И вот они стоят перед «Горшочком меда» и обсуждают стратегию.

– Мы здесь не за тем, чтобы пялиться на эту хрень, – заявляет Нестор. Человек дела. Лидер. – Мы приехали, чтобы найти усатого русского по имени Игорь Друкович. – Он рисует в воздухе два полукружья и щепотками пальцев прочерчивает усы до ушей. – Только этим мы и занимаемся. Ни на что не отвлекаться. Картина ясна?

Джон Смит кивает и спрашивает:

– Ты уверен, что у тебя не будет из-за этого неприятностей? Разве «освобождение от обязанностей» не означает, что тебе запрещено заниматься полицейскими расследованиями?

Нестору кажется, что на пороге стрип-клуба, под этим дезориентирующим оранжеватым мерцанием, у Джона Смита просто заиграло очко… и если он, Нестор, пойдет на попятный в последнюю минуту, то тем самым спасет его, Джона, от публичного позора.

– Но я сейчас не занимаюсь полицейским расследованием, – успокаивает Нестор. – Я не собираюсь показывать свой жетон. Если на то пошло, у меня его забрали.

– Но ты ведь находишься… под домашним арестом… если я правильно понимаю?

– Я должен находиться дома с восьми утра до шести вечера. После шести я могу делать все, что пожелаю.

– А ты этого правда желаешь?

– Я же сказал, что постараюсь тебе помочь разобраться с Королевым, вот почему мы здесь. И у нас есть это, для начала. – Нестор достает из бокового кармана ламинированную фотографию – Игорь с Королевым в машине, – раздобытую через Интернет, по дружеским каналам, из архива полицейского участка в округе Майами-Дейд. – Теперь мы знаем, как выглядит этот парень, и знаем, что они знакомы. Уже что-то.

В «Горшочек меда» ведет массивная раздвижная дверь футов пятнадцать шириной, по всей видимости сохранившаяся еще со времен, когда это помещение было складом. Внутри – стеклянная стена с такими же дверями, которые ведут в подобие киношного вестибюля. Едва Лидер и его оранжадолицый напарник переступают порог, как бух бабабах бух бабабах вся центральная нервная система начала сотрясаться. Ритм неспешный и не очень громкий, зато неотвязный. Кажется, бух бабабах конца ему не будет. Видимо, где-то играет музыка, но в этом замкнутом пространстве с выгнутой конторкой ничего нельзя разобрать… за конторкой стоит англо с брюшком, сорока с гаком, в белой рубашке поло с вышитым на нагрудном карманчике оранжевым логотипом клуба. Кассир. Джон Смит отдает ему сорок долларов за двоих. Мужчина с максимальным радушием говорит: «Желаю вам, ребята, приятно провести время!» – улыбнувшись при этом уголками губ.

Нестор входит в зал первым… бух бабабах бух бабабах… вот и музыка, звучащая в записи. Девушка подростковым голосом поет: «I’m takin’ you to school, fool, an’ if you don’ get it, I don’ give it, an’ if I don’ give it, you don’ get it. Get it, fool? You cool with that?» Но уже через пару секунд слова утрачивают смысл, поглощенные бухающим ритмом. Тут Нестор и Джон Смит разом поворачивают головы. Сколько обращенных на них глаз! Сбоку от входа, в баре, отделенном выгородкой от остального помещения, – целый сонм молоденьких девиц с обалденными ножками, открытыми декольте и зрачками накалом под триста ватт, одни белые девки, размалеванные по всем правилам боевого искусства: глаза, веки, ресницы… белые девушки с либидо к услугам белых клиентов. Dios mío! Если добавить других цветов – черного, коричневого, желтого, – то произойдет натуральный взрыв! От заведения останутся одни сексуальные обломки, густо политые кровью.

– Как дела, ребята? – Из темноты материализуется рослый крепыш лет под пятьдесят, в уже знакомой рубашке поло с оранжевым логотипом на груди и бейджиком помощника менеджера. – У нас полно свободных мест… – Он вдруг осекается и пристально смотрит на Нестора, нахмурившись так, что его брови сошлись вместе, сдавив переносицу. – По-моему… я вас где-то видел?

:::::: Ютьюб, чтоб его! Даже восьмидневная щетина не спасает!:::::: Но, чисто тактически, Нестор наготове.

– Не исключено, – парирует он. – Вы давно здесь работаете?

– Давно ли я здесь работаю? – Вопрос явно кажется мужику дерзким. Он даже прикрыл один глаз. Прихлопнуть муху сразу или пусть дурочка пока полетает? Видимо, он остановился на втором, поскольку после зловещей паузы отвечает: – Года два, а что?

– Теперь понятно, – говорит Нестор. – Я частенько сюда захаживал с моим другом Игорем. – Он замечает, как напрягся Джон Смит. – Знаете Игоря? Русский. Вот с такими усищами. – Он еще раз изобразил пальцами соответствующую картинку. – Я не понимаю половины из того, что он говорит. А так классный парень. – Он улыбается и качает головой, как это делают, вспоминая старые добрые времена. – Он еще сюда заглядывает, не знаете?

– Если это тот, о ком я подумал, – сообщает несколько успокоенный крепыш, – то заглядывает.

– Да вы что! – Глаза у Нестора расширяются – вот так удача! – Может, он и сейчас здесь?

– Этого я не знаю. Я сам недавно пришел. – Помощник менеджера неопределенно машет рукой в сторону зала. – Свободных мест хватает. БУХ-бабах БУХ-бабах БУХ-бабах БУХ-бабах.

На бледном лице Джона Смита – волнение. Он играет желваками и закусывает губу.

– Я не уверен, Нестор, что тебе следовало упоминать его имя и говорить, что ты с ним знаком. А если этот Игорь через полчаса сюда заявится и этот тип ему сообщит, что про него спрашивали?

Нестор:

– Этот тип… Ты видел, что у него написано на бейджике? какой-то там помощник менеджера… Так вот, можешь мне поверить, он типичный вышибала.

Джон Смит криво улыбается:

– Это был просто розыгрыш или…

Нестор не дает ему закончить:

– Он узнал меня по Ютьюбу. Так что я должен был переключить его в другом направлении. Может, мне и не стоило упоминать Игоря, но теперь по крайней мере мы знаем, что он сюда захаживает.

Джон бурчит себе под нос, но достаточно громко:

– Об этом мы и так догадывались.

– Ладно тебе, Джон, осторожничать! Иногда надо отпустить вожжи.

Джон Смит отводит взгляд и молчит. Все это не радует. Глаза постепенно привыкают к темноте. И до них доходит, что светящееся пятно на дальней стене – это сцена. И шоу… в разгаре. БУХ-бабах БУХ-бабах БУХ-бабах БУХ-бабах. Перед подмостками – толпа мужчин (одни силуэты), кричащих, подбадривающих, улюлюкающих, как огромное экзотическое животное, извивающееся, дрожащее от похоти… и заслоняющее от них само действо. Из темноты появляется девица на пятнадцатисантиметровых шпильках, с белокурой гривой, в черных стрингах, едва прикрывающих лобок, в полупрозрачной, с длинным рукавом рубашке, практически открывающей грудь. Она дефилирует, можно сказать, у них под носом, ведя за руку молоденького англо лет двадцати пяти. Он в рубашке на бретельках – каково! – поверх замызганных джинсов и в бейсболке козырьком назад. И даже не пытается прикрыть восставший в штанах хер. Джон Смит столбенеет и смотрит как завороженный. Не спускает с них глаз, пока они не доходят до широкой двери, где стоит на страже вышибала. На двери – небольшая, но исполненная достоинства табличка «Коктейль-зал для приглашенных». Парочка уже скрылась за дверью, а Джон, как загипнотизированный, все сверлит дверь взглядом, точно это вход в знойный рай.