бою. Встретив ожесточенное сопротивление береговых батарей и вооруженных судов, противник предпочел отступить: ведь серьезные повреждения для него в этих водах были равноценны гибели!

Меры по усилению Северного флота и настойчивость Верховного главнокомандующего в конце концов привели к тому, что 7 сентября к берегам Советского Союза отправился очередной конвой. Германское командование, воодушевленное успехом с PQ-17, решило повторить операцию. О масштабах развернувшегося сражения говорит хотя бы то, что британские моряки потопили 4 подводные лодки и сбили 40 самолетов противника. Советские моряки добавили к ним еще 6, а 20 уничтожила авиация Северного флота на аэродромах.