И в эту самую минуту я вдруг поняла, что никого не смогу полюбить так, как Эвана Мэтьюса.

– Что ты наделала? – спросила меня Сара, когда мы ехали от Эвана к моему дому. – И даже и не думай говорить «ничего». Ты сейчас прямо-таки вся светишься.

Я прижала руки к пылающим щекам: к сожалению, она видела меня насквозь.

– Не то, что ты думаешь, – поправила ее я. – Но это было… интересно. – И уставилась в окно, чтобы избежать ее испытующего взгляда.

– Хм, слово «интересно» мне ни о чем не говорит, – нетерпеливо заявила Сара. – Ты что, так ничего мне и не расскажешь, а?

– Не сегодня, – ухмыльнулась я.

Но конечно же, я все ей рассказала. Хотя и без подробностей. Но она все поняла.

Я настолько ушла в эти свои мысли, от которых горело лицо, что даже не заметила, как, ковыляя на одной ноге по дому, закончила уборку. Не заметила я и того, что, когда мыла вчерашнюю посуду, Кэрол остановилась у меня за спиной.

И внезапно одним резким движением выдернула нож из моих мыльных рук.

Я даже задохнулась, когда лезвие прошло между пальцами.

– Ой, кажется, я тебя задела! – лицемерно посочувствовала мне Кэрол. – Мне нужен был нож.

Я наградила ее ненавидящим взглядом, а в голове звенели все слова, которые я хотела ей сказать, но не могла. Между скрюченными пальцами сочилась кровь, капая прямо в раковину. Кэрол положила нож и со злорадной улыбкой вышла из кухни.

Оставляя на прилавке красные следы, я схватила несколько бумажных полотенец и перевязала порезы; они пришлись на фаланги пальцев ниже суставов. Через бумагу тут же проступила кровь.

Бережно поддерживая изувеченную руку, я пошла в ванную промыть рану проточной водой. Рука болезненно пульсировала, красный ручеек убегал в сливное отверстие. Чтобы остановить кровотечение, пришлось перетянуть руку махровым полотенцем. Вся ванная была в кровавых следах, которые мне еще предстоит отмыть.

После того как я перевязала пальцы, кровь уже не лилась сплошным потоком, а потихоньку сочилась. Я стянула края порезов и заклеила раны пластырем. Я была вне себя от ярости: настолько меня потрясло коварство этой женщины.

В понедельник и Сара, и Эван, естественно, заметили мои забинтованные пальцы, но Сара высказалась только во время ланча.

– Так ты собираешься объяснить нам, в чем дело, или как?

– Порезала руку, когда мыла нож, – бесстрастно ответила я.

– Что, все четыре пальца?! – воинственно скрестила руки на груди Сара.

– Мы хотим знать правду, – поддержал ее Эван.

Они оба почему-то смотрели на меня с осуждением. Хотя это была вовсе не их проблема. А я чувствовала себя так, словно действительнов чем-то провинилась.

– Эй, я не собираюсь рассказывать вам, что произошло. Не устраивают мои объяснения – ваше дело. Домысливайте, сколько душе угодно. Но больше я вам ничего не скажу. Вы знаете, где я живу и с кем. И мне совершенно не хочется все ворошить. – Не в силах больше сдерживать раздражение, я встала из-за стола и, прихрамывая, вышла из кафетерия.

Во время урока журналистики они оба не сказали ни слова. Наверное, решили не мешать мне расковыривать душевные раны. Но после урока снова взяли меня в оборот.

– Ты не имеешь права на нас злиться, – заявил Эван, но я как сидела перед компьютером к ним спиной, так и осталась сидеть.

– Эмма, у тебя отмечается явная склонность приуменьшать серьезность своих травм, – добавила Сара. – Но ты ведь должна понимать, что мы за тебя переживаем.

– Ничего, как-нибудь справлюсь, – резко развернувшись к ним, отрезала я.

– Вспомни, а то же самое ты говорила, перед тем как загреметь в больницу, – сказала Сара, и на последнем слове ее голос дрогнул.

Я молчала, уставившись в пол.

Тогда Эван придвинулся поближе и бережно взял меня за раненую руку.

– Мы знаем, что ты сильная, что ты со всем справишься и вынесешь самую тяжкую ношу, – ласково начал он. – Но твои постоянные травмы заставляют нас… нервничать. Мне и правда кажется, что мы должны…

И когда я поняла, что он собирается сказать, то жутко перепугалась и сердито сверкнула на него глазами. Он не стал заканчивать фразу, но повисшее тяжелое молчание было красноречивее любых слов.

– Вы оба не понимаете, – прошептала я. – Я не могу покинуть их дом. Не сейчас. Не могу позволить разбить жизнь Джеку и Лейле. И вообще не могу потерять все, за что так упорно боролась. А кроме того, мне некуда идти.

– Ты… – в один голос начали они.

– Если я уйду из дому, все равно куда, то только раскрою свою тайну и создам себе новые проблемы, – перебила я их. – Да неужели вы думаете, что они вот так спокойно отпустят меня на все четыре стороны или останутся жить в этом городе, прекрасно понимая, чтоя могла наговорить вашим родителям?! Мне придется уехать из Уэслина раньше, чем люди начнут задавать лишние вопросы. У меня нет выбора.

Они поняли. Я видела это по их огорченным лицам. Ведь я сказала им то, что сама уже сто раз прокручивала в голове. И они наконец-то осознали, как опасно еще больше обострять ситуацию. Победителей не будет. Проиграют все. Надеюсь, я убедила их, что у меня нет другого выхода. Придется рискнуть и остаться.

– Клянусь, если я почувствую, что дошла до ручки, мы уедем, куда захочешь, – посмотрела я на Эвана. Сара смущенно отвела взгляд, но не потребовала объяснений – ей и так все было ясно. – А кроме того, мне осталось всего четыреста восемьдесят дней. – Я попыталась улыбкой разрядить обстановку, но ничего не получилось.

Следующие две недели прошли без особых происшествий. В основном благодаря тому, что на Пасху мы гостили у Дженет, а остальную часть каникул я провела с Сарой. Джордж с Кэрол повезли детей в тематические парки Флориды, естественно, оставив меня дома. Вот был бы номер, если бы они узнали, что мы с Сарой тоже ездили на четыре дня во Флориду навестить ее бабушку, которая жила на побережье Мексиканского залива! А Эван ездил во Францию кататься на лыжах с друзьями из Сан-Франциско.

– Мне кажется, это будет прекрасным подарком на его день рождения, – заявила Сара.

Мы лежали с ней на мягком белом песке, а морской ветерок ласково развевал нам волосы.

– А тебе не кажется, что это чересчур… – сморщила я нос, пытаясь подобрать подходящее слово.

– Нет, просто идеально.

– Надеюсь, мисс Майер разрешит мне кое-что сделать на уроке в качестве задания. Ты ведь знаешь, что в воскресенье я обедаю с его родителями, да?

– Нет, ты ничего не говорила, – повернулась ко мне Сара.

– Помнишь, его мама еще осенью приглашала меня на обед?