Если не пойти на уступки, зрители уйдут, и тогда все, изобретенное медведем для осуществления социального взаимодействия, окажется напрасным. Последствия этого мы уже обсуждали: придется прибегнуть к менее удовлетворяющему принципу чрезмерного потворства своим желаниям, что приведет к лишнему весу и болезням.

Подобных гимнастических упражнений и попрошайничества невозможно увидеть в естественной среде. Все это изобретения, позволяющие приспособиться к особым условиям неволи.

В условиях людского зверинца этот творческий принцип доходит до потрясающих крайностей.

Я уже отмечал ранее, что разочарование может наступить тогда, когда искусственно выдуманная борьба за стимул, из-за того что возможности ее довольно ограничены, часто начинает казаться бессмысленной.

Пытаясь избегать этой ограниченности, человек ищет все более сложные формы выражения, которые становятся настолько всепоглощающими и поднимают индивидуума на такие высоты познания, что наградам уже нет числа. Здесь мы уходим из сферы пустяков, существующих для того, чтобы чем-то себя занять, и вступаем в чарующие миры изящных искусств, философии и науки. Все это имеет огромное значение, так как не только позволяет эффективно бороться с недостатком стимулов, но еще и делает возможным максимальное использование самой потрясающей физической собственности человека – гигантского мозга.

Из-за огромной важности, которую приобрели эти сферы для нашей цивилизации, мы склонны забывать о том, что в определенном смысле они являются не чем иным, как средствами борьбы за стимул. Подобно пряткам или шахматам, они помогают скоротать время между колыбелью и могилой тем, кто достаточно удачлив и может позволить себе вести борьбу не только за элементарное выживание. Я говорю «удачлив» потому, что, как я уже упоминал ранее, огромное преимущество суперплеменных условий заключается в том, что мы относительно свободны в выборе форм нашей деятельности и, когда человеческий мозг может изобрести такие прекрасные занятия, как эти, мы должны считать, что нам повезло оказаться в числе борцов за стимул, а не борцов за выживание. Именно человек-изобретатель является тем, кто ведет игру изо всех сил. Когда мы штудируем научные труды, слушаем симфонии, читаем поэзию, смотрим балеты или рассматриваем картины, нам остается только восхищаться бесконечностью человеческой борьбы за стимул и той невероятной изобретательностью, с которой он ее ведет.

4. Если стимулы слишком слабы, вы можете усилить свои поведенческие реакции нормальным реагированием на субнормальные стимулы.

Это принцип переполнения. Если внутреннее побуждение к совершению какой-либо деятельности становится слишком велико, за неимением обычно побуждающих к ней внешних стимулов оно может перелиться через край.

Тому, что в природе никогда не вызовет никакой реакции, в унылых условиях зоопарка уделяется слишком много внимания. У обезьян это может принимать форму копрофагии: если им будет нечего жевать, в дело пойдут экскременты; если не будет возможности обходить свою территорию, сойдут и мелкие перебежки по клетке. Животное ходит из стороны в сторону до тех пор, пока, благодаря своим монотонным и бесполезным движениям, не протрет дорожку на полу клетки, и все-таки это лучше чем ничего.

За неимением подходящего партнера животное может спариться практически с любым доступным предметом. К примеру, одинокая гиена ухитрилась спариться со своей круглой миской, опрокинув ее набок и катая туда-сюда под своим телом так, чтобы та ритмично прижималась к половому члену.

Живущий в одиночестве енот использовал в качестве партнерши свое лежбище: он собирал солому в тугой пучок, крепко прижимал его к себе и делал характерные движения тазом. Иногда, когда вместе содержатся животные разных видов, заменой партнера может служить и чужеродный сосед. Кистехвостый дикобраз, живущий вместе с древесным дикобразом, постоянно пытался на него взобраться.

У этих двух видов мало общего, и их иглы так заметно отличаются, что связь привела не только к огромному разочарованию самца, но и оказалась для него крайне болезненной. В другой клетке вместе с похожим на кенгуру грызуном, называемым африканским долгоногом, жила маленькая обезьяна – беличий саймири, – которая была в десять раз меньше его.

Бесстрашная крошечная обезьянка прыгала на спину спящего грызуна и пыталась совокупляться. В результате об этих тщетных попытках написали в местной газете; правда, истолкованы они были совершенно неверно. Там говорилось, что обезьянка очаровательно забавлялась, «катаясь верхом на спине большого животного, подобно маленькому пушистому жокею».

Хотя эти сексуальные примеры и напоминают фетишизм, их не следует путать с этим явлением. Несмотря на случаи «чрезмерной активности», животное возвращается к нормальному поведению, как только в окружающей среде появляется естественный стимул.

В упомянутых мной случаях самцы, стоит только появиться самке одного с ними вида, переключают внимание на нее: они не «влюбились» в то, что заменяло им самок, подобно истинным фетишистам, о которых я говорил в предыдущей главе.

Необычные совместные проявления «чрезмерной активности» были замечены у содержащихся вместе самки ленивца и маленькой обыкновенной ночной обезьяны. В природных условиях эта обезьянка устраивает уютную норку в дупле дерева и спит там в течение всего дня. Самка ленивца, если бы родила в естественной среде, носила бы потомство на себе еще довольно долго. В зоопарке обезьянке не хватало мягкой теплой постели, а ленивцу – потомства. Проблема же была решена искусно и довольно просто: во время сна обезьянка плотно прижималась к телу ленивца.

Этот четвертый принцип борьбы за стимул работает не столько потому, что кто-то поставлен в чрезвычайные условия, а скорее наоборот – потому что все слишком спокойно, и, несмотря на множество дующих в людском зверинце ветров, человек довольно часто оказывается в подобных ситуациях. То одно, то другое постоянно препятствует выходу эмоций представителя суперплемени. Несмотря на полный материальный достаток, среда часто наносит ущерб массе поведенческих реакций, и в этом случае человек, подобно обитателям зоопарка, вынужден реагировать на субнормальные стимулы независимо от того, насколько они второстепенны.

В сексуальной сфере человек имеет гораздо больше возможностей, чем остальные виды животных, решая проблему отсутствия партнера путем мастурбации, и это – наиболее распространенное решение, принимаемое человеком. И все же время от времени наблюдаются случаи зоофилии, то есть акта совокупления человека с животным.

Такие случаи редки, но не настолько, насколько это кажется большинству людей. Результаты недавнего исследования, проведенного в Америке, показали, что в этой стране около 17 % мальчиков, выросших на ферме, по крайней мере раз в жизни испытали оргазм в результате контакта с животными. На самом же деле случаи удовлетворения за счет более легких форм сексуального взаимодействия с животными встречаются гораздо чаще, и в некоторых районах число таких мальчиков достигало 65 %. Обычно предпочтение отдается телятам, ослам и овцам, а иногда и некоторым крупным птицам, таким как гуси, утки и куры.