Кроме того, по заданию немцев литовский генерал Плеховичус [Так в тексте. Правильно: Плехавичиус] организовал из литовцев дивизию для проведения карательных мероприятий против поляков и партизан. Эта дивизия жестоко расправлялась с населением.

Население г. Вильно положительно реагирует на освобождение города от немецких оккупантов и выражает удовлетворение тем, что служба в костелах будет вестись не на литовском, а на польском языке, а также выражает надежду, что Вильно будет входить в состав Западной Украины или Белоруссии, но только не Литвы.

По непроверенным агентурным данным, в Тракайском уезде собирают подписи у населения, чтобы послать письмо товарищу СТАЛИНУ с просьбой о присоединении Виленской области к Западной Белоруссии.

Рабочие и трудовая интеллигенция г. Вильно одобрительно высказываются о создании Польского Национального Комитета Освобождения, считая, что в результате этого мероприятия Польша станет самостоятельным государством.

Часть населения, особенно духовенство, польские националисты и реакционная интеллигенция считают Национальный Комитет незаконным и делают ставку на лондонское правительство.

Во всех освобожденных уездах местная администрация, состоявшая исключительно из литовцев, сбежала. Полицию и карательные органы немцы оставляли на месте, организовывали из них отряды самообороны и предлагали им защищать свой город. Так, например, города Тракай и Паневеж защищали отряды самообороны. После того как Красная армия входила в город, эти отряды скрывались в лесах.

Организованы оперативные мероприятия по поимке членов отрядов самообороны.

Во всех уездах осталось большое количество русских людей, угнанных немцами в феврале с.г. Так, например, в Паневежском уезде оказалось более 2000 человек, угнанных немцами из Ленинградской области вместе со скотом и сельхозинвентарем.

В других уездах жители Орловской, Курской, Смоленской и других областей.

С 14 по 20 июля НКВД – НКГБ Литовской ССР арестовало 516 человек, в том числе: шпионов – 51, активных пособников немецких оккупантов – 91, руководящих работников административных органов немецких оккупационных властей – 302, участников подпольных антисоветских националистических организаций – 36 и уголовного элемента – 35.

Кроме того, органами и войсками НКВД выявлено и захвачено в плен 570 немецких солдат и офицеров, пытавшихся пробраться на Запад.

При боевых столкновениях с отдельными группами немцев убито 785 солдат.

У арестованных и населения изъято оружия: винтовок – 984, пулеметов – 405, минометов 132, гранат – 137, патронов – 450 000».[240]

Так решительными действиями Красной армии и Госбезопасности была пресечена попытка Армии крайовой захватить Виленскую область и включить ее в состав Польши.

Сразу после прихода Красной армии в Прибалтику сотрудничавшие ранее с нацистами националисты прибегли к тактике террора и партизанской войны. Уже в июле – августе 1944 г. вслед за войсками 3-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов на территорию Литвы вступили соединения и части войск НКВД. В республике были развернуты семь пограничных полков, в задачу которых входила очистка прифронтовой полосы и освобожденной территории от «отставших солдат и офицеров германских частей, мародеров, дезертиров, вражеской агентуры, антисоветских элементов, пособников противника».

С 14 по 20 июля 1944 г. НКВД и НКГБ Литовской ССР было арестовано 516 человек, в том числе 51 шпион, 302 активных пособника немецких оккупационных властей, 36 участников подпольных антисоветских националистических организаций и 35 уголовников.

27 июля, согласно приказу Военного совета 3-го Белорусского фронта, на территории Литовской ССР началась мобилизация в Красную армию. Из-за неверных действий военкоматов, в том числе и отсутствия повесток, националисты начали распускать слухи о том, что мобилизации нет, а призванные будут сосланы в Сибирь. В результате значительная часть этнических литовцев уклонилась от призыва.

Так, в Виленском уезде с 26 по 31 июля мобилизации подлежало 5 тысяч человек, на призывные пункты явилось 1700 человек, а на станцию для погрузки – всего 950 человек.

В некоторых уездах этим воспользовались литовские фашисты – «таутинники» – и начали организовывать банды из числа литовцев, уклонившихся от призыва. Так, в Паневежском уезде появились две бандгруппы, вооруженные винтовками и пулеметами, численностью до 50 человек каждая.

Имели место факты обстрела «таутинниками» воинских колонн, двигавшихся по шоссе.

НКВД принял решительные меры к ликвидации групп «таутинников».

Аналогичная ситуация сложилась в Латвии и Эстонии. На освобожденной территории Латвии в мае – августе 1944 г. были арестованы 190 немецких агентов, сотрудников полиции, предателей, изъято 1412 винтовок, 162 автомата, 66 пулеметов, 670 гранат, 43револьвера. В октябре – декабре того же года отдел по борьбе с бандитизмом НКВД СССР провел несколько чекистско-войсковых операций на территории Эстонии, в результате которых были задержаны 356 повстанцев, 333 бандпособника, изъяты 712 винтовок, 28 автоматов, 45 пулеметов, 32 револьвера, 43 500 патронов.

В Эстонии в 1946–1956 гг. националистами был убит 891 человек, в том числе 447 активистов советских и партийных органов, крестьян, получивших землю в результате проведенной советской властью земельной реформы, а также членов их семей, 295 бойцов отрядов народной самозащиты, 52 сотрудника правоохранительных органов, 47 военнослужащих.[241]

Важную роль в организации бандформирований сыграла прибалтийская эмиграция. После оккупации Прибалтики немцами несколько тысяч человек уехали в Швецию. По официальной оценке, на 1 декабря 1944 г. беженцев из Прибалтики (без эстонских шведов) насчитывалось уже около 25 тысяч человек.[242]

Уже в 1944 г. советские дипломаты – посол в Швеции А.М. Коллонтай и советник И.С. Чернышев – неоднократно поднимали вопрос с руководством Швеции о прибалтийских беженцах. Каждый раз дипломаты подчеркивали, что СССР рассматривает беженцев в качестве своих граждан. В ходе беседы Чернышева с премьером П.А. Ханссоном, состоявшейся 25 ноября 1944 г., последний заявил, что его правительство не может принуждать советских граждан вернуться назад в СССР вопреки их собственной воле. На замечание же Чернышева о том, что среди беженцев много преступников, премьер ответил обещанием изучить этот вопрос.