— Странно все-таки, — задумчиво проговорила Гермиона немного спустя, держа в одной руке ступку с сушеными скарабеями, а в другой — пестик, — и откуда Рита Скитер узнала?..

— Что узнала? — Рон резко повернулся к ней. — Ты что, правда, варишь приворотное зелье?

— Не говори глупостей! — Гермиона снова принялась толочь скарабеев. — Конечно, нет. А вот откуда она узнала, что Виктор Крам пригласил меня на летние каникулы?

Гермиона зарделась и отвернулась.

— Как? — опешил Рон и со стуком уронил пестик.

— Он меня пригласил сразу, как вытащил из озера. Вернул себе свою нормальную голову вместо акульей, мадам Помфри укутала нас одеялами, он отвел меня подальше от судей, чтобы они не слышали, и предложил, если у меня нет планов на лето, приехать…

— И что ты ответила? — Рон взял с парты пестик и, пристально глядя на Гермиону, совсем забыв про жуков в ступке, принялся толочь парту.

— Он тогда, и вправду, сказал, что ничего подобного никогда не чувствовал, — продолжала Гермиона и покраснела, Гарри даже показалось, будто от нее идет жар. — Но как она услышала? Ее, кажется, там не было… или была? Может, у нее мантия-невидимка, и она пробралась в Хогвартс поглядеть второе испытание?

— Что ты ему ответила? — повторил вопрос Рон и с такой силой застучал по столу пестиком, что стол покрылся вмятинами.

— Ну, мне тогда было не до него, я ждала вас с Гарри…

— Ваша жизнь, мисс Грэйнджер, без сомнения, полна любопытных событий, — раздался ледяной голос, — но не следует обсуждать ее на уроках. Минус десять очков Гриффиндору.

Пока они разговаривали, Снегг незаметно подошел к ним и встал за их спинами. Весь класс глядел на них; Малфой воспользовался удобным случаем и написал в воздухе «Поттер смердяк».

— А, так вы еще и журналы на уроках читаете! — прибавил Снегг и взял со стула «Ведьмин досуг». — Еще минус десять очков Гриффиндору. Ах, ну, конечно… — Снегг увидал статью Скитер, и у него заблестели глаза. — Поттеру и дня не прожить без газетных вырезок о собственной персоне…

Слизеринцы загоготали, Снегг угрожающе улыбнулся, и, к ярости Гарри, стал читать заметку вслух.

— «Разбитое сердце Гарри Поттера»… что же, Поттер, с вашим сердцем на этот раз? «Гарри Поттер мальчик необыкновенный…»

Настала очередь Гарри залиться краской. А Снегг еще и после каждого предложения останавливался, чтобы слизеринцы могли вдоволь насмеяться. В исполнении Снегга заметка звучала во стократ хуже.

— «…А доброжелателям Гарри Поттера остается только надеяться, что в следующий раз он отдаст свое сердце более достойной», — ухмыльнулся Снегг и под гоготанье слизеринцев свернул журнал в трубочку. — Пожалуй, лучше будет вас троих рассадить, а то вы больше заняты своими любовными похождениями, а не зельями. Вы, Уизли, останетесь здесь. Мисс Грэйнджер сядет вон там, с мисс Паркинсон. А Поттер передо мной, за первой партой. Ну живее!

Гарри, дрожа от ярости, швырнул рюкзак и ингредиенты для зелья в котел и потащил его к незанятой парте перед самым столом учителя. Снегг пошел следом, уселся за свой стол и стал глядеть, как Гарри достает вещи из котла. Гарри, стараясь не глядеть на Снегга, снова принялся толочь скарабеев, представляя себя, что каждый жук — это профессор зельеварения.

— О вас, Поттер, слишком много пишут. Слава, похоже, совсем вскружила вам голову, — негромко сказал Снегг, когда класс успокоился.

Гарри смолчал. Снегг и раньше пытался вызвать его на грубость. Дай ему только предлог, и он еще до конца урока отнимет у Гриффиндора очков пятьдесят.

— Вы, может быть, полагаете, будто весь волшебный мир от вас без ума? — продолжал Снегг тихо, так что никто, кроме Гарри, его не слышал (Гарри толок сушеных скарабеев, хоть они и превратились уже в ступке в мелкий порошок). — Лично мне нет никакого дела, сколько раз вашу фотографию печатали в газетах. Для меня вы, Поттер, всего лишь мальчишка, который считает, будто школьные правила не для него.

Гарри высыпал перетертых в пыль скарабеев в котел и принялся резать корень имбиря. От злости у него дрожали руки, но глаз он не поднимал, будто не слышал, что говорит ему учитель.

— Так вот, предупреждаю вас, Поттер, — угрожающим, вкрадчивым голосом продолжал Снегг, — я не погляжу, что вы знаменитость, попробуйте еще только раз забраться в мой кабинет…

— Я близко к вашему кабинету не подходил! — огрызнулся Гарри, позабыв о своей мнимой глухоте.

— Не врите! — прошипел Снегг, непроницаемым взглядом буравя Гарри. — Шкура бумсланга и жабросли — из моего личного запаса. И я знаю, кто их украл.

Гарри смело, не мигая, поглядел Снеггу прямо в глаза, как глядят честные люди. Он, и правда, ничего не крал у Снегга. Порошок из шкуры бумсланга на втором курсе стащила Гермиона, он им был нужен для Оборотного зелья. И сколько бы Снегг ни подозревал Гарри, доказать он этого так и не смог. Ну а жабросли украл, конечно, Добби.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — сказал Гарри.

— В ту ночь, когда залезли в мой кабинет, вас в спальне не было, я это точно знаю! — прошипел Снегг. — И я не намерен терпеть ваше поведение, даже если вашим поклонником сделался и Грозный Глаз Грюм. Только попробуйте снова забраться в мой кабинет, Поттер, и вам не поздоровится!

— Хорошо, — безразлично ответил Гарри и снова стал нарезать имбирный корень. — Буду иметь в виду на тот случай, если мне когда-нибудь захочется туда забраться.

Снегг сверкнул глазами и сунул руку под мантию. Гарри на секунду испугался, что Снегг выхватит волшебную палочку и заколдует его, но Снегг вынул крохотный пузырек с прозрачным как слеза зельем. Гарри пристально поглядел на пузырек.

— Знаете, что это, Поттер? — спросил Снегг, злобно сверкая глазами.

— Нет, — искренне ответил Гарри.

— Это Сыворотка Правды. Она очень сильная, достаточно и трех капель, чтобы вы сейчас же всему классу выдали свои тайны, — вкрадчиво произнес Снегг. — Использование этого зелья, конечно, строго ограничено правилами Министерства. Но я могу случайно, скажем, за ужином пронести руку над вашим тыквенным соком, — он слегка встряхнул пузырек, — и вот тогда, Поттер, мы и узнаем, были вы в моем кабинете или нет.

Гарри ничего не ответил, снова взял корень имбиря и нож и принялся резать. О сыворотке правды Снегг не для красного словца упомянул, уж кто-то, а Снегг свою угрозу выполнит, дай ему только повод, наверняка этим зельем напоит. Гарри страшно было подумать, что он может сказать, прими он этого зелья. Ему представилось, как он выдает своих друзей, Гермиону и Добби, а потом рассказывает о переписке с Сириусом… и — у Гарри все внутри похолодело — о своих чувствах к Чжоу… Гарри ссыпал кусочки корня имбиря в котел и подумал, не последовать ли примеру Грюма, не пить ли из собственной фляжки? В дверь подземелья постучали.

— Войдите, — спокойно сказал Снегг.