Гриша и Шура завороженно наблюдали за тем, как фургон, а за ним — микроавтобус подошли к бомжацкому городку. Они видели, как из «Тойоты» выпрыгивали вооруженные люди. Их было много. И действовали они очень расторопно. Не прошло и десяти минут, как фургон был забит бомжами.

— Лихо они! — никак не думал Гриша, что можно работать так быстро.

— Что будем делать? — спросил Шура, глядя, как вооруженные люди усаживаются в микроавтобус.

— Пилите, Шура, гири. Они золотые…

— Ну я же серьезно…

— А если серьезно, то ты у нас старший. Ты и думай…

— Тогда заводи мотор…

Гриша повернул ключ в скважине замка зажигания. Темно-серая «девятка» завелась с пол-оборота. Гриша отлично водил машину. Плюс туман. И два табельных «ствола» — по одному на брата. Все это давало ему основания надеяться на успех…

* * *

Ночью поработали хорошо. Только поспали мало. Четыре часа всего смог урвать для сна. А в девять на работу, в свой отдел, на планерку. Затем с Левой в отделение милиции, где «отдыхал» Плахов. Времени им отпущено на все про все пара часов. Вот и успевай…

— Значит, ничего не помните? — спросил у Плахова Игорь.

Задержанный сидел в кабинете оперов. Перед ним за рабочим столом Светлов. Чуть сбоку от него Вершинин. Настроение у них боевое. А вот сам Плахов никакой. Лица на нем нет. Бледный, осунувшийся — словом, мокрая курица.

— А что я должен помнить?.. Снял телку в кабаке, домой привел. В постель…

— А дальше провал в памяти, так?

— Ну, так эта тварь клофелином меня опоила. Сами сказали…

— Но не подействовал на тебя клофелин…

— Как это не подействовал? Я же вырубился. И ничего не помню…

— И как девку убивал, тоже не помнишь?

— ?!

— Да-да, вы убили гражданку Кротову… — Игорь сделал осуждающе-трагическое лицо.

А Лева сорвался со своего места и вдавил в стул Плахова, когда тот в порыве чувств попытался с него вскочить.

— Успокойтесь, Плахов. — Лицо Светлова выражало безмерную усталость.

Как будто он уже проделал всю основную работу. И сейчас ему осталась чистой воды формальность — уличить преступника. А для этого у него есть все.

Он открыл папку, выложил на стол листы бумаги.

— Вот, пожалуйста, протоколы места осмотра, протоколы изъятия…

— Какие к черту протоколы? — снова задергался Плахов.

— Да, вы правы, протоколы — это просто бумага… А что вы скажете на это?

Игорь сунул под нос Плахову несколько фотоснимков. Тот глянул на них и обомлел. Ужас обуял его. И неспроста. На снимках была запечатлена Юля. Она лежала на кровати Плахова. Вся в крови, глаза безжизненно смотрят куда-то вдаль. В общем, картина душераздирающая. И Плахов рядом с ней. Тоже лежит. И в руке у него бутылка от шампанского.

— Что это такое? — с трудом спросил Плахов.

— Это Юля Кротова… Это вы, гражданин Плахов… А это бутылка, которая стояла у вас на тумбочке. А сейчас она у вас в руке… И вы, я уже вижу, догадались, почему она у вас в руке…

— Я ничего не понимаю…

— Все очень просто. Юля подсыпала вам в шампанское клофелин. Вы потеряли над собой контроль. Но не совсем. Перед тем как потерять сознание, вы схватили с тумбочки вот эту бутылку. И успели ударить Юлю по голове. Удар оказался смертельным. Вот, собственно, и все…

Плахов схватился за голову. Сейчас у него не было абсолютно никакого желания говорить со Светловым. Ему нужно было собраться с мыслями, попытаться разобраться в происходящем. Но Игорь не собирался давать ему время на раздумья. Он уже нанес удар, и сейчас было самое время добивать жертву.

— Я допускаю, что вы не помнили, как ударили Юлю, — сказал он. — Вами руководило подсознание. Плюс к этому доведенное до автоматизма искусство убивать. Надо признать, что вы прошли отличную школу…

— Какую школу? — убито спросил Плахов.

— Школу профессиональных убийц. Школу киллеров. Школу, которую вы закончили совсем недавно…

— Я не пони… — открыл было рот Плахов. Но его заткнул Вершинин.

— Ты не понимаешь? — взорвался он. — Значит, ты ничего не понимаешь… А ну говори, падла, сколько бомжей ты лично убил? Ну, говори, мурло!..

— Сколько всего трупов на твоей совести? — также пошел на прессинг Светлов.

Они умело давили на психику Плахова. Сломали его, сбили с толку, запутали. Убийство клофелинщицы, школа киллеров, расстрелы бомжей — все это спуталось в его голове в один кровавый клубок. А прессинг продолжался. И он не смог ему противостоять.

— Умение убивать доводили до автоматизма? — спрашивал его Светлов.

— Да…

— На бомжах? — рвал голосовые связки Вершинин.

— Да… — кивал Плахов.

— Где эта школа?

— Где-то на Вологодчине…

— Где конкретно?

— Точно не знаю. Где-то на болотах…

— Почему не знаешь?

— Нас везли в автобусе с затемненными окнами. Ничего не было видно.

— А если подумать?

— Не знаю. Нам не позволяли знать.

— Кто руководит школой?

— Имени не знаю. Фамилии тоже. Только кличка. Седой.

— Инструктора?

— Да, конечно… Из бывших спецназовцев. Лютые ребята…

Светлов и Вершинин по крупицам выжимали из Шахова информацию. Узнали много интересного. Только самого главного узнать пока не смогли. Не знал Плахов, где именно находится эта школа киллеров. Или не хотел говорить…

* * *

— Гиря, мать твою! А ну вставай! — пнул его ногой по ботинку Гренка.

— Да пошел ты! — огрызнулся тот. — Я, бляха, дембель…

Время близится к обеду. А он лежит. На заправленной постели. Поверх одеяла. В камуфляже.

— Ну если дембель, то лежи… А я твою порцию смолочу…

— Эй, ты чо, уже обед? — встрепенулся Гиря.

Вчера он ужинал, сегодня уже завтракал. Кормили отлично. Не в пример лагерному пайку. Хотелось бы узнать, насколько хорош обед…

— Обед, — кивнул Гренка. — Но сначала экскурсия…

— Опять экскурсия? По бабам?

— По мужикам! — захохотал Батон.

— А если серьезно, — сказал Гренка, — типа концлагерь нам покажут. Типа барак, который мы охранять будем…

— Ага, барак, — продолжал куражиться Батон. — Где ты мужика чуть не трахнул…

— Мужика… — бездумно повторил Гиря.

Еще вчера сгладились провалы в памяти. Еще вчера он вспомнил лицо мужика в бараке. И еще вчера пытался вспомнить, где он мог видеть это лицо.