Святой искренне верил, что на его правом плече находится ангел-хранитель. Позабыв про сон, он оберегает его от беды. И Святому вдруг захотелось искусить судьбу и проверить, так ли уж всемогущ ангел, как ему представлялось. Он слегка раздвинул занавески и почувствовал, как над самым ухом беспокойно зашелестел крыльями ангел-хранитель. Его опекун нервничал, а следовательно, где-то в опасной близости находится его смертельный враг. Ангел-хранитель был бесплотен, а значит, невидим, но его невесомое одеяние, колыхаясь, касалось лица Герасима, предостерегая его от необдуманного поступка.

Возможно, сейчас снайпер разглядывал узенькую полоску между занавесками через оптический прицел и молил о том, чтобы объект застыл в поле зрения хотя бы на две секунды: этого вполне достаточно, чтобы навести оптику и надавить на спусковой крючок. «Пускай не утруждает себя подобными сложностями!» – с улыбкой подумал Святой, широко распахнув занавески.

На правом плече отчаянно забился в страхе ангел-хранитель; на левом – радостно скалился и отплясывал чечетку черт.

Святой проверял судьбу. Это будет куда покруче, чем игра в русскую рулетку, когда в барабане всего лишь один патрон. В его случае шансы пятьдесят на пятьдесят.

Если все же выстрел прозвучит и он свалится на засыпанный стеклами пол, следовательно, такова его планида; если же он останется жив, значит, сумеет до конца пройти свой путь.

Немного сбоку лежала на полу Оксана. Глаза в страхе распахнуты, взгляд бегающий, шальной. Сейчас она напоминала куклу, которую, наигравшись вдоволь, швырнули на пол.

Позабыв об опасности, Святой прикидывал, из какого окна мог быть произведен выстрел. В наиболее выигрышном положении верхние этажи здания – несколько десятков окон.

Скорее всего в доме имеется пустующее жилье, и снайпер снял его через подставных лиц, щедро заплатив аванс, чтобы выполнить заказ. Возможно, в квартире его уже нет и сейчас он едет в противоположный конец Москвы, чтобы больше никогда не возвращаться в этот дом.

Выстрела не последовало. Святой понял, что минуту назад он выиграл самую важную схватку в своей жизни. Он преодолел себя, а следовательно, с этого часа ему многое позволено.

Оксана сидела на полу с открытым ртом, все в том же положении обиженной куклы. Рядом с ней блестели осколки стекла.

И все-таки ощущение того, что за ним наблюдают, Святого не оставило. Улыбнувшись, он проговорил:

– Давай закроем окна, – с силой запахнул он занавески, – мало ли чем мы с тобой будем сейчас заниматься.

Неожиданно Герасим ощутил в себе новый прилив желания – неистребимый и мощный, такой бывает только после долгого воздержания.

Глаза Святого бесстыдно шарили по бедрам Оксаны. Подобная бесцеремонность ей даже льстила. Как бы невзначай, продолжая играть девочку, сидящую в песочнице, она слегка отвела ногу в сторону, и его взору предстала впечатляющая картина.

Герасим проглотил слюну. Господи, с этой женщиной можно стать сексуальным маньяком. Он подошел ближе и хрипловато потребовал:

– Раздвинь ноги! Еще!.. Я так хочу.

Оксана отменно играла невинность, в ее глазах стояло непонимание и даже какая-то детская беспомощность.

– Разве ты не устал? – не вопрос, а сплошное лукавство.

– Разве с тобой можно устать? А теперь давай вот так. – Он закинул ее ноги на свои плечи, халат съехал куда-то ей под мышки, обнажив все то, что до этой минуты оставалось невидимым, и принялся сильными ритмичными толчками вжимать Оксану в пол.

Сложенная пополам, с нелепо задранными к потолку босыми стопами, она даже в таком положении не была лишена очарования и с большим успехом могла принимать участие в конкурсе «Мисс изящество». Святой чувствовал, что проникал ей едва ли не под самое горло, что отражалось на ее лице целой гаммой чувств.

Неожиданно зазвонил телефон.

– Только не бери трубку, – взмолилась Оксана, застонав.

– И не подумаю, – отвечал Святой, чувствуя, что обливается потом.

Однако телефонный звонок не умолкал, и казалось, что его навязчивая трель становилась с каждой секундой все сильнее. Человек, звонивший в квартиру, прекрасно знал, что она обитаема.

Еще несколько сильных толчков, и Святой замер, чувствуя, как в Оксану вливается его сила. Застыл, глухо застонал и затем распластался на ней обессиленный.

Телефон все звонил, человек на том конце провода оказался необычайно терпеливым.

– Не поднимай трубку, – попросила Оксана, – мне так хорошо.

Святой тяжело оторвался от жаркого тела Оксаны и почувствовал, что очень устал. Самое лучшее сейчас – полежать минуту-другую без движения. Но телефон звонил как оглашенный и требовал внимания. Герасим справился с искушением швырнуть аппарат в стену, чтобы тот умолк навсегда, и нервно поднял трубку.

– Да, слушаю.

– А ты герой, – послышались урчащие, почти кошачьи интонации.

– Кто это? – рассерженно спросил Святой.

Неизвестный не желал отвечать на его вопрос и продолжал:

– У меня такое впечатление, что ты просто искушал собственную судьбу. Не каждый способен на подобный поступок, прекрасно осознавая, что в любой миг пуля может угодить ему в череп. Думаю, что ты оценил мое великодушие.

– Что тебе нужно?! – воскликнул вне себя от ярости Святой.

– Чтобы предмет нашего разговора был понятен, ты сейчас подойдешь к шкафу, находящемуся справа от тебя, откроешь ящик и вытащишь видеокассету в белой упаковке. Прежде чем надеть штаны, вставишь кассету в видеомагнитофон. Ты меня понял? – Герасим глухо молчал. – Вот и отлично. – Если же тебя заинтересует информация, которая на кассете, позвонишь мне по телефону, номер на кассете. Думаю, что нам будет о чем поговорить.

И тотчас в ухо ударили короткие гудки.

Святой посмотрел на Оксану. Она уже поднялась и поправляла перед зеркалом прическу. Ничто не говорило о том, что каких-то несколько минут назад ему удалось сложить женщину пополам, разве что багряный румянец… Но это уже детали.

Герасим застегнул брюки, чувствуя, что утолил похоть на ближайшие несколько часов, подошел к шкафу и выдвинул ящик. Действительно, на дне лежало три кассеты, одна из которых была в белой обертке. На коробке крупными неряшливыми цифрами зеленой шариковой пастой был написан номер телефона. Оксана продолжала прихорашиваться, прикусив нижнюю губу.

Святой развернул обертку, извлек из нее кассету и включил видеомагнитофон.

– Что там у тебя? – поинтересовалась Оксана, слегка повернув голову.

Макияж удался: брови, как и прежде, строго очерчены, губы аккуратно поправлены, глаза – сама невинность.

– Сейчас узнаешь, – вяло отреагировал Герасим.

Экран вспыхнул, и Святой увидел мужчину лет семидесяти, сидящего на высоком табурете. Короткая, ухоженная борода делала его похожим на профессора крупного учебного заведения, чуть ли не на академика.