требуется привычка и размеренность.

-Папа?

Экран посветлел, с той стороны включили видео. Но я узнал голос за мгновение раньше, чем включился видеопоток.

-Здравствуй, принцесса, как ты там?

Экран показал лицо моей старшей дочери – Екатерины. Молодая, но уже взрослая женщина, хотя для меня она навсегда останется маленькой звёздной принцессой, в которую так обожала наряжаться. Звёздное платье, обильно обсыпанное блёстками и сверкающими разноцветными точками - микродиодами завязанными на общий контроллер для синхронного управления ими. Звёздные туфельки с острыми носиками. Звёздная корона – обязательный атрибут принцессы. Принцессам без короны совсем нельзя. Ещё был костюм боевого робота, в котором Катя ходила на утренник в школе и даже заняла второе место в конкурсе на самый лучший костюм.

Помню, как она радостно носилась по квартире вернувшись домой с призом выкрикивая: -Я робот! Нет, я принцесса! Я принцесса, которая управляет боевым роботом!

А маленький Арктур, он тогда ещё ходил в садик, бегал следом за сестрой, смеялся, плакал, скандалил и требовал, чтобы приз за второе место на конкурсе костюмов отдали бы ему потому, что как это так – сестре дали, а ему нет. Нечестно!

-Папа?!

-Катя!

Она выглядела усталой и обеспокоенной. Круги под глазами и пара морщинок, совсем мелких, но сам факт – морщины на лице совсем молодой женщины. Лицо закрывает весь экран, но я вижу на заднем фоне какое-то производство, опять же доносились характерные звуки.

-Ты не дома?

Дочь включила автозамену и размытие фона.

-Смена почти закончилась, -объяснила она. -Думала Ванька звонит, занятия у него отменили или ещё что. А это ты, папа.

Подтверждаю очевидное: -Да, это я.

Дочь явно не может долго говорить, поэтому не теряю времени и спрашиваю: -Мама не вернулась?

-Всё также в психу… больнице. Навещала её на прошлой неделе. Раньше мы с Ваней вместе ходили, но потом он отказался. Сказал, что не может видеть маму такой пассивной. Её там держат на транквилизаторах и совсем ничего нельзя с этим сделать. Я бы тоже не ходила, чтобы не видеть её в том состоянии, но думаю, что маме приятно, когда к ней приходят. Думаю, внутри она понимает, что к ней пришли, -поделилась Екатерина.

-А что Ваня?

-Учится в школе. Пытаюсь присматривать за ним, но он не слушается. Говорит, что я не мама и совсем не слушается, -пожаловалась дочь. -Связался с какой-то компаний и пропадает там с утра до ночи, мне иногда звонят из школы, что он пропускает уроки. Пытаюсь что-то сделать, но что я могу? Говорить – так он мои слова пропускает мимо ушей. Отобрать планшет, коммуникатор и прочие гаджеты – так он уже здоровый лоб, скорее у меня коммуникатор отберёт, чем я у него.

Что если снова объявят дополнительный набор в армию? Что если на этот раз будут брать даже школьников? Таких проблемным хулиганов отправят туда первыми, за них школа не будет держаться и бороться за них не станет тоже. За одного брата боюсь каждый день, если придётся бояться за двоих – я не выдержу.

Мы с Ваней почти как чужие. Живём вместе, а увидится, получается, хорошо если пару раз в неделю.

-Бедная моя принцесса, -говорю ей.

-Ничего! -вздёргивает нос Катя. -Я сильная, я справлюсь!

Говорю: -Пытался звонить вам раньше, но…

-Знаю, -кивает Катя. -Это Арктур, когда жил с нами, не хотел, чтобы мы с тобой говорили. Он даже заблокировал сторонние вызовы, чтобы ты не мог дозвониться. Я сняла блокировку, когда его забрали на фронт. Чуть было не забыла вернуть обратно, когда вернулся на две недели отдыха и потом снова сняла.

Говорю: -Спасибо, солнышко.

Дочь качает головой отказываясь принимать благодарность: -Я только хотела ещё пару раз поговорить с тобой, папа. Пусть даже ты и предатель.

-Я никого не предавал!

-А свободную Луну, а нас, а маму?

-Вас бы я не предал ни за что на свете, -жарко говорю я. -Что до Луны, то это она предала меня и вас тоже и многих-многих других.

-Не хочу этого слышать, -говорит дочь.

-Нет! Послушай!

Она отключает связь.

Вот и поговорили.

Вагон-капсула начала замедляться перед прибытием. Учитывая скорости, на которых она двигается по туннелю с разряженным воздухом, процесс замедления отнюдь не мгновенен и растянут на добрые двадцать минут. Комиссар просыпается, или делает вид, что проснулся. Я убираю планшет в сумку и наливаю себе воды из стоящей на столе бутылочки. Внутри капсулы комфортная температура, но вода в бутылочке холодная, будто её минуту назад набрали из родника – специальный пластик почти полностью препятствует теплообмену, и вода в такой бутылочке может годами сохраняться прохладной и вкусной. Подобный материал используется для теплоизоляции в космических кораблях и в противолазерной броне. А ещё из него делают бутылочки для воды.

Комиссар снова забрасывает в рот свою пластинку со вкусом табака. Меня аж передёргивает, стоит только вспомнить этот вкус. Торопливо делаю ещё один глоток.

Капсула останавливается. Так мягко, что я, стоя, практически не заметил её манёвра. Короткое ожидание пока вокруг накачают обычный воздух потому, что при тех скоростях которые развивает этот вид транспорта, он может двигаться только внутри прямых как луч света и герметичных туннелях, где воздух разряжен в не создаёт сопротивления при сверхбыстром движении.

-Последняя остановка перед орбитальной войной, -шутит комиссар и снова