мальков не успевает скатиться в ямы, поемные озера, старые русла и остается на суше. Но и эти озерки, ямы и ерики к концу лета часто пересыхают, и сазанята становятся добычей водяных птиц и цапель и свиней. Щурята и мелкий окунь также производят сильные опустошения в их рядах, и к осени вряд ли может уцелеть более десятой части выведшегося малька. Я имею в виду речных, а не прудовых карпов, икра которых и молодь менее подвержены различным случайностям, даже если не ведется правильного рыбного хозяйства. Надо полагать, что едва ли сотая доля икринок развивается в молодых рыбок и из этих рыбок вряд ли через год уцелеет одна десятая, то есть если принять, что самка с двумя самцами дает средним числом 300 тысяч оплодотворенных икринок, то из них выклюнется только 3 тысячи рыбок, из которых через год остается 300, то есть по 100 на каждого производителя. У карпов, нерестящихся на мелких разливах, вся икра и молодь пропадают без всякой пользы.

Так как большая часть молоди карпии выводится летом, позднее молоди всех речных рыб, и в конце сентября или в начале октября почти перестает кормиться и залегает на зимовку в камышах, то, понятное дело, первый год растет она сравнительно медленно. Хотя на Нижней Волге уже в июле и августе попадаются сазанята-селетки в 2 вершка, а 8–9-дюймовые сазанчики, встречающиеся в мае во время разлива, должны иметь год, но встречаются также, несомненно, годовые сазанчики, имеющие уже зачатки половых продуктов, в 5 дюймов. В верховьях Оки, близ Орла, молодые карпии к концу осени того же года достигают длины до 1¾ вершка, считая от конца морды до конца хвоста. По словам А. А. Беэра, весной в р. Воронеже самый мелкий сазанчик имеет 3–4 вершка. Известный знаток нижневолжского рыболовства В. Е. Яковлев говорит, что с убылью воды молодь сазана скатывается в реку или в ильмени, но что в ильменях, несмотря на огромное количество растительных и животных пищевых веществ, сазанята растут много медленнее, чем в реке.

В этом странном противоречии нет ничего удивительного: любителям известно, как медленно растут в аквариумах их питомцы, несмотря на обилие пищи. Существует даже мнение, что величина рыб находится в зависимости от величины водного бассейна, ими обитаемого, и мнение это до некоторой степени справедливо, особенно относительно травоядных и всеядных видов. Рыбы растут в течение всей своей жизни, и рост их не подлежит тем законам, которым подчинен рост высших позвоночных. С первого взгляда кажется несомненным, что прирост рыб прямо пропорционален количеству пищи, но здесь упущен из виду один весьма важный фактор, обусловливающий быстроту роста при достаточной пище, – это аппетит рыбы, или большая или меньшая прожорливость ее. В небольших стоячих водах, хотя бы изобилующих пищевыми веществами, нехищная рыба почти лишена моциона, пища переваривается у нее медленнее, она ест меньше и растет не особенно быстро, гораздо тише, чем в больших, тем более текучих водах, где пища добывается с некоторым трудом, ценой некоторого моциона и где сам простор и, в особенности, течение способствуют моциону, быстрому пищеварению и ненасытности.

Кроме того, надо принять во внимание еще один весьма важный фактор прироста, до сих пор упускавшийся из виду, – это присутствие некоторого, конечно небольшого, количества хищной рыбы в данном бассейне. Роль хищников в экономии природы гораздо важнее, чем это обыкновенно думают, и большинство хищных рыб прямо и косвенно гораздо полезнее человеку, чем некоторые нехищные рыбы, как, например, колюшка, голец, бычки (Gobius) и другие. Судак, налим, щука и окунь, во-первых, уничтожают всех больных и слабых рыб, и уже в этом их огромная заслуга; во-вторых, разрежая слишком густое население, увеличивают порцию пищи здоровых и сильных рыб; в-третьих, там, где недостатка в пище нет, они своим преследованием побуждают вялую и сытую рыбу делать моцион, больше есть и скорее расти.

Рыбоводам известна польза, приносимая небольшими щуками в прудах, служащих для откармливания карпов. Они подъедают их молодь, которая «отбивает хлеб» у родителей, а взрослых карпов беспокоят и заставляют их двигаться, а следовательно, и больше есть. Нет сомнения, что и в диких водах хищники могут играть, и большей частью играют, роль возбудителей аппетита. А так как хищники многочисленнее и разнообразнее в больших проточных водах, то нет ничего удивительного, что они еще в большей степени, чем простор и быстрота течения, способствуют быстрейшему приросту рыбы.

Я полагаю, что в большинстве случаев хищные рыбы приносят более пользы, чем вреда, именно тем, что прямо и косвенно содействуют более быстрому росту рыб, заставляя их делать необходимый моцион и уменьшая число их конкурентов. Весьма возможны даже такие случаи, что количество рыбы, съеденной хищниками, окажется менее той цифры, на которую увеличился прирост. Поясню это примером. Положим, что какой-нибудь пруд заключает в себе 100 пудов мелкой рыбы и что через год вес ее увеличивается вдвое, то есть до 200 пудов. Пускаем туда пять пудов мелкой щуки и допустим, что они истребят в год 50 пудов мелочи. В большинстве случаев окажется, что нехищной рыбы к концу года будет не 150 пудов, а более 200 и, кроме того, не менее 10 пудов щуки. Рыбоводам и рыболовам прежде всего следует исследовать соотношение между хищной и нехищной рыбой, держать их в равновесии и не забывать, что мелкая рыба, даже из ценных, стоит вдесятеро дешевле, чем все наши достаточно крупные хищники. Вылавливать часть мелочи поэтому невыгодно, и не вполне достигает цели разрежение населения. Необходимо изучить экономию природы и не нарушать в ней гармонии!

Прирост рыб вообще, а в частности карпов как рыбы почти одомашненной, имеет для рыболовства и рыбного хозяйства огромный практический интерес и составляет самую важную биологическую задачу. Но задача эта настолько сложна и состоит из стольких трудноуловимых факторов, что она может быть решена только приблизительно и притом для каждого отдельного бассейна путем опыта. Относительно карпий можно принять за правило, что первые годы своей жизни они растут сравнительно медленно, и показания некоторых авторов, что карпия при особенно благоприятных условиях достигает в год веса одного фунта, вряд ли заслуживают доверия. В общем, надо полагать, что западноевропейские карпы (большей частью прудовые) растут сначала гораздо медленнее, чем южнорусские, большей частью речные карпы, что объясняется обилием пищи, простором и большим моционом. Однако необходимо принять во внимание, что западноевропейский карп кормится иногда почти круглый год, тогда как наш среднерусский пребывает в зимнем оцепенении без пищи чуть не целых пять месяцев. Прирост карпа, несомненно, зависит от большей или меньшей продолжительности зимы.

Иностранные