любопытство ошалевшей толпы и негодование старшин.

– Быстро в избу, и чтобы до вечера я тебя не видела, – тихо проговорила она, схватив мальчишку за пояс.

Рогл прянул в сторону, словно только теперь накрыло его осознание того, что он сделал. Виген отпустил ката и быстро перегородил ему дорогу, но Млада подтолкнула вельда в спину, оттесняя начальника стражи плечом.

– Совсем ума лишилась? – гневно прошипел тот. – Какого беса ты отпустила от себя этого гаденыша?

– Он не сделал ничего плохого. Только завершил то, на что не хватило смелости у вашего ката. Где вы только его нашли? Тьху!

Рогл, наконец осознав, что самое время уносить ноги, быстро затерялся среди кметей, которые кучкой стояли по правую сторону круга. Парни пропустили его и тут же снова сдвинули плечи, будто никого тут и не было.

– Клянусь мечом Индры, ты пожалеешь, – начальник стражи поднял руку, собираясь якобы погрозить Младе кулаком, но только небрежно стряхнул снег со своего плеча, сохраняя самое невозмутимое выражение лица.

– Смотрите! – выкрикнули в толпе.

– Сохрани нас, Индра…

Что еще за напасть? Млада обернулась.

Мертвое тело Аксена, притулившееся у плахи, вздохнуло, как тесто в теплом углу, и вдруг начало расплываться, теряя очертания. Темные прожилки поползли по его рукам и шее, заливая кожу чернотой. Веревки вплавились в запястья. Потек в воздухе отвратный душок, но не гниения или тлена, а чего-то другого. Прикрыв нос рукавом, Млада вспомнила, чтó однажды уже воняло так: ее раны от вельдских стрел. Только тогда это была едва уловимая ниточка зловония, а теперь от него перехватывало дыхание и слезились глаза. Кто-то из особо чувствительных девиц даже бухнулся в обморок, и над ними тут же захлопотали. Других, кому поплохело, уводили прочь. Но большинство зевак, любопытство в которых пересиливало страх и отвращение, продолжали глазеть.

Встал с кресла и подошел ближе князь, а за ним и воеводы.

– Уберите его отсюда. Быстро, – стальным тоном приказал Драгомир у Вигена над ухом. – Хотите, чтобы все люди разбежались?

– Ох, нечисто дело. Нечисто… – дрожа, как последний лист на ветру, пробормотал кат, который будто прирос к месту и с тех пор так и не смог уйти. – Колдовство…

– И этого уберите, – устало добавил правитель.

Виген махнул упустившим Рогла стражникам, указывая на Аксена. Те, до сего момента таращась на происходящее, как и все, подобрались и поспешили выполнять приказ, брезгливо при этом морщась.

– Ты бы отошел, княже, – Млада тронула Драгомира за рукав. – На всякий случай.

Тот опустил на нее взгляд, но ничего отвечать не стал.

Кто-то из стражников ругнулся, и его голос потонул в громком угрожающем шипении.

– Уходим, Драгомир. Скорей, – Хальвдан совсем не почтительно схватил князя за грудки одной рукой и потянул вон из круга.

Но они не успели отойти далеко. Тело Аксена в мгновение ока истлело окончательно, изошло черным, как плотная туча мошкары, дымом. Облако его мгновенно разрослось, пустило щупальца в стороны, заслоняя дневной свет, накрыло круг и толпу, в которой тут же началась шумная паника. Только слышно было, как кого-то толкают, а кому-то наступают на ноги. Люди шарахались и падали, не видя, куда нужно идти. Похоже, даже часовые на верхушках острогов совершенно ослепли и теперь перекликались между собой, как в лесу. Басом бранились мужики и визжали бабы. Стражники в полнейшей темноте пытались навести порядок – да куда там!

Млада присела к земле, надеясь, что хоть так что-то увидит. Стена едкого дыма, которая, кроме слепоты, других ничем, казалось бы, не беспокоила, ей выедала нутро. Как будто шарила в груди и кишках чья-то шершавая рука. К этому жуткому ощущению примешивалось еще одно – стороннее, но одновременно с этим и близкое. Так в детстве Млада чувствовала боль, когда сестра, соскользнув на камнях у реки, расшибала себе коленку. Она почти на четвереньках поползла в ту сторону, откуда доносился до нее отклик чужого страдания, и чем больше приближалась, тем страшнее ей становилось. Так страшно, как никогда не было – хоть она отчетливо понимала, что так безумно бояться просто не способна. Продолжалось это всего несколько мгновений. Затем со спины налетел порыв ветра и, словно корова языком, слизнул серо-черное марево со двора.

Люди застыли в тех позах, в которых их застало избавление от напасти. Одни были уже у самых ворот, другие поднимались с земли и помогали товарищам. Они настороженно озирались, не веря, что этот мимолетный морок, задурманивший умы, прошел так же внезапно, как и начался. Им как будто даже стало неловко оттого, как малодушно они себя повели, когда ничего страшного не случилось. Все живы и здоровы, не считая синяков, оставленных соседями в суматохе. Вечером они вспомнят о том и посмеются или смущенно помолчат. А сейчас с лиц людей постепенно сходил испуг, сменяясь непониманием: что это такое было?

Млада отряхнула колени, оглядываясь. Оказывается, все это время, что продолжалось безумие, она уверенно и точно ползла в направлении князя. Драгомир еще был здесь, и первый раз в его взгляде виделась растерянность, которую он тут же подавил. Хальвдан, продолжая держать его за грудки, хмурился, но попытки увести прочь оставил. Бажан, оказывается, сжимал в руке обнаженный меч, и тут же поторопился убрать его в ножны. Виген держался рядом со стражниками, даже в полной неразберихе продолжая ими руководить. Вот уж кого ничем не проймешь.

Опростоволосившегося ката и след простыл. Не видать ему обещанной награды. Да он, верно, рад, что живым остался.

Млада подумала, что совсем скверно будет, если случившееся припишут Роглу. Напуганные люди захотят обвинить кого-то в колдовстве – это к бабке не ходи. А кто последний был рядом с посадником? Вельдчонок.

Но горожане, похоже, от радости совсем о нем позабыли.

– Славен хранитель воинов, Индра! – грянул над головами уверенный голос Драгомира. Он совсем уже согнал с себя неподобающее смятение и вернулся к своему креслу. – Никакому колдовству не суждено в этот день омрачить наш праздник. Жрец вельдов пустыми уловками хотел запугать нас, и это не пройдет для него даром. Все воздастся ему, и то, что случилось сейчас – тоже.

Горожане сначала неуверенно, а потом более громко поддержали его.

– Возвращайтесь к гуляниям, – продолжил князь, и люди одобрительно загомонили. – Сегодня они будут продолжаться дотемна! Пиво и мед не иссякнут нынче. Ристания станут еще неистовей во славу богов и покровителей будущего похода!

Драгомир поднял руку в приветствии, и последние из тех, кто решил убраться домой подобру-поздорову, передумали, вернулись на двор. Снова послышались зазывные выкрики торговцев, предлагающих отведать лакомств и напитков. Стражники принялись убирать