Телефон Харри зазвонил, когда она свернула в распахнутые ворота поместья Смита.

– Мы на месте, – ответил Харри. – Когда прибудете, оцепите район, но ничего не трогайте, пока не приедут криминалисты.

Катрина остановилась у хлева и выскочила из машины.

– Показывай дорогу, – велел Харри и проследовал за ней в дверь хлева.

Она услышала, как Харри чертыхается у нее за спиной, когда она свернула направо, к кабинету.

– Прости, забыла предупредить о весах, – сказала Катрина.

– Дело не в этом, – откликнулся Харри. – Я вижу здесь на полу кровь.

Катрина остановилась у открытой двери в кабинет и уставилась на лужу крови на полу. Черт. Валентина не было.

– Позаботься о Смитах, – сказал Харри у нее за плечом.

– Что…

Она повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Харри выходит из хлева через левую дверь.

Когда Харри включил фонарик в телефоне и направил его свет на землю, на него напал ветер. Он восстановил равновесие. На светло-сером гравии виднелись пятна крови. Харри пошел по тонкому следу из пятен, который указывал, в какую сторону сбежал Валентин. Ветер в спину. К фермерскому дому.

Нет…

Харри достал «глок». Он не стал терять время на то, чтобы проверить, лежит ли револьвер Валентина в ящике стола в кабинете, поскольку все равно должен был исходить из того, что убийца вооружен.

Следы исчезли.

Харри покрутил телефоном и облегченно вздохнул, когда увидел, что они свернули с гравийной дорожки в сторону от дома, на сухую желтую траву, в поля. Здесь тоже было легко идти по кровавому следу. Ветер, должно быть, уже набрал полную силу урагана, и Харри почувствовал, как первые капли дождя ударили в щеку, будто снаряды. Когда хлынет ливень, он за несколько секунд смоет все следы.

Валентин закрыл глаза и стал ртом хватать ветер. Как будто он мог вдохнуть в него новую жизнь. Жизнь. Почему так, почему все обретает свою подлинную цену только тогда, когда всего можно лишиться? Ее. Свободы. А теперь и жизни.

Жизни, которая вот-вот из него вытечет. Он чувствовал, как кровь наполняет ботинки, холодит. Он ненавидел кровь. Это тот, другой, любил кровь. Другой, с кем он заключил пакт. И когда же он понял, что это не он, а тот, другой, кровавый человек был дьяволом? Что это он, Валентин Йертсен, продал и потерял свою душу? Валентин Йертсен поднял лицо к небу и рассмеялся. Ураган пришел сюда. Демон был свободен.

Харри бежал, держа «глок» в одной руке, а телефон – в другой.

Через открытое пространство, вниз по холму с попутным ветром. Валентин был ранен и выбрал самый легкий путь, чтобы как можно больше увеличить расстояние между собой и теми, кто скоро должен прийти. Харри чувствовал, как стук шагов отдается в голове, чувствовал, что желудок снова собирается вывернуться, но проглотил рвоту. Он думал о лесной тропинке. О парне в новом костюме «Under Armour» на тропинке впереди. И бежал.

Приблизившись к роще, он сбросил скорость и понял, что, для того чтобы изменить направление, ему надо опереться на ветер.

Среди деревьев находился низкий полуразрушенный сарай. Гнилые доски, гофрированный металл. Может быть, место для инструментов, а может, убежище для скота на время дождя.

Харри направил свет на сарай. Он не слышал ничего, кроме урагана, было темно, а он едва умел различать запах крови в теплый день при нужном направлении ветра. И все же он знал, что Валентин здесь. Это знание посещало его через равные промежутки времени, но прежде он всегда ошибался.

Харри снова осветил землю. Расстояние между пятнами крови сократилось, и они стали не такими вытянутыми. Здесь Валентин тоже сбавил скорость. Потому что хотел обдумать ситуацию. Или потому что вымотался. Потому что должен был остановиться. А кровавые следы, которые до этого места шли прямой полосой, тут свернули. К сараю. Харри не ошибался.

Он прибавил ходу и рванул вперед, к роще справа от сарая. Пробежал немного между деревьями, остановился, выключил фонарик в телефоне, поднял «глок» и пошел по дуге, чтобы подойти к сараю с другой стороны. Потом он лег и пополз по земле вперед.

Сейчас ветер дул ему в лицо, и это уменьшало шансы на то, что Валентин его услышит. Наоборот, ветер относил звуки в сторону Харри, и он различил далекий вой полицейских сирен, перемежаемый порывами ветра.

Харри переполз через поваленное дерево. Бесшумная вспышка молнии. И там, у сарая, вырисовался силуэт. Это был Валентин. Он сидел между двумя деревьями спиной к Харри, всего в пяти-шести метрах от него.

Харри направил пистолет на силуэт:

– Валентин!

Его крик частично был заглушен запоздавшим раскатом грома, но он заметил, как силуэт перед ним замер.

– Ты у меня на мушке, Валентин. Положи оружие.

Казалось, ветер внезапно ослабел, и Харри услышал другой звук. Высокий. Смех.

– Харри, ты снова вышел поиграть.

– Не стоит прекращать игру, пока она не выиграна. Положи оружие.

– Ты перехитрил меня. Как ты догадался, что я снаружи сарая, а не внутри?

– Потому что теперь я тебя знаю, Валентин. Ты думал, что сначала я обыщу самые очевидные места, и устроился снаружи, чтобы прикончить последнюю душу.

– Чтобы взять попутчика. – Валентин хрипло закашлялся. – Наши души – близнецы, и они отправятся в одно место, Харри.

– Положи оружие, или я стреляю.

– Я часто думаю о своей матери, Харри. А ты?

Харри видел, как затылок Валентина раскачивается в темноте из стороны в сторону. Внезапно его осветила новая вспышка молнии. Новая капля дождя. На этот раз тяжелая и крупная, упавшая вертикально. Они находились в оке урагана.

– Я думаю о ней, потому что она – единственный человек, которого я ненавидел больше, чем себя самого, Харри. Я пытаюсь уничтожить больше, чем уничтожила она, но не знаю, возможно ли это. Она уничтожила меня.

– И больше уже невозможно? Где Марта Руд?

– Нет, больше невозможно. Потому что я уникален, Харри. Ты и я, мы не такие, как они. Мы уникальные.

– Прости, что разочарую тебя, Валентин, но я не уникален. Где она?

– Две плохие новости, Харри. Первая: можешь забыть о рыжеволосой девчонке. Вторая: нет, ты уникален. – Снова смех. – Отвратительно думать об этом, не так ли? Ты сбегаешь в нормальность, в людскую усредненность, и думаешь, что обретаешь чувство принадлежности, становишься настоящим собой. Но настоящий ты сидишь сейчас здесь, Харри. И размышляешь, убить или нет. И ты пользуешься этими девчонками – Авророй, Мартой, – чтобы поддерживать огонь своей прекрасной ненависти. Потому что сейчас твоя очередь решать, жить кому-то или умереть, и ты наслаждаешься этим. Ты наслаждаешься тем, что ты бог. Ты мечтал быть мной. Ты ждал своей очереди стать вампиром. Ты испытываешь жажду, просто признай это, Харри. И однажды ты напьешься.