– Я так погляжу, мне стоит заранее готовить вторую порцию, сынок! – Старый Том, добродушный повар секторальной столовой, одобрительно смотрел, как Дик бодро уплетает тарелку пищевого компаунда. – Эвон как ты проголодался-то, сидючи на трубе! Того и гляди, съешь мое варево вместе с тарелкой! Хочешь добавки?

Дик виновато улыбнулся, расправляясь с последними остатками мутной белесой кашицы, и отодвинул тарелку.

– Ну… Если только позволяют лимиты… – неловко пробормотал он.

Хоть рота наблюдателей и имела усиленный продовольственный паек, но на полноценную вторую порцию его не хватило бы никогда. Странно, что старый повар так уверен в своих словах. Не иначе, начальство объявило праздничные надбавки к питанию по случаю успешного возвращения шахтерской экспедиции.

– Лимитов хоть отбавляй, сынок! – покровительственно заявил Том, направляясь к пищевому аппарату с новой тарелкой. – Какой подсластитель желаешь на добавку? Шоколад? Земляника? Ванильный ты уже ел.

– Если позволите, шоколад, сэр! – ответил Дик.

После смены, проведенной на трубе, он всегда испытывал жуткий голод, а в этот раз наверху пришлось провести лишний час, и Дик чувствовал себя так, словно не ел неделю.

– Позволю! – важно заявил повар. – А что? Тут, в столовой, я самый главный! Я и Президент, и командующий. Как скажу, так и будет!

Они с Диком негромко рассмеялись, и старый Том поставил перед юношей тарелку с добавкой:

– Вот, сынок, ешь на здоровье! Молодому организму нужно хорошо питаться, чтобы вырасти крепким в этом богом забытом мире. Эх, прав старина Хо – не та сейчас молодежь, не та! – Он покачал головой, глядя куда-то мимо Дика, словно всматриваясь в собственное прошлое. – Слабовата, хиловата, и все на одно лицо… Дай нам силы, Великая Шаро, пережить эти сто лет, не позволь свершиться своему самому страшному предречению…

Вздрагивающая при каждом порыве ветра металлическая клеть, медленно ползущая вдоль отвесной стены гигантской трубы, уже не вселяла в Картрайта панический ужас, но на всякий случай он привычно закрыл глаза и прочел молитву Великой Шаро.

Он печально замолчал, погрузившись в свои мысли.

– Но почему же все на одно лицо, сэр! – тактично возразил повару Дик, пытаясь не дать старику грустить. В такие минуты старый Том превращался в немощного старца, раздавленного судьбой, на которого было больно смотреть, и Картрайту становилось очень жаль одинокого старика. – Правительство успешно борется с проблемой инбридинга, программа обмена генетическим фондом между Центрами дает отличные результаты!

– Эх, дети, дети! – грустно улыбнулся старик. – Все вам нипочем! Завидую даже. «Правительство успешно борется», «программа обмена», «отличные результаты»… – Он снисходительно посмотрел на Дика. – Любишь читать официальные сводки?

– Сэр, я долгое время серьезно занимался историей и хорошо осведомлен о динамике демографического показателя Альянса! – возразил Дик. – Программа Обмена позволила существенно замедлить темпы вырождения населения!

– Знаю, знаю! – скептически махнул рукой повар. – Президент все уши прожужжал за тридцать-то лет. Уникальная возможность остановить вырождение и все такое. – Он кивнул Дику. – Ты ведь и сам родился по этой программе. Потому и не похож так сильно на наши рожи. Только вот что я тебе скажу, сынок, вся эта программа – тоненькая соломинка, за которую мы вынуждены хвататься от безысходности. Я не видел твоего личного дела, но и так могу сказать, что донорский материал для зачатия был взят в Центре «Дэвис». И ты у нас тут не один такой!

– Как вы догадались, сэр? – удивился Картрайт. – Это вам дядя Хо рассказал?

– Ничего мне твой старик не рассказывал! – ворчливо отмахнулся повар. – Ты хоть раз был где-нибудь за пределами нашего Центра? Кроме своей трубы?

– Нет, сэр, – признался Дик.

– Вот то-то же! – наставительно поднял палец вверх Том. – А так бы ты мог запросто определить, где родился тот или иной гражданин Альянса, по чертам его лица. Вот я по твоему лбу и надбровным дугам прекрасно вижу, откуда был твой биологический папаша. И все остальные, кто хоть раз бывал в «Дэвисе», тоже это видят!

Повар грустно покачал головой и вздохнул:

– Вот во времена моего детства, шестьдесят лет назад, люди были не так сильно похожи друг на друга. И детей было побольше, и население погуще. – Он окинул невеселым взглядом огромное помещение столовой, явно предназначенное для гораздо большего количества едоков, чем можно было увидеть тут даже по всеобщим праздникам, и вновь погрузился в свои печальные воспоминания.

– Большое спасибо, сэр! – Дик отодвинул пустую тарелку и взял в руки пластиковый стакан с водой. – Было очень вкусно! Вы самый искусный повар из всех, кто здесь работает!

– Нравится стряпня старого Тома, да? – довольно встрепенулся старик, мгновенно переключаясь на свою любимую тему. – Это все подсластители! Я синтезирую их по-своему, совсем не так, как другие! У меня есть свой личный секрет! Молодежи этого так просто не достичь, тут нужен опыт!

Он победно посмотрел на Дика:

– Напомни мне, когда у тебя гражданское совершеннолетие, сынок! Старина Том приготовит тебе особенную кашу, пальчики оближешь!

– Оно было год назад, сэр! – улыбнулся Дик. – Вы каждый раз меня об этом спрашиваете! Через неделю мне будет двадцать два, и мы с Хо с удовольствием попробуем вашу волшебную кашу на мой день рождения!

– Ах, да, да! – спохватился старик. – Ну, конечно! Припоминаю! – Он виновато развел сморщенными руками. – Ты уж прости старика. Возраст, возраст… – Том обернулся, увидев входящих в пустую столовую людей, и оживился: – Ладно, сынок, мне пора за работу. Увидимся позже, и передавай привет Хо!

– Конечно, сэр! Обязательно передам! – отрапортовал Дик, и старый Том засеменил навстречу пришедшим.

Дик отхлебнул воды и с удовлетворением отметил, что не чувствует привкуса обеззараживающих примесей. Видимо, пока он был на смене, на очистных блоках сменили фильтры и обновили картриджи с реагентами. В ближайшие пару недель вода будет особенно вкусной. Это было приятно уже само по себе, а учитывая стоящую в это время года внутри Периметра жару, так и просто божественно. Он вспомнил, как Хо рассказывал, что в других Центрах системы очистки воды обновляются далеко не так часто, как в «Пэйдже», ведь они не имеют своего фильтропроизводства и вынуждены экономить.

Картрайт вышел на улицу и направился домой по пустынным улицам Центра. В эти часы прохожих можно было встретить нечасто. Основная масса жителей была на своих рабочих местах, в основном располагающихся в подземных ярусах, у тех же, кто в это время дня не работал, нещадно палящее июньское солнце отбивало всякое желание выходить из жилых корпусов. Вот спустя пару часов после заката кое-кто выберется прогуляться, в основном молодежь. Завтра правительство Центра готовит автокараван в «Гувер», и помимо крупной партии фильтров