человеческую. Этим фактом возмущены не только колхозники нашего колхоза, а и все служащие, и работники леспромхоза, соприкасающиеся с этим фактом.

У меня к Вам убедительная просьба, Кирилл Трофимович, выслать на место своего представителя для ознакомления с этим делом и принятия соответствующих мер, дабы труды, затраченные нашим колхозом на облагораживание наших деревень и той же узкоколейки, не пропадали даром».

Соответствующие меры, как тогда говорилось, были приняты. Но чего это стоило?

Что касается конопли и льна, то они дали колхозу Коржа многое. За счет этих культур было получено полтора миллиона рублей дохода, премированы многие люди. Ведь впервые за всю историю колхоза на трудодень пришлись уже не копейки, а рубли, не граммы, а килограммы зерна. А мог бы быть трудодень и еще повесомее. Но сами колхозники решили выделить средства на осушение болот. На собрании внук легендарного Ивана Цубы Володя взволнованно говорил:

— Мы, молодые, так считаем: уж если создавать землю заново, так создавать, не откладывая дело в «долгий ящик». Торфяники — это ж наш клад, это ж полесский чернозем! И пусть мы на трудодень получим меньше, но осушение начнем.

— Так можно же кредит у государства взять! — крикнул с места один из колхозников.

— Но взяли ведь кредит на строительство электростанции и кирпичного завода. Хватит! — горячо возразил Володя.

Пожилая доярка Авдотья Черевако, осуждающе взглянув на «любителя кредитов», покачала головой:

— Слушала вот я Володю Цубу и думала: в родню пошел хлопец, в деда. Тот жизни своей ради других не пожалел. А внук его об общем нашем хозяйстве правильно речь ведет. Стыдно нам будет, если не проголосуем за его предложение. Нельзя одним сегодняшним днем жить. А государство — не дойная корова, мы у него не одни. И надо вперед смотреть. Не только лен и конопля дадут нам хороший доход на осушенных землях, но и животноводство. Какие у нас сейчас коровы на фермах? По пятьсот—шестьсот литров от них надаиваем. А почему? Да потому, что на наших кормах породистая корова тоже мало даст молока, да комары и слепни ее замучают. А осушим болота — и корма будет вдоволь, и мошкары разной этой не станет. По три-четыре тысячи литров от коровы надаивать станем.

«Вот и первые деньги на мелиорацию, — радостно размышлял Василий Захарович, возвращаясь с собрания домой, — сотни две гектаров осушим в 1955 году. Маловато, но ведь это только начало. Да и в одних ли деньгах суть? Главное, люди всколыхнулись, о колхозном, как о своем, думать начинают».

Правда, не сразу удалось осушить те первые сотни гектаров. Директор машинно-мелиоративной станции со всей откровенностью сказал Коржу:

— Кадры у меня, Василий Захарович, не для ваших мест. Трудно там у вас. Далеко от дома людям работать придется. Так что заранее предупреждаю: летунов много будет. Вот если бы вы своих колхозников, из молодых, на курсах обучили, тогда бы дело, думаю, пошло.

И снова пошел Корж с членами правления по старым партизанским друзьям своим, к тем, у которых в доме подросли сыновья. Намечали кандидатуры на курсы экскаваторщиков и трактористов. По делам отцов и сыновьям их верили. И не ошиблись. Выучились тогда те хлопцы, и все до одного вернулись в отряд станции, который проводил работу на землях колхоза. И успешно пошло осушение. Что ни год, прибавлялось к колхозному полю 200, а то и 600 гектаров плодороднейших торфяников…

Василий Захарович по душевному складу своему редко когда мог отказать людям. Как-то раз разыскала председателя пожилая колхозница:

— Василь! Старик мой совсем захворал. Помоги отправить его к доктору.

— Собирай. Через полчаса выезжаю в Минск. Там его и определим.

Из дневника В.З. Коржа: «Забрал с собой больного, может быть, ему окажут помощь и тщательно исследуют. Хороший он человек, бригадир строительной бригады Карп Герасимович Данилевич. В 18 часов уже были в Минске, и я успел в Министерстве здравоохранения договориться о больном. Утром определил в клинику. Профессор беседовал с ним в моем присутствии. Карп Герасимович согласился на операцию».

Об отношении Василия Захаровичи к людям говорит и такой эпизод. Еще ребенком находившийся в отряде «Комарова» Александр Лихтар, в середине 1950-х годов пробовал свои силы на ниве поэтического творчества. Он работал тогда шофером, возил глину на кирпичный завод в Гоцке. Строительство дороги жизни, в котором Саша и сам принимал активнейшее участие, произвело на него такое впечатление, что он свои первые стихотворные строки посвятил этому выдающемуся событию и, конечно же, Василию Захаровичу Коржу. Их опубликовала районная газета…

И вот, умаявшись как-то на тяжелой работе, Саша, неважно себя почувствовав, решил немного отлежаться дома. Тут нежданно-негаданно с утра пораньше и пожаловал к нему Василий Захарович Корж вместе с участковым.

— День добрый Вам в хату! Хорошего сына имеешь, Илья Степанович, — сходу обратился он к отцу Александра.

Саша в это время лежал в постели, и отец со страхом подумал, что слово «хорошего» было сказано гостем с убийственной иронией, в смысле «хороший» гультай у тебя растет, Степанович, работу прогуливает.

А Василий Захарович, поинтересовавшись здоровьем сына и пожелав ему скорейшего выздоровления, неожиданно завел разговор о его стихах и о том, что они ему очень понравились. Произведение самодеятельного автора было воспринято дорогим в хате гостем не как посвящение лично ему, а прежде всего его работе, общему делу. Корж тогда посоветовал Лихтару-младшему на этом не останавливаться и осваивать новые темы. На том и расстались…

Почувствовав у Саши Лихтара творческую жилку, Василий Захарович отправил его позже в Лунинец обучаться на баяниста. До этого тот неплохо играл на гармошке, но для организации художественной самодеятельности нужен был профессиональный музыкант. Отметим, что Корж и в дальнейшем внимательно следил за судьбой своего «крестника», да и не только его одного…

Много разных, полезных и нужных для людей специальностей освоил потом Александр Лихтар. Поэтом он, правда, не стал. Но рекомендация такого человека, как Василий Захарович Корж, дорогого стоила и осталась в его благодарной памяти на всю жизнь…

Десятая глава

КОЛХОЗ «ПАРТИЗАНСКИЙ КРАЙ»

К концу 1950-х годов, учитывая традиции хозяйства, его уклад, единогласным решением его членов колхоз получил гордое имя «Партизанский край». За минувшие годы в нем было осушено более двух тысяч гектаров заболоченных земель, которые дали потом хорошие урожаи. Строились дороги, в каждой деревне закладывались сады, закупались племенной скот, лучшие сорта семян. Одновременно возводились жилые дома, школы, магазины, клубы, свой водопровод и, наконец, бани,