В Штабе РККА вопрос о разработке специального труда о характере будущей войны был поставлен после XIV съезда ВКП(б) в соответствии с новыми условиями и особенностями международной обстановки. 26 января 1926 г. начальник Штаба РККА М.Н. Тухачевский подписал директиву № 20030, в которой указывал, что одним из важнейших вопросов нашей подготовки к войне является определение характера предстоящих войн. В связи с этим всем центральным управлениям предлагалось приступить к подготовке исследования на указанную тему.

Монография «Будущая война» разрабатывалась в течение двух лет. Она состояла из шести частей (12 глав). В этом труде анализировалась общая политическая обстановка и рассматривались наиболее вероятные варианты будущей войны. Исследовались вопросы о территориальном размахе будущей войны и численности армий наших вероятных противников: подробно освещалась проблема экономического базиса будущей войны с приведением исчерпывающих данных об экономике и материальном обеспечении войны со стороны наших вероятных противников; давался подробный анализ состояния и перспектив развития военной техники противника, транспорта, воздушного и морского флотов и других факторов, влияющих на материальное обеспечение стратегических операций.

В монографии отмечалась неизбежность военного столкновения капиталистического мира с СССР. «Столкновение это, — утверждалось в "Будущей войне" — скорее всего, произойдет в форме новой военной интервенции империалистов в СССР». Однако в случае революции в одном из крупных капиталистических государств или же мощного подъема революционного движения в странах третьего мира допускалось «наше самостоятельное выступление на помощь тем социальным силам, которые подрывают капиталистический строй и несут ему окончательное разрушение». В обоих случаях война между СССР и капиталистическими странами рассматривалась как война классовая, как столкновение противоположных социально-экономических систем, борьба мирового империализма против первого советского социалистического государства.

Были проанализированы три варианта будущих войн. Наиболее вероятным на ближайшее пятилетие (1928–1932 гг.) был признан вариант нападения на наши западные границы вооруженных сил западных соседей при материальной и технической поддержке Англии. Франции и их союзников. Что же касается Германии, то привилегированность двусторонних отношений в рассматриваемый период не повлияла на трезвую оценку позиции этой страны по отношению к СССР на ближайшую перспективу. Так по мнению IV Управления «последняя (т. е. Германия. — Примеч. авт.) остается на прежней позиции лавирования между Западом и Востоком, кладя в основу своей политики укрепление собственного международного положения и постепенное осуществление своих замыслов, замыслов возрождающегося германского империализма, но одновременно сохраняя деловые экономические отношения с нами». Такая позиция Германии, утверждалось в монографии, делала перспективу создания европейского антисоветского блока реальной. Следовал также вывод, что без участия Германии (или. по крайней мере, без ее нейтралитета) империалистическая интервенция в СССР немыслима.

Насколько прозорливо военная разведка разработала рекомендации по вопросам военного строительства, свидетельствуют выводы, сделанные в III главе монографии. Так, в выводах. в частности, подчеркивалось, что «будущая, неизбежная война капиталистического мира против СССР будет носить характер "большой" войны. Она с самого начала приобретет весьма широкий размах, как в отношении численности и вооружения… так и в отношении экономического напряжения воюющих государств». Продолжительность войны на наших западных границах теоретически определялась в три-четыре года, в зависимости от истощения людских ресурсов наших противников.

Исходя из характера будущей войны, авторы монографии подчеркивали необходимость тщательной и всесторонней подготовки страны к войне. Такая подготовка должна была включать: создание военно-обученного людского запаса; повышение темпов индустриализации: развитие оборонной промышленности с учетом базирования снабжения Красной армии исключительно на внутреннем производстве. Генеральной линией в строительстве наших вооруженных сил на ближайшие годы, по мнению руководства военной разведки, должно было стать усиление в Красной армии технических средств, и в первую очередь средств нападения — подавления. К таким средствам были отнесены артиллерия, танки, авиация. При этом отмечалось, что наша военная техника отстает от заграничной не только из-за наших ограниченных производственных возможностей, но и вследствие слабой военной работы научно-исследовательских институтов. Указывалось, что в обстановке будущей войны наш морской флот не сможет сыграть самостоятельной роли. В связи с этим представлялась нецелесообразной трата значительных средств на строительство надводного флота. Внимание предлагалось сосредоточить на усилении подводного флота и морской авиации. Утверждалось, что тактическая и оперативная подготовка Красной армии, ее командного состава должна базироваться главным образом на опыте маневренного периода мировой войны. При этом существующая оперативная подготовка нашего высшего командного состава признавалась совершенно недостаточной, подчеркивалось. что для ведения операций на уничтожение в Красной армии «необходимо создание мощных быстро подвижных оперативных кулаков, которые не позволяли бы противнику ускользать из-под нашего удара».

Попытка подобного всестороннего анализа была предпринята в 1934 г. заместителем начальника Разведывательного управления А.Х. Артузовым в монографии «Япония в войне». Артузов. беря за основу расчетов вариант вступления Японии в войну против СССР, предсказал последствия участия этой страны в войне против государств антигитлеровской коалиции. Так, Артузов пришел к следующим выводам: «Степень напряжения, которого потребует война от Японии, означает не только жертвы миллионов человеческих жизней, но означает хозяйственную катастрофу для Японии, обречение на голод большинства японского народа и неизбежность в силу этого крайнего обострения классовой борьбы в стране…» Япония, по оценке Артузова. после поражения в войне «принуждена будет пойти в финансовое рабство, означающее потерю национальной самостоятельности страны».

Итоги разведывательной работы аппаратов в 1933 г. выглядели следующим образом. Ценных и весьма ценных документов было добыто 6500 единиц, общим объемом свыше 30 тыс. страниц. Однако высокая цифра добытых материалов скрывала не совсем благополучное состояние дел в области решения разведывательных задач, складывающееся к 1934 г. Так, помимо «весьма ценных» и «ценных» документов, в Центр в гораздо большем количестве были направлены частично используемые, повторные или малоценные материалы. «Наибольший процент получаемых материалов составляют всякого рода агентурные донесения». - указывалось в докладе Берзину о работе добывающего аппарата с 1.1 по 1.5. 1933 г. При этом подчеркивалось, что значительная часть этих материалов является результатом обработки легальной прессы, а также плодом фантазии, возникающей на основе слухов и подслушанных разговоров. Приток же документальных материалов резко снизился, и по-прежнему неудовлетворительно обстоит дело с получением материалов по западным сопредельным странам. Далее отмечалось: «Резидентура во Франции почти никаких документальных материалов не присылает. Дальний Восток и. в частности Япония, документальными материалами освещаются очень мало. Приток материалов по технике из США и Италии резко снизился… Из Англии по-прежнему никаких документальных материалов не поступает. Политическая информация, имеющая важнейшее значение в условиях сложной международной обстановки, далеко не стоит на должной высоте…»