— Не было жертв.

С удивлением она поняла, что Тайрел не сердится на нее.

— Я знаю. Я понял, как сильно ты его любишь, в первую ночь, когда мы занялись любовью.

Он сел рядом с ней, взяв ее руки в свои.

Лизи вспыхнула, не желая обсуждать тот обман.

— Я не понимаю…

Утро, похоже, стало утром полных и откровенных признаний.

Выражение лица Тайрела смягчилось.

— Элизабет, ты, должно быть, думаешь, что я глупый.

— Отнюдь!

Сейчас она поняла, что его сильные руки держат ее и не хотят отпускать.

— Первый раз, когда мы занялись любовью, ты была девственницей. В тот момент я понял, что Нэд не родной твой ребенок, что ты любишь его, как своего собственного, и что ты от кого-то защищаешь. Но я и подумать не мог, что это твоя сестра.

Лизи посмотрела в настоящем удивлении:

— Но ты никогда ничего не говорил.

— Я верил, что ты сама расскажешь мне правду, когда придет время, — произнес он. Он прикоснулся к ней. — Я никогда не благодарил тебя за то, что ты признала Нэда своим, что любила его и заботилась о нем так хорошо, как никто другой. Ты могла бы оставить его в приюте, но ты этого не сделала. Ты пожертвовала своей репутацией и жизнью ради моего сына. Элизабет, это то, что я знаю с первой ночи, что мы провели вместе. Это то, что я никогда не забывал, — это то, что я никогда не забуду.

Лизи не могла пошевелиться и не могла дышать. Она была тронута его благодарностью — благодарностью, но не любовью.

— Я восхищаюсь тобой. Нет никого, кем я восхищаюсь больше, — хрипло сказал он, положив руки на ее плечи.

Лизи не могла не радоваться. Его похвала всегда оказывала на нее мощное воздействие. Теперь, когда кризис почти прошел, под ее кожей горел огонь. Было так легко наклониться к нему, но она знала, что, если так сделает, через минуту окажется в его кровати.

Поэтому Лизи высвободилась и встала.

— Мне это льстит, но я сделала то, что считала правильным, Тайрел, — произнесла она.

Он встал, их взгляды встретились.

— Нэд любит тебя, — проговорил он.

Лизи была поражена. Ее руки почему-то оказались у него на груди, и она была в его объятиях.

— Нэд любит тебя, — хрипло повторил он, — и я тоже.

Он обхватил ее лицо руками, и Лизи встретила его горящий взгляд. Желание набрало силу и сделало ее слабой и готовой упасть в обморок.

— Я хочу тебя в нашей жизни, Элизабет, сейчас и навсегда. Я люблю тебя.

Ее сердце забилось так сильно, что Лизи думала, что оно взорвется в ее груди. Тайрел только что сказал ей, что любит ее, и она тоже его любит. Но они не могли возобновить предательскую связь.

— Не делай этого, — прошептала она.

Но было слишком поздно. Словно не слыша, он поцеловал ее.

Прошло так много времени.

Лизи забыла обо всем, кроме сильного мужчины перед ней. Она забыла обо всем, кроме любви и желания, исходящего от его тела. Тайрел сжал ее в объятиях, целуя сильно и страстно. И Лизи целовала его в ответ.

И Лизи не хотела ничего больше, чем соединения с Тайрелом. Она лишь хотела, чтобы он взял ее с той торопливостью и страстью, на которую был способен. Но она просто не могла вернуться в то место, где они когда-то были любовниками. Будет слишком много боли.

Тайрел издал резкий звук, отстранившись от нее.

— Я знаю, ты заслуживаешь большего, Элизабет. Я всегда это знал.

Лизи продолжало трясти от его поцелуя. Внезапно он опустился перед ней на колени.

— Что ты делаешь? — в полном недоумении спросила она.

— Я прошу тебя стать моей женой, — произнес он.

Он был серьезен, его взгляд напряжен, и теперь он держал кольцо. Лизи уставилась на большой рубин, окруженный бриллиантами, в полном шоке.

Она начала понимать.

— Оно принадлежало моей матери. Никто больше его не носил, — проговорил он. — Ты выйдешь за меня, Элизабет?

— Тайрел? Что ты делаешь? Ты же помолвлен с Бланш!

— Я порвал с Бланш.

Лизи чувствовала, как у нее подкашиваются колени, но ей удалось устоять.

— Ты разорвал свою помолвку с Бланш? — выдохнула она.

— Не только, мой отец дал нам свое благословение. — Он улыбнулся ей, но в его глазах по-прежнему оставалась тревога. — Я знаю, что причинил тебе боль. Элизабет, я клянусь на Библии, на могиле всех моих предков, что я никогда больше не причиню тебе боль. Я буду почитать тебя, радовать, любить и защищать. Ты выйдешь за меня?

Он хочет жениться на ней. Он разорвал помолвку с Бланш, и граф одобрил это!

Лизи не могла ни двигаться, ни говорить. Ее самая смелая мечта сбылась! Началось волнение, и ее тело поддержало его. Расцвела надежда. Она и правда будет его женой?

Лизи вскрикнула.

— Это — да? — с мягкой улыбкой спросил Тайрел.

Лизи наклонилась и обвила его руками, крепко прижав к себе.

— Да! Да! Да!

Тайрел страстно поцеловал ее, затем сжал ее руку. Лизи с трудом видела от слез, но смотрела, как он надел ей на палец потрясающее семейное кольцо.

— Это происходит на самом деле? — прошептала она, посмев восхититься кольцом с рубином. — Боюсь, что я сплю и проснусь в своей кровати снова одна и нелюбима.

Он рассмеялся с непонятным намерением:

— Это не сон. И я думаю, что знаю, как тебя убедить в этом. Разумеется, ты проснешься в постели — в моей постели.

Он проговорил это голосом резким от голода; его взгляд был полон жара. Внутри ее горел огонь.

Медленно, очень соблазнительно, он улыбнулся ей:

— Я хочу еще одного сына.

Лизи вздохнула, поскольку никакие другие слова не могли тронуть ее больше. Прошло так много времени — ей было необходимо снова ощутить его в себе, сейчас, и ни моментом позже.

— Позволь мне дать тебе еще одного сына, — смогла выговорить она.

Его глаза встретились с ее, и они обменялись долгими и откровенными взглядами. А затем она оказалась в его объятиях, и он гладил ее спину, ее бедра, прижимая ее крепко. Они стояли как одно целое, и он прошептал:

— У меня нет терпения этим утром.

— Я знаю, — сказала она, прикоснувшись к его лицу. — Тайрел, — прошептала она с мольбой.

И это было то, что он слышал много раз, прежде чем узнать навсегда. Его глаза вспыхнули, и он заключил ее в объятия. Их губы соприкоснулись. Лизи страстно открылась для него, неистово, и он понес ее на диван, его руки уже были у нее под юбкой.