— Что ж, Сюзи, судьба тебя ждет чудесная — лучше и пожелать нельзя. Много неприятностей через два неизвестно чего, как я сказала, но потом сплошное безоблачное небо. Хотела бы я нагадать то же самое всем остальным!

— А может, постараетесь? — невинно осведомился Иниго.

— Ну вот, опять он за свое! — воскликнула Сюзи. — Делает вид, будто все это чепуха, — потому что сам до смерти хочет, чтобы ему нагадали славы!

— Не будьте таким циником, мистер Джоллифант, — убежденно проговорила миссис Джо. — Знавала я людей, которые смеялись над гаданиями, как тот юноша в роустонском театре… как его звали, Джо? — спросила она мужа.

— Кого?

— Того юношу, который приехал в Роустон вместе с нами и не верил в плохие приметы, удачу и все такое?

— А, того! Помню-помню. Великолепный игрок в соловист, я таких еще не встречал. Знал все твои карты наперечет. Да-да, помню.

— Как его звали?! — возопила миссис Джо. — Хватит повторять, будто ты его помнишь — мне нужно имя!

Джо задумался.

— А вот имя забыл.

— Ты в своем репертуаре, — с любовью усмехнулась его жена. — В этом весь Джо, — пояснила она остальным пассажирам купе. — Дай ему волю, он будет битый час рассказывать мне про какого-нибудь знакомого, а потом скажет, что не помнит его имени. Так о чем это я? Ах да, тот молодой человек пришел в нашу труппу и заявил, что артисты слишком суеверны и он во все эти глупости не верит. Чтобы доказать нам свою правоту, он стал нарочно пренебрегать всеми приметами: свистел в гримерной, произносил на репетициях заключительную фразу пьесы и прочее в том же духе. Все это чепуха и предрассудки, утверждал он. И что, по-вашему, из этого вышло? — спросила она леденящим кровь контральто и вперила взгляд в Иниго.

— С ним что-нибудь случилось? — спросил тот, испытывая сильное желание последовать примеру нерадивого юноши.

— Разумеется! — победно воскликнула миссис Джо. — Его вышвырнули из театра меньше чем через месяц.

— И поделом! — сурово проговорила Сюзи. — Но что все-таки случилось?

— А, мы все нажаловались на него руководству. Сказали: либо он, либо мы, вот его и уволили. — Миссис Джо вновь уставилась на Иниго, а тот вдруг расхохотался. — Может, вам и смешно, мистер Джоллифант, но нам смешно не было: этот юноша портил нам всю удачу. Да и на себя беду накликал, согласны?

— Да разве вы не понимаете… — начал было Иниго, но умолк, потому что миссис Джо явно не понимала. Тем более Сюзи велела ему помолчать и не болтать о том, в чем он не разбирается.

— Я тоже не особо верю в тэкие штуки, — заявил мистер Джерри Джернингем, хлопая длинными ресницами.

— Ты вообще ни во что не веришь, — осадила его мисс Лонгстаф, проснувшись как будто бы только для этого. — Ты веришь только в себя и в уайтовские туфли для чечетки. Да еще в этот вздор, будто все красивые мужчины должны быть слегка загорелыми. — Мистер Джернингем явно не относился к числу ее друзей.

— Ты слишкэм субъективнэ, — ответил мистер Джернингем и изобразил на своем очаровательном лице негодование. — Обязэтельно нэдо мне возрэзить! Впрочем, я ничуть не удивлен, ни кэпли. — Подаренный букет был нарисован у него на лбу, как потом дружно согласились все девушки.

Сюзи принялась напевать песенку собственного сочинения:

Красавчик мистер Джернингем

Любил родной свой Бирмингем,

Где всех он поучал

И вечно задирал!

— Ну хватит, девочки, — урезонил их Джимми. — Оставьте мальчика в покое, вы ему просто завидуете. Если гаданий больше не будет, я попрошу вернуть мне карты. Сыграем партийку в соло-вист, Джо?

— Жарковато здесь, — заметил мистер Митчем и принялся снимать пальто.

— Серебряный король покидает сцену, — проговорила Сюзи. «Серебряным королем» труппа прозвала пальто мистера Митчема — в высшей степени примечательный предмет одежды. Впервые оно появилось на мистере Митчеме в Хаксби (где тот приобрел его в комиссионном магазине за двадцать восемь шиллингов) и почти сразу стало полноправным членом труппы. Про мистера Митчема теперь говорили, что он «возит с собой пальто», как про некоторых артистов говорят, что они возят с собой мать или иного родственника. То было огромное свободное пальто, будто бы пошитое из клетчатого пледа, с воротником из меха какого-то загадочного и давно вымершего зверя. Складывалось впечатление, что пальто это повидало больше городов, чем сам мистер Митчем, и что оно бывало даже там, куда его владельцу путь был заказан. Иниго считал, что оно может в любую минуту подхватить какой-нибудь рассказ мистера Митчема или даже громко его поправить. Джимми Нанн поклялся, что ему пришлось покупать для пальто отдельный билет на поезд и что всякий раз, когда его вносили в вагон третьего класса, мех на воротнике вставал дыбом. Таков был Серебряный король, которого мистер Митчем теперь сложил вдвое и, изрядно повозившись, пристроил на вешалку.

После Хаксби «Добрые друзья» давали по два-три вечерних концерта в окрестных городках — уже стояла середина ноября. Эта воскресная поездка в Миддлфорд стала пока самой длинной в их послужном списке. Тут необходимо заметить, что Миддлфорд — один из многочисленных городков на северо-востоке страны, где процветает угольная и металлургическая промышленность. Мисс Трант взяла мистера Окройда к себе в машину, на которую он теперь поглядывал с видом знатока, а остальные восемь человек поехали поездом. Они собрались в одном купе и сидели там последние три часа: рассказывали байки, играли в карты, гадали, ели сандвичи и шоколадки, читали, курили, зевали, дремали и глазели в окно на проносящиеся мимо серые городишки. День выдался сырой — а воскресенья, как водится, бывают особенно сырыми, — и поначалу в вагоне стоял страшный холод, но теперь в нем стало не просто тепло, а душно. Джимми Нанн, Джо, Митчем и Джернингем сыграли еще несколько партий в соло-вист, миссис Джо продолжала вязать, Элси вновь задремала, Сюзи прочла десяток страниц детективного романа «Тайна пианолы», а Иниго пытался одолеть несколько толстых воскресных газет.

— Ну-ка! — воскликнул Джимми, протирая окно и выглядывая на улицу. — Похоже, это Хиклфилд. Сегодня идем без опозданий.

— Разве мы не тут пересаживаемся? — спросил Иниго.

— Тут, — ответил Джимми. — И у нас всего двадцать минут. Хорошо бы чего-нибудь выпить.

— Здесь все всегда пересаживаются, — заметила миссис Джо, убирая вязанье. — Я, кажется, провела на этой станции полжизни! Стоит только отправиться на север, как непременно выйдешь в Хиклфилде, чтоб пересесть на другой поезд.

Все согласились, что Хиклфилд вездесущ и неизбежен, и рассказали друг другу, как часто встречают в местном привокзальном буфете старых знакомых. Поезд медленно въезжал под мрачные своды вокзала, когда случилось нечто странное: Джимми Нанн спокойно смотрел на улицу в открытое окно, как вдруг вскрикнул и забился в угол купе.

— Будь я проклят! — охнул он, глядя прямо перед собой. Кровь отхлынула от забавно сморщенного лица, и виду него стал очень бледный и болезненный.