Сквозь стену до нее доносится тихий голос Вая, а потом другой, более низкий, чем у него голос – высокого управляющего этого дома. Его зовут Коу Яо. У него длинные пальцы и большие глаза.

Многое прояснилось в темноте.

На следующее утро она едет на восток в сопровождении охраны, и у нее ясные глаза и светлая голова. Ее муж остался на несколько дней в Еньлине. Он вскоре последует за ней с новыми находками с северо-запада.

Она пытается решить, было ли его поведение прошлой ночью трусливым или учтивым.

Трусливым, потому что у него не хватило смелости поговорить с ней и все объяснить. Или учтивым, потому что мужчина не обязан ничего объяснять жене, и потому, что он позволил ей быть одной, укрыться от посторонних глаз, когда она поняла, как сложится отныне их жизнь. Она решила, что его поведение можно назвать обоими этими словами.

Девочка останется в Еньлине. Хаос и соперничество поселка клана – неподходящий дом для очень застенчивой девочки, взятой (все об этом узнают, ничего не удается скрыть) из дома удовольствий.

Разговор Шань с Ваем в Еньлине рано утром состоялся без посторонних. Она не была особенно покорной. Он от нее этого и не ждал.

– Теперь я многое понимаю и благодарю тебя. Но я должна кое-что сказать.

– Пожалуйста, – ответил муж. Он покраснел, но не отвел взгляда.

– В этом доме есть ребенок. Ты несешь ответственность за ее образование и воспитание. Вай, тебе придется проявить осторожность. Даже если для этого придется перевести твоего… управляющего в другое место.

– Его зовут Коу Яо, – сказал он. Но, в конце концов, кивнул головой.

– Я понимаю, – он склонил голову к плечу характерным жестом. – Благодарю тебя.

– Благодарю тебя, – в свою очередь ответила она.

Потом (наконец-то!) она дома. Она видит отца, обнимает его. Ее ждет письмо. Управляющий приносит его к ней в комнату.

Ей написал Дайянь. Он уехал. Ему присвоили очень высокий ранг после событий при дворе императора. Он едет знакомиться со своей армией. Своей армией. Пятьдесят тысяч солдат. Евнух У Тун мертв. По-видимому, Катай весной вступит в войну, весна – сезон войны. Это всем известно.

Он пишет, она читает:

«Ты была мне нужна, я хотел быть с тобой, слышать твои мысли, в ту ночь, когда это произошло. Я начинаю понимать, что так будет всегда, и что это невозможно. Но мне легче, если я знаю, что ты существуешь в мире. Извини за поспешные мазки кисти».

Она качает головой. Они в действительности очень хороши, его мазки кисти. Но она видит их сквозь слезы. Война вот-вот начнется. На севере. На его спине слова, написанные, выжженные созданием из мира духов, почерком императора. Она первая, кто их увидел. Комната в Синане, над внутренним двориком и фонтаном.

«Мир такой странный», – думает Шань. Более странный, чем можно описать или понять. Она вытирает глаза и спускается вниз навестить отца, которого любит и который любит ее без всяких оговорок и сомнений.

* * *

Осенью и зимой составляли планы. Непрерывным потоком из Ханьцзина текли курьеры; другие возвращались под ветром и дождем. Незадолго до нового года выпал первый снег. Гэнюэ был тих и прекрасен.

Одну армию на северо-западе тренируют и оттачивают, подобно клинку. Самый последний из назначенных генералов не пользуется особой любовью равных ему по званию, он слишком быстро возвысился, и это не может не беспокоить их, но они видят, что его солдаты не разделяют этих чувств.

Со временем также заметили, что солдаты, которых он обучает, стали удивительно дисциплинированными. Командир Жэнь Дайянь повел сорок тысяч солдат на юг с заданием подавить мятеж разбойников, который превратился в настоящее восстание на обоих берегах реки Вай. Для беспорядков много причин. Сеть «Цветы и камни» продолжает работать. Леса вырубают ради строительных материалов для нового дворца. Налоги снова повысили во время сбора урожая.

Конечно, повысили. Грядет война. Это всем известно.

Сообщают, что командир Жэнь лично участвует в сражениях с мятежниками с мечом и луком. С луком, только подумать! Его люди сражаются в лесах и на болотах, преодолевают их. Некоторые другие высокопоставленные командиры, услышав об этом, шутят насчет того, что Жэнь Дайянь хорошо подходит для военных действий на болоте, учитывая его происхождение.

Его личное участие в боях считают недостойным, оно вызывает беспокойство у других командующих армиями Катая – нехороший прецедент.

Восстание бандитов подавлено, очень быстро. Рассказывают, возможно, с преувеличениями, о стратегии, которую применили против них в труднопроходимой, лишенной дорог местности.

Вожаки мятежников казнены, но только вожаки, судя по донесениям. Кажется, примерно десять тысяч мятежников новый генерал принял в свою армию. Это тоже вызывает беспокойство. Они идут вместе с ним на север, на земли выше Еньлина.

Они опоздали и не приняли участия в весеннем наступлении на Южную столицу сяолюй.

То восстание на реке Вай – и необходимость послать на его подавление армию – потом те, кто изучал события того времени, нашли в них глубокий смысл.

Четыре вожака алтаев, под предводительством брата военачальника, явились в Ханьцзинь в начале зимы, проскользнув мимо патрулей сяолюй, по-видимому, без труда.

Их приняли достаточно учтиво, учитывая то, что они – примитивные варвары. Они понятия не имеют о придворном этикете и о приличном поведении, и говорят, что они вели себя очень грубо с женщинами, которых к ним послали. Первый министр Катая Кай Чжэнь собирается взять Южную столицу сяолюй, как желают эти алтаи, но не собирается отдавать ее им, как они того желают, в обмен всего на четыре или пять префектур из четырнадцати.

Нет, с Катаем так нельзя вести переговоры – ни степным вожакам, ни тем более невежественным северо-восточным племенам. И у щедрости есть границы.

Брат военачальника – его зовут Бай’цзи – не представлен императору. Абсурдно даже думать, что такое могло произойти. Делегация алтаев один раз встречается с Кай Чжэнем, в обстановке такой церемонии, которая должна внушить им огромное благоговение. Их провели к первому министру мимо сотен придворных.

Не выказывая никаких признаков благоговения, брат военачальника спрашивает через своего переводчика, почему городским стенам с северо-восточной стороны, у сада императора, позволили так разрушиться. Первый министр отказывается отвечать. Он цитирует Мастера Чо. Предлагает им скромные подарки – шелк и фарфор.

После того, как алтаи двинулись обратно на север, первый министр приказал обезглавить человека, отвечающего за ремонт стен, вместе с его основными подчиненными. Их головы выставили на пиках над воротами. Стены приказали отремонтировать.

Настроение в городе напряженное, что неудивительно – слухи и дурные предчувствия. Некоторое облегчение наступило, когда пришло сообщение, что восстание на юге подавлено. Река Вай слишком близко от столицы, а силы восставших возросли.