– А о гражданской войне или о Японии Гильермо вам ничего не рассказывал?

– Нет. И о Мексике тоже. Он вообще о себе особенно не распространялся.

Рюмон вытащил висевший на шее кулон:

– Вам не приходилось видеть у Гильермо такой же?

Старик вытянул шею и некоторое время внимательно рассматривал кулон, но в конце концов лишь пожал плечами и помотал головой.

– Нет. Что-то не припоминаю.

Рюмон встал со стула, достал визитную карточку и написал на ней телефон гостиницы «Вашингтон».

– Если вы еще что-нибудь вспомните, прошу вас, позвоните. Например, какие-нибудь новые сведения о Дональде Грине. В течение некоторого времени вы можете связаться со мной по этому телефону.

Старик взял визитную карточку и, едва взглянув на нее, вдруг произнес:

– Я вот вспомнил, что у Грина работала его дочь Леонора, она у него вроде секретарши была. Она всегда приезжала в Мадрид вместе с ним. Тихая девушка лет тридцати, не то чтобы красивая, но с великолепными рыжими волосами. Может быть, если Грина уже нет в живых, лавка перешла в ее руки. Она-то, скорее всего, еще жива.

– Большое вам спасибо. От всего сердца желаю вам долгой жизни.

Старик проводил своего покупателя до двери, и, с приобретенной книгой под мышкой, Рюмон вышел на улицу.

Взглянул на часы. Было начало девятого. В половине он встречался в вестибюле гостиницы с Спитаку Харуки и всей компанией.

Подняв воротник пальто, Рюмон зашагал под дождем.

Англия? Когда же наконец кончатся эти бесконечные поиски Гильермо? И где?

Старик вернулся на свое место за прилавком и снова занялся починкой книги.

Вставив книгу без обложки в тиски, он крепко зажал ее. Мелкой шкуркой стал снимать присохший к страницам клей.

Гильермо…

Давно он не слышал о старом приятеле. Он чувствовал, что беседа его взволновала. Выходит, Гильермо воевал в Иностранном легионе Франко против рохо… Ну и ну.

Вдруг послышался звук открывающейся двери, кто-то вошел в лавку.

Старик поднял глаза и увидел в дверях мужчину в черном плаще, с острым блеском в глазах.

Не к добру пришел этот человек… Ну да, проводив японца, старик забыл запереть дверь…

– Извините, я уже закрываю… – проговорил он. Мужчина ухмыльнулся:

– Хорошая идея. Я тебе помогу.

С этими словами он опустил жалюзи на двери.

Старик попытался встать. Вошедший размашистой походкой подошел к прилавку и усадил его обратно на стул.

Старик судорожно сглотнул и, запрокинув голову, посмотрел на незнакомца.

На впавшей щеке человека был виден еще не совсем заживший порез. Старик похолодел от страха.

Мужчина вытащил книгу из тисков. Его руки тоже были все в порезах.

Схватив старика, он всунул его ладонь в тиски. Покрутив ручку, зажал ее так, что двинуться было невозможно. Старик застонал от боли.

– Перестань! Что ты делаешь?

– Давай рассказывай. Пока кость не треснула.

– Что… что рассказывать?

– Все, что ты сказал японцу, который был здесь до меня. Не расскажешь – эта книга будет последней, которую ты починил.

Майор Клементе положил трубку и встал с кресла.

Ханагата Риэ сидела на маленьком диване, наблюдая за майором, поглаживавшим свои кайзеровские усы. Как всегда, одет он был совершенно безукоризненно. На нем был темно-синий костюм из саржи и элегантный галстук пейсли.

Усевшись рядом со следователем Барбонтином на кушетке, Клементе достал из кармана мундштук с золотым наконечником. Вставил в него сигарету, прикурил зажигалкой от Дюпона.

– Рюмон говорит, что не уверен, умер ли тот ваш убийца, Маталон, или нет. Тебе как кажется?

Кадзама Симпэй, сидевший на стуле у рабочего стола Риэ, беспокойно заерзал.

– Я думаю, умер. В том мутном потоке, знаете ли, сам Тарзан бы утонул.

– Кто это еще такой, этот Тарзан? – спросил Барбонтин.

Кадзама пожал плечами:

– Тренер по плаванию.

Барбонтин молча пожал плечами.

Риэ с трудом удержалась от смеха.

После похорон Хоакина эль Оро к ней зашел Кадзама Симпэй, и Риэ как раз слушала его рассказ о событиях, происшедших в Ронде, когда вдруг без предупреждения к ней в писо явились Клементе и Барбонтин.

Скорее всего, они следили за ее домом, и стоило Кадзама войти, как эти двое немедленно ввалились к ней.

Последнее время их бесцеремонность ей уже порядком надоела.

Ей захотелось хоть чем-то досадить им.

– А вот позвольте задать вам один вопрос. Три дня назад ранним вечером вы ходили в Ассоциацию отставных солдат иностранного легиона на улице Сан-Николас и встречались там с начальником секретариата Торресом. Скажите, какое у вас к нему было дело?

Краем глаза она увидела, что лицо Барбонтина стало как каменное.

Клементе, сверкнув стеклами очков, уставил на нее пристальный взгляд:

– Откуда тебе это известно?

– В тот день я как раз составила компанию господину Рюмону, а он отправился туда узнать, нет ли в Ассоциации какой-либо информации относительно японского добровольца, которого он разыскивает. Тогда-то я вас и заметила: мы разминулись у входа.

Клементе, прикусив зубами золотой наконечник мундштука, впился взглядом в Риэ.

– Ты помнишь Хайме Куэваса? – вдруг спросил он.

– Помню.

Куэвас был торговцем подержанными товарами, которого вместе с журналистом газеты «Ла Милитиа» убил человек, похожий на Маталона. Ему перерезали горло ножом и столкнули вниз, во внутренний дворик.

Клементе прикоснулся кончиком пальца к усам.

– Так вот, я пытался выяснить прошлое этого типа, и до меня дошел слух, что одно время он был солдатом в Иностранном легионе. Значит, вполне мог состоять в членах Ассоциации. Это нужно было проверить, вот я и встретился с Торресом.

Риэ пристально посмотрела на Клементе.

Тот стряхнул пепел в пепельницу и продолжал:

– Но выяснилось, что членом Ассоциации Куэвас не был. Торрес посоветовал мне сходить спросить в другую организацию такого же рода, Клуб дружбы бывших солдат-наемников. Я разузнал, и действительно – оказалось, что Куэвас числился их членом.

– И что это за организация?

– Такое же объединение бывших солдат Иностранного легиона, да только говорят, что они там придерживаются крайне правых взглядов. Я выяснил, что образовали этот клуб наиболее радикально настроенные члены Ассоциации, которые лет десять назад отказались от членства из-за несогласия с умеренным руководством и собрались в организацию под своим собственным флагом.