Зато Донел переглядывался с Пайтром с таким видом, будто подобное никогда не приходило ему в голову. Среди стоявших позади мурандийцев поднялся ропот; некоторые спорили так громко, что их пришлось урезонивать, причем довольно грубо. Оставалось лишь удивляться – что вообще заставило этих людей объединиться с андорцами?

Эгвейн вздохнула и снова вообразила себя открывающимся солнцу бутоном. Они определенно не признавали ее Амерлин. Арателле совершенно не обращала на нее внимания, разве что в сторону не оттолкнула! Но в остальном все шло, как и задумано. Теперь она могла сохранять спокойствие. В отличие от Романды и Лилейн, которые, как хотелось ей верить, выходили из себя, пытаясь угадать, кто из них получит право вести переговоры. Не зная, что никаких переговоров не будет. Не может быть.

– Элайда, – спокойно произнесла Эгвейн, в свою очередь смерив невозмутимым взглядом Арателле и всех сидевших представителей знати, – преступница, незаконно посягнувшая на то, что ей не принадлежит, порушив все законы, составляющие основу Белой Башни. Престол Амерлин – я! – Ее удивляла холодная уверенность в собственном голосе, но ей случалось удивляться и сильнее. Она действительно была Амерлин. – Мы движемся на Тар Валон, дабы сместить Элайду и предать ее суду, но это касается лишь нас самих и никоим образом никого из вас. Так называемая Черная Башня тоже наше дело: мужчинами, способными направлять Силу, всегда занимались Айз Седай. Мы разберемся с ними, когда сочтем нужным, но, заверяю вас, не сейчас. Предпочтение будет отдано более важным делам.

Сзади, со стороны Восседающих, донесся шорох: они ерзали на табуретах и поправляли широкие юбки для верховой езды. Во всяком случае, некоторые. Иные из них полагали, что вопрос о Черной Башне можно уладить мимоходом: вопреки слухам, ни одна не верила в присутствие там более чем дюжины мужчин. Да и как можно поверить, что сотни мужчин желают направлять?

Арателле задумчиво нахмурилась, Пеливар шевельнулся, словно снова собирался встать, да и Донел с недовольным видом подался вперед. Их нужно дожать. Ничего другого не остается.

– Я понимаю вашу озабоченность, – продолжала Эгвейн столь же спокойно, – и готова снизойти к ней. – Как там звучал странный боевой клич Отряда Красной Руки? Ах да – пора бросать кости. Лучше не скажешь. – Как Престол Амерлин я объявляю, что мы остановимся здесь на месяц для отдыха, после чего оставим Муранди, но не пересечем андорскую границу. Наша армия не углубится далее в мурандийские владения, а в Андор не вступит вовсе. Уверена, – добавила она, – мурандийские лорды и леди не откажутся снабдить нас всем необходимым в обмен на серебро. За ценой мы не постоим.

Мурандийцы переглядывались в полнейшей растерянности, разрываемые противоречивыми чувствами. Снабжение столь большой армии могло стать делом чрезвычайно выгодным, но, с другой стороны, с фуражирами особо не поторгуешься. Донел раздраженно хмурился, а вот Сиан, похоже, уже подсчитывала в уме барыши. Снова поднялся гомон. Эгвейн хотелось обернуться, но прислушивалась она не к нему, а к оглушительному молчанию Восседающих. Суан смотрела прямо перед собой, вцепившись в юбку, словно только это ее удерживало. И ведь она знала, чему предстояло случиться. Шириам не знала ничего, однако взирала на андорцев и мурандийцев с царственным спокойствием, словно каждое услышанное слово было ей известно заранее.

Сейчас Эгвейн надлежало сделать лишь одно – заставить сборище знати забыть о том, что перед ними юная девушка.

Они должны видеть женщину, крепко держащую в руках бразды правления. Возможно, пока это и не совсем так, но так будет! Голос ее зазвучал тверже:

– Поймите меня правильно. Мое решение – окончательное. Вы можете смириться с ним. Или попытаться воспротивиться его осуществлению. Но тогда будьте готовы к неизбежным последствиям.

Едва она смолкла, налетел порыв ветра, всколыхнувший балдахин. Эгвейн спокойно поправила прическу. Лорды и леди поплотнее запахнули плащи, скрывая дрожь, вызванную, как хотелось верить, не только холодом.

Арателле переглянулась с Пеливаром и Аймлин, затем все трое обвели пристальными взглядами Восседающих и лишь после того медленно кивнули. Они явно считали, что Эгвейн всего-навсего повторяет слова, подсказанные ей старшими, но она все равно едва подавила вздох облегчения.

– Будь по-вашему, – угрюмо промолвил Пеливар, тоже обращаясь к Восседающим. – Разумеется, мы не сомневаемся в слове Айз Седай, но просим понять правильно и нас. Бывает, услышанные слова означают вовсе не то, что кажется поначалу. Конечно, я не имею в виду ваши слова. Но пока здесь остаетесь вы, останемся и мы.

Донел, и до того выглядевший больным, сейчас имел такой вид, будто его вот-вот стошнит. Надо полагать, его земли лежали где-то поблизости. А никому не приходилось слышать, чтобы андорские войска на мурандийской земле когда-нибудь за что-нибудь платили.

Эгвейн встала и услышала позади шелест одежд Восседающих, поднявшихся вслед за ней.

– Я не возражаю. Таким образом, вопрос решен. Мы отбудем довольно скоро, чтобы вернуться в лагерь до темноты, но у нас есть еще немного времени. Предлагаю использовать его, чтобы получше узнать друг друга и избежать в дальнейшем непонимания. – Общий разговор даст ей возможность добраться до Талманеса. – Да, и вот еще о чем вам следует знать. Книга послушниц отныне открыта для любой женщины любого возраста, которая пройдет испытание.

Арателле моргнула. Суан – нет, но Эгвейн показалось, что та едва не охнула. Этого они даже не обсуждали, но лучшей возможности для такого объявления могло и не представиться.

– Думаю, многим из вас найдется, о чем поговорить с Восседающими, – заключила девушка. – Так поговорим же без церемоний.

Не дожидаясь, пока Шириам предложит ей руку, Эгвейн сошла с помоста, чувствуя, что вот-вот рассмеется. Предыдущей ночью она изнывала от страха – нет, ей никогда не достичь цели; но вот почти полпути преодолено, и все оказалось не так трудно, как думалось. Правда, впереди ждала вторая половина пути.

Несколько мгновений после того как Эгвейн сошла с постамента, никто не двигался, а потом и андорцы, и мурандийцы устремились к Восседающим. Девчонка, играющая роль Амерлин, – безусловно, марионетка в чужих руках, – не представляла интереса по сравнению с женщинами, лишенные признаков возраста лица которых не оставляли сомнений в том, что они на самом деле Айз Седай. Каждую Восседающую осаждали по два-три лорда и леди: одни надменно задирали подбородки, другие неохотно кланялись, но и те и другие добивались, чтобы их выслушали. Ветер усилился, он хлопал плащами и уносил пар дыхания, но важность задаваемых вопросов заставляла забыть о стуже. Шириам взял в оборот краснолицый Донел, говоривший долго и громко, перемежая свои тирады резкими поклонами.

Улучив момент, Эгвейн потянула Шириам за рукав и торопливо шепнула:

– Выясни, что сможешь, насчет тех сестер и Гвардии Башни в Андоре. – Как только она отпустила Хранительницу Летописей, Донел снова вцепился в Шириам с расспросами, но скоро растерянно заморгал. Поскольку она принялась расспрашивать его.