Фов вышла в гостиную. Бен еще не вернулся. И сама комната оказалась не просто пустой, в ней царила атмосфера ледяной обезличенности. Она ни на минуту не усомнилась в том, что декоратор, оформлявший рабочий кабинет Бена, поработал и над его квартирой. Фов увидела те же барселонские кресла — есть ли хоть в одной квартире другая пара, или это карается законом? — и идентичные кофейные столики из стекла и металла. Ковер, как и кресла, был, определенно дорогим, и его подбирали к занавескам, но заброшенные растения на подоконниках выглядели так, словно их выбирали за их способность к выживанию в экстремальных условиях. Да и литографии на стенах не демонстрировали личного вкуса хозяина.

Единственным признаком того, что в этой гостиной бывали люди, стали свежие газеты на столике, которые они вместе купили вчера на углу Пятьдесят восьмой и Мэдисон. Фов посмотрела на разрозненные листы и решила ничего не трогать. Это почему-то не соответствовало ее жизнерадостному настроению. Можно ли ждать хороших новостей от «Таймс»? Ничего хорошего и приятного они все равно не напечатают, подумала она и попыталась свернуться клубочком на неуютном диване.

Ну почему холостяки всегда выбирают такую негостеприимную мебель? Может быть, лучше отправиться на кухню и попытаться отыскать чайный пакетик? Нет, лучше подождать возвращения Бена. После прошлой ночи один только чай из пакетика на завтрак не слишком приятное начало ленивого воскресного утра… Тем более что воскресный отдых ей предстоял короче обычного. Во второй половине дня Фов надо было вылететь с пятью девушками в Рим для показа весенней коллекции моделей Валентино. Путешествие займет две недели, потому что из Рима они отправятся сначала в Милан, а затем в Париж.

Фов безуспешно пыталась зарыться с жесткие диванные подушки.

Где же ты, Бенжамен Франклин Личфилд? Впервые она провела вместе с Беном всю ночь, да и вообще с мужчиной, подумала Фов, вспоминая короткий список своих любовников. Она знала, что это немодно, но до Бена их было всего двое.

Фов пришла к выводу, что ее стиль жизни совершенно не соответствует раскрепощенным семидесятым. Она много и напряженно работала, задерживалась в офисе допоздна, обеспечила свою финансовую независимость, что было редкостью для девушек ее возраста, но еще два года назад она жила дома, вместе с бабушкой. У Фов было много поклонников, но после последней поездки в Прованс она три года ни с кем не встречалась, потому что память об Эрике Авигдоре не давала ей покоя.

Наконец настало время, когда редкие письма не могли больше поддерживать их любовь. Эрику пришлось отслужить два года в армии после окончания университета, поэтому он не смог навестить ее в Штатах. Фов брала отпуск, но он ни разу не совпал с отпуском Эрика.

Должно быть, намерение встретиться снова не имеет под собой никакой реальной почвы. Шли годы. Короткие недели, проведенные вместе, когда ей было шестнадцать, все больше отступали на задний план.

Неужели они просто не поняли силы своих чувств или оказались их недостойны, печально рассуждала про себя Фов. Наверное, и Эрик тоже начал ее забывать.

Фов нашла для себя маленькую, уютную квартиру в двух этажах с внутренней лестницей в старомодном доме недалеко от Третьей авеню. Именно там случился ее первый роман, как раз перед ее двадцатилетием. Потом был второй. Она не скрывала от себя, что ни тот, ни другой не принесли ей особенного удовлетворения. В тех отношениях недоставало какого-то главного элемента, и если бы ей пришлось все же назвать его, то единственным словом, которое приходило ей на ум, была эта чертова романтика.

Может быть, она все еще тосковала по Эрику? Оба ее мужчины были забавными и умными, они удовлетворяли ее физически, но куда исчезли слышимая только двоим мелодия, поэзия, наполнявшая каждое, самое простое, движение, почему мир оставался прежним? То, что она испытала в маленьком автомобиле, окруженном стадом овец, на пыльной дороге недалеко от Фелиса, больше не повторялось.

Фов ни разу не позволила своим любовникам провести в ее постели всю ночь, хотя, разумеется, в ее кровати хватило бы места и двоим. Совместное пробуждение почему-то казалось ей более интимным, чем секс.

Накануне вечером, засыпая рядом с Беном, она подумала о том, что утро принесет ей новые ощущения. Романтика витала в воздухе, еще неразличимая, но намекавшая на свое возможное появление. Фов казалось, что она слышит, как музыканты в оркестре настраивают инструменты. Отдельные звуки предвещали рождение музыки.

Но сейчас, размышляла Фов, пытаясь согреть заледеневшие ноги, бог с ней, с романтикой. Сейчас очень были бы кстати деревенские колбаски, такие округлые, миниатюрные, перченые, сочные, с хрустящей корочкой. А потом блины с кленовым сиропом. Может быть, Бен принесет именно это? Или вафли с подтаявшим маслом и клубничный джем? А вдруг он появится на пороге с бриошами и круассанами, не забудет про тончайшие ломтики виргинской ветчины или про настоящий кофейный кекс, с упоительной глазурью и изюмом, который останется только разогреть?

Фов уселась в позу лотоса, во-первых, пытаясь согреть ступни, а во-вторых, надеясь, что медитация поможет ей забыть о еде. Ладно, будь что будет, но в кухню она носа не сунет, не станет портить Бену сюрприз.

Наконец в скважине заскрежетал ключ, и на пороге появился нагруженный пакетами Бен. Фов тут же вскочила и бросилась к нему, чтобы помочь.

— Так, завтраки от Келлога, молоко, яйца… А это что такое? — Она чуть было не расплакалась, но гордость ей не позволила.

— Я не знал, что ты больше любишь, кукурузные хлопья или рисовые, — сказал он, — поэтому я купил и то, и другое. В кухне есть масло и хлеб. — Бен чмокнул ее в нос, не выпуская из рук огромной пачки газет.

— Тебя не было так долго!

— Я думал, что ты еще спишь, поэтому заглянул на Таймс-сквер. Кто бы мог подумать, но мне пришлось ждать номер «Филадельфия инквайрер», — ответил Бен, осторожно выкладывая на столик воскресные выпуски не меньше десятка газет. — Но смотри, мне еще повезло! Я купил «Майами геральд»! Обычно ее не бывает по воскресеньям… Ладно, она мне заменит «Чикаго трибюн», ее не будет до завтра. Поцелуй меня, детка.

— А бекон ты не купил? — осторожно поинтересовалась Фов. — Чтобы сделать яичницу?

— Я о нем думал, но у меня только одна сковородка, так что пожарить отдельно бекон и яйца не получится.

— Можно сначала пожарить бекон, а потом на вытопившемся жире сделать яичницу, — голодная Фов могла думать только о еде.

— Умница ты моя! Женщины так много всего знают. Давай попробуем этот рецепт в следующий раз, — рассеянно отозвался Бен. Он уже просматривал газеты, откладывал некоторые страницы, другие просто бросал на пол.

— Что ты ищешь? — спросила Фов. — Случилось что-то чрезвычайно важное?

— Гм-м… Нет, ничего особенного… Я должен читать женские разделы в воскресных выпусках — «Стиль», «Внешность», «Дом», «Развлечения» или как там они у них называются…

— Ты обязан это читать?