Наши далекие предки искренне считали, что мир лежит на трех китах. Идеология наших кухонных трибунов зиждилась на трех трусливых мартышках. Удобную, комфортную позицию олицетворяли они.

* * *

В октябре 1961 года я поехал в командировку по Восточной Сибири освещать небывалые трудовые свершения, которые народ дарил к съезду любимой партии. И если слова «подарки партии» в моем тексте звучат с некоторой долей иронии, то работа людей была поистине героической, если учесть, в каких условиях они жили на этих ударных комсомольских стройках.

Мы, столичные журналисты, приехавшие на неделю за материалом для очерка о «молодых романтиках», не обращали внимания на сырые бараки, несвежее белье, консервы «свинобобы» на завтрак, грязные столовые с невкусной едой.

В часе лёта на АН был Иркутск — роскошный сибирский город с чистыми красивыми улицами, прекрасными ресторанами, уютными кинотеатрами, где шли красивые французские фильмы с Жаном Марэ.

И мы смотрели на неустроенность и тяжелый труд строителей как на некий новый романтический порыв «молодых сердец», как на продолжение строительства знаменитой узкоколейки из культового романа того времени «Как закалялась сталь».

Утром 17 октября 1961 года в Иркутске я спускался в ресторан гостиницы позавтракать.

— …Сегодня вся страна слилась в едином порыве… — хорошо поставленным голосом объявлял радиодиктор.

Открылся, как всегда исторический, XXII съезд КПСС, на котором огласили и приняли третью программу партии.

В том основополагающем документе были определены три главных направления: создание материально-технической базы коммунизма, преобразование социалистических общественных отношений в коммунистические и воспитание нового человека — активного строителя и труженика коммунистического общества.

Программа была своевременной, как никогда. Наш партийный лидер Никита Хрущев заявил с высокой трибуны о том, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме, а наступит он в 1980 году. Коротко и просто: не пройдет и девятнадцати лет, и мы попадем в рай земной.

Но до этого еще нужно было дожить. Девятнадцать лет — срок немалый, тем более что из тебя срочно начнут формировать «нового человека, активного строителя и труженика…». Короче говоря: «Гвозди бы делать из этих людей…» Так предугадал много лет назад главное направление новой партийной программы великий поэт.

Самого доклада Никиты Сергеевича я не слышал: не до того было. Я встречался с прокурором области, пытаясь, кроме очерка о романтике ударных строек, собрать материалы о хищении приискового золота.

День складывался неплохо, прокурор оказался мужиком веселым и контактным, свел меня со следователем Лешей, моим ровесником.

Я собирал материал о золотом песке, сильно окропленном человеческой кровушкой, надеясь, что мне удастся проломить его через главного редактора, а потом и через Главлит.

Вечером мы с Лешей неплохо посидели в ресторане «Ангара», и я в отменном настроении вернулся в гостиницу. Когда я брал ключ от номера, на меня как-то странно посмотрела всегда приветливая дежурный администратор, но я на это внимания не обратил.

Проснулся я от яркого света, под потолком сияла гостиничная люстра. И в ее казенном свете я с удивлением обнаружил, что в номере моем гости: капитан в синей милицейской форме, дежурный администратор и три персонажа в штатском.

— Проснулся? — поинтересовался у меня мужик лет сорока в сером костюме и ярко-синем галстуке.

— Как видишь, — ответил я спросонья.

— А мне тыкать не надо, понял? — В голосе мужика послышались угрожающие нотки. — Вставай.

Я поднялся и сразу же двое штатских начали изучать мое анатомическое устройство.

— Татуировок нет, — сказал один.

— Странно, — удивился второй.

Я хотел предложить им снять трусы, но постеснялся хорошенькой администраторши.

— В номере все вещи принадлежат вам? — со скрытой угрозой сказал первый.

— Кроме тех, которые являются собственностью гостиницы.

— Проверим, — почему-то ляпнул наиболее активный из троицы молодой, видимо, начинающий оперативник.

— А вы мне документы будете предъявлять или так говорить будем?

— А тебе что, сотрудника милиции мало? — оборвал меня человек в сером. — Когда понадобится, мы тебе не только документы предъявим.

— Капитан, в шкафу висит пиджак, там мои документы, возьмите.

На стол легли командировочное удостоверение, авиационные билеты, удостоверение родной редакции и синяя книжечка с золотыми буквами: журнал «Советская милиция». Я всегда сотрудничал с этим журналом, потому что принадлежность к милицейскому ведомству помогала в командировке решать массу насущных проблем.

— А где паспорт? — после некоторой паузы спросил серокостюмный.

— Вот он. — Один из оперов положил его на стол.

— Как он попал в гостиницу системы «Интуриста»? — грозно спросили у администратора.

— По броне обкома.

— Так, проверим. — Он захватил мои документы и вышел.

Вернулся минут через двадцать, аккуратно положил все мои «ксивы» на письменный стол, посмотрел на меня с сожалением и сказал своим:

— Уходим.

Они растворились также стремительно, как и появились.

— Ты заходи, если что! — успел я нагло крикнуть вслед человеку в сером костюме.

Возможно, кто-нибудь другой и спустил бы дело на тормозах, но я решил раздуть скандал. Я точно знал, что штатские деятели — не сотрудники угрозыска, а бойцы местного управления КГБ. А вот что они искали в номере и среди моих небогатых командировочных вещей, для меня оставалось загадкой.

Утром я позвонил областному прокурору и попросил меня принять. Когда он прочитал мое заявление, ему стало не по себе.

— Все так и было?

— Ни одного слова неправды.

— Они представились?

— Нет.

— Хорошо, идите, мы разберемся, только очень вас прошу: не надо сообщать в Москву. Мы как-нибудь сами этот вопрос закроем.

Я ушел от прокурора и занялся своими делами, а вечером ко мне в номер постучали.

— Да?

— Здравствуйте. Не прогоните? — в комнату вошел невысокий человек, светящийся доброжелательством. — Не скучаете после столицы?

— Простите…

— Все понял. — Мой гость достал из кармана сафьяновую книжечку. Я прочитал ее и выяснил, что ко мне пришел большой по местным меркам чин — зам. начальника областного управления КГБ.

Я предложил ему присесть и поинтересовался, почему КГБ не дает мне покоя в городе Иркутске.

— Знаете, что нам в номере разговаривать-то в такой вечер?.. Поехали к Байкалу, шашлыков поедим, омуля попробуем, по рюмке выпьем.