chitay-knigi.com » Классика » Идиот - Федор Михайлович Достоевский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 99 100 101 102 103 104 105 106 107 ... 229
Перейти на страницу:
головы-то вошли? «Не смейте подступаться: мы идем! Нам все права подавай, а ты и заикнуться пред нами не смей. Нам все почтения отдавай, каких и не бывает-то даже, а тебя мы хуже чем последнего лакея третировать будем!» Истины ищут, на праве стоят, а сами как басурмане его в статье расклеветали. «Требуем, а не просим, и никакой благодарности от нас не услышите, потому что вы для удовлетворения своей собственной совести делаете!» Экая мораль: да ведь коли от тебя никакой благодарности не будет, так ведь и князь может сказать тебе в ответ, что он к Павлищеву не чувствует никакой благодарности, потому что и Павлищев делал добро для удовлетворения собственной совести. А ведь ты только на эту благодарность его к Павлищеву и рассчитывал: ведь не у тебя же он взаймы деньги брал, не тебе он должен, на что же ты рассчитывал как не на благодарность? Как же сам-то от нее отказываешься? Сумасшедшие! Диким и бесчеловечным общество признают за то, что оно позорит обольщенную девушку. Да ведь коли бесчеловечным общество признаёшь, стало быть, признаёшь, что этой девушке от этого общества больно. А коли больно, так как же ты сам-то ее в газетах перед этим же обществом выводишь и требуешь, чтоб это ей было не больно? Сумасшедшие! Тщеславные! В Бога не веруют, в Христа не веруют! Да! ведь вас до того тщеславие и гордость проели, что кончится тем, что вы друг друга переедите, это я вам предсказываю. И не сумбур это, и не хаос, и не безобразие это? И после этого этот срамник еще прощения у них же лезет просить! Да много ли вас таких? Чего усмехаетесь: что я себя осрамила с вами? Да ведь уж осрамила, уж нечего больше делать!.. А ты у меня не усмехайся, пачкун! (накинулась она вдруг на Ипполита) Сам еле дышит, а других развращает. Ты у меня этого мальчишку развратил (она опять указала на Колю); он про тебя только и бредит, ты его атеизму учишь, ты в Бога не веруешь, а тебя еще высечь можно, милостивый государь, да тьфу с вами!.. Так пойдешь, князь Лев Николаевич, к ним завтра, пойдешь? – спросила она опять князя, почти задыхаясь.

– Пойду.

– Знать же тебя не хочу после этого! – Она было быстро повернулась уходить, но вдруг опять воротилась. – И к этому атеисту пойдешь? – указала она на Ипполита. – Да чего ты на меня усмехаешься! – как-то неестественно вскрикнула она и бросилась вдруг к Ипполиту, не вынеся его едкой усмешки.

– Лизавета Прокофьевна! Лизавета Прокофьевна! Лизавета Прокофьевна! – послышалось разом со всех сторон.

– Maman, это стыдно! – громко вскричала Аглая.

– Не беспокойтесь, Аглая Ивановна, – спокойно отвечал Ипполит, которого подскочившая к нему Лизавета Прокофьевна схватила и неизвестно зачем крепко держала за руку; она стояла пред ним и как бы впилась в него своим бешеным взглядом, – не беспокойтесь, ваша maman разглядит, что нельзя бросаться на умирающего человека… Я готов разъяснить, почему я смеялся… очень буду рад позволению…

Тут он вдруг ужасно закашлялся и целую минуту не мог унять кашель.

– Ведь уж умирает, а всё ораторствует! – воскликнула Лизавета Прокофьевна, выпустив его руку и чуть не с ужасом смотря, как он вытирал кровь с своих губ. – Да куда тебе говорить! Тебе просто идти ложиться надо.

– Так и будет, – тихо, хрипло и чуть не шепотом ответил Ипполит, – я, как ворочусь сегодня, тотчас и лягу, чрез две недели я, как мне известно, умру… Мне на прошлой неделе сам Б – н объявил… Так если позволите, я бы вам на прощаньи два слова сказал.

– Да ты с ума сошел, что ли? Вздор! Лечиться надо, какой теперь разговор! Ступай, ступай, ложись!.. – испуганно крикнула Лизавета Прокофьевна.

– Лягу – так ведь и не встану до самой смерти, – улыбнулся Ипполит. – Я и вчера уже хотел было так лечь, чтоб уж и не вставать до смерти, да решил отложить до послезавтра, пока еще ноги носят… чтобы вот с ними сегодня сюда прийти… только устал уж очень…

– Да садись, садись, чего стоишь! Вот тебе стул, – вскинулась Лизавета Прокофьевна и сама подставила ему стул.

– Благодарю вас, – тихо продолжал Ипполит. – А вы садитесь напротив, вот и поговорим… мы непременно поговорим, Лизавета Прокофьевна, теперь уж я на этом стою… – улыбнулся он ей опять. – Подумайте, что сегодня я в последний раз и на воздухе и с людьми, а чрез две недели наверно в земле. Значит, это вроде прощания будет и с людьми и с природой. Я хоть и не очень чувствителен, а, представьте себе, очень рад, что это всё здесь в Павловске приключилось: все-таки хоть на дерево в листьях посмотришь.

– Да какой теперь разговор, – всё больше и больше пугалась Лизавета Прокофьевна, – ты весь в лихорадке. Давеча визжал да пищал, а теперь чуть дух переводишь, задохся!

– Сейчас отдохну. Зачем вы хотите отказать мне в последнем желании?.. А знаете ли, я давно уже мечтал с вами как-нибудь сойтись, Лизавета Прокофьевна; я о вас много слышал… от Коли; он ведь почти один меня и не оставляет… Вы оригинальная женщина, эксцентрическая женщина, я и сам теперь видел… знаете ли, что я вас даже немножко любил.

– Господи, а я было, право, чуть его не ударила.

– Вас удержала Аглая Ивановна, ведь я не ошибаюсь? Это ведь ваша дочь Аглая Ивановна? Она так хороша, что я давеча с первого взгляда угадал ее, хоть и никогда не видал. Дайте мне хоть на красавицу-то в последний раз в жизни посмотреть, – какою-то неловкою, кривою улыбкой улыбнулся Ипполит, – вот и князь тут, и супруг ваш, и вся компания. Отчего вы мне отказываете в последнем желании?

– Стул! – крикнула Лизавета Прокофьевна, но схватила сама и села напротив Ипполита. – Коля, – приказала она, – отправишься с ним немедленно, проводи его, а завтра я непременно сама…

– Если вы позволите, то я попросил бы у князя чашку чаю… Я очень устал. Знаете что, Лизавета Прокофьевна, вы хотели, кажется, князя к себе вести чай пить; останьтесь-ка здесь, проведемте время вместе, а князь наверно нам всем чаю даст. Простите, что я так распоряжаюсь… Но ведь я знаю вас, вы добрая, князь тоже… мы все до комизма предобрые люди…

Князь всполошился, Лебедев бросился со всех ног из комнаты, за ним побежала Вера.

– И правда, – резко решила генеральша, – говори, только потише и не увлекайся. Разжалобил ты меня… Князь! Ты не стоил бы, чтоб я у тебя чай пила, да уж так

1 ... 99 100 101 102 103 104 105 106 107 ... 229
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности