Сумукдиар не мог понять смысл приказа: «…две группировки разворачиваются, чтобы сдержать натиск наседавшей с севера армии рыссов, тогда как пять туменов стремительным броском прорываются к Джангышлаку, дабы Иштари могло беспрепятственно войти в мавзолей Шах-Зинда. Расположение звезд будет благоприятствовать выполнению предначертаний Иблиса в течение трех ночей – потом станет слишком поздно…» – так писал Тангри-Хан в своей директиве, разосланной всем командирам туменов.

– На кой бес понадобилась им могила Афрасиаба? – недоуменно пробормотал Сумук.

Он вдруг припомнил, что еще Аламазан своими самыми последними – из потустороннего уже мира – словами предупреждал: помешай врагу потревожить Живого… Живой? Видимо, имелся в виду Афрасиаб – убитый здесь, но сохранивший жизнь за гранью Среднего Мира шах Маверранахра… Да-да-да, была ведь старая легенда: если, мол, потревожить Шах-Зинда – могилу Живого Шаха, то начнется война. Странно, зачем им это, ведь война и без того начинается… Но в приказе Тангри говорится еще о трех благоприятных днях… Возможно, если они вскроют гробницу в какие-то определенные дни, то военный успех окажется на стороне магрибцев? Что ж, это было похоже на правду. В любом случае Орду надо уничтожить – на чьей бы ни были стороне светила!

– Я должен отдохнуть, – сказал Сумукдиар, хрустко зевнув и пошатываясь – якобы от усталости. – Продолжим разговоры, то есть переговоры, утром.

Однако стоило гирканцу вернуться в свою комнату, внешние признаки утомления моментально исчезли. Он поспешно развел огонь и бросил в пламя шарик с именем Светобора. Несмотря на поздний час, Великий Волхв ответил незамедлительно, и лицо старого рысса выглядело обеспокоенным. Светобор быстро спросил, не слушая приветствий:

– Что у тебя?

– Полный успех. Хызра ликвидировал, Бикестан убедил воевать в заединстве. Кроме того…

Он коротко пересказал суть директивы Тангри-Хана и свои соображения по этому поводу. Великий Волхв согласился, что так оно, видимо, и есть: магрибское колдовство предрекло победу, если магия усыпальницы будет разрушена в строго определенные дни ближайшего будущего.

– В другом вопрос – какие именно дни им благоприятны? – отрешенно, словно размышляя вслух, проговорил старый жрец. – Уж не через восемь ли дней этот срок начинается?

– Именно так. День, который начнется через восемь суток, а также последующие три дня, – подтвердил Сумук и тотчас же воскликнул, мысленно проклиная себя за тугодумие: – Свадьба Озириса!

– Да, ты прав, – сказал Светобор. – Покровитель Магриба и властитель подземного царства смерти умирает осенью, но воскресает весной, а в середине лета сочетается браком с одной из демонесс Нижнего Мира. Все просто.

– Конечно, просто, когда все объяснили, – усмехнулся гирканец. – Значит, мы должны в ближайшие пять-семь дней навязать Орде битву и одержать победу. Не позже. Вот вернусь завтра в походную ставку, займусь вместе с Охримом планами сражения.

– Не выйдет. – Светобор, тяжело вздыхая, перекрестился. – Нет больше нашего Охрима, вечная ему память.

Он рассказал жуткую историю. Оказывается, полоумный алхимик Андис совместно с недобитыми наймитами Орды, о коих из-за множества дел как-то подзабыли, по указке и наущению Магриба вырастил в своих подземельях ораву вампиров-гомункулусов. Были это уродливые, туповатые, но невероятно злобные карлики, помеченные пятнами на лысине и готовые без раздумий выполнить любое повеление, особенно если это было повеление убивать. Нынешним утром кровожадные гомункулусы проникли в главные учреждения Царедара: государеву канцелярию, приказ Тайных Дел, военный приказ, Оружейный двор – и принялись убивать всех, кто попадался им на глаза. Прежде чем стражники сладили с нападавшими, карликовые вампиры лишили жизни почти полторы сотни добрых людей, включая воеводу Охрима Огарыша, а также многих полководцев, собравшихся в военном приказе для серьезного разговора.

– Твои ребятки уже допросили Андиса, – поведал Светобор. – Старый негодяй показал под пытками, что уже давно прислуживает Магрибу и что пару недель назад, после неудачи чародейского штурма, его вампиры совершили первую попытку умертвить Охрима, подстроив это злодейство как самоповешение. Помнишь, охранники военного приказа случайно заглянули в светлицу и успели старика из петли вытащить? Словом, тогда у них сорвалось, а теперь вот – выгорело. Страшная потеря – какой был человек, какая голова!

– Гады ползучие! – взвыл Сумукдиар. – Истреблю! До восьмого колена выкорчую!

И он действительно сдержал свое обещание, но только случилось это потом, после главного сражения.

Военная наука – сложное и запутанное переплетение множества тайн и особых приемов. Надо быть не только сильнее неприятеля, но также хитрее и умнее, то есть надлежит в первую очередь знать и предугадывать вражеские замыслы. Но и тут не все просто. Вот узнали рыссы содержание директивы, но и Тангри-Хану стало известно, что его приказ попал к противнику, и теперь сюэни запросто могут изменить свои планы. Тем не менее большой воздушный отряд уже третий час носился над пустынной степной равниной в поисках группы туменов, которая, возможно, именно в этих местах пыталась прорваться на Джангышлак…

Распластав исполинские крылья, Пятнистый парил над бескрайней плоскостью. Позади Сумукдиара летели еще четыре дракона: два серых чуть ниже и два бирюзовых – чуть выше Пятнистого. Чтобы предотвратить любые случайности и улучшить обзор, они держались в двух сотнях шагов над землей – и видно далеко, и стрелой врагу не достать. Под ними проносилась выгоревшая от летнего зноя степь, где лишь вокруг нечастых родничков зеленела трава, одиноко стояли юрты да паслись небольшие отары. И вовсе редко попадались соры – мелководные соленые озера с неверным топким дном.

Мелькнула белесая проплешина – когда-то здесь был сор, но потом вода ушла или высохла и осталась только неглубокая впадина, покрытая коркой соли. Такие места кочующие здесь аргыны и дулаты называли «шор». Сумукдиар невольно усмехнулся: в Атарпадане это слово означало «творог», и действительно, с высоты было похоже, будто кто-то размазал по степной поверхности немного творога… А в старину в этих краях, наверное, кипела жизнь: еще оставались следы прочных оград, стоял истукан – каменная баба, на небольшом холмике чудом сохранились стены большого дома…

– Там кто-то есть! – крикнул сзади Тимофей, наездник серого Волка. – Сделать бы круг над ними.

Сумук подал знак, разрешая маневр, и весь отряд полетел по дуге в сторону развалин. Внизу на самом деле бродило с десяток верблюдов, но это были отнюдь не разыскиваемые враги, а сторожевой дозор бикестанцев из племени карлуков. Увидев воздушных союзников, они радостно замахали руками и рубахами, приглашая приземляться.

Когда драконы, тяжело переводя дыхание, легли брюхом на грунт, к гирканцу подбежал командир дозора и, темпераментно жестикулируя, сообщил, что в двадцати верстах к северо-востоку стало лагерем огромное войско сюэней – наверное, два или три тумена.