– Там нет воинов, только местные земледельцы со своими возами, там сено и хорошая еда! Вы будете довольны! – частил тучный.

Стремительное движение новгородской конницы было столь неожиданным для вятичей и их хазарского тудуна, что они пребывали в растерянности. С одной стороны, подчиняясь приказу из Итиля, они уже начали сбирать тьмы для предстоящей битвы, но других указаний от Великого Бека или хазарского воеводы тархана Исмаила пока не поступало. А новгородское войско, с которым предстояло сразиться, перейдя Оку, вдруг оказалось здесь, причём Рарог так стремительно двигался вглубь, как будто сам собрался захватить Итиль. Что было делать? Нападать на сильного решительного противника, не собрав ещё полностью тьмы, было безумием, да и не хотелось вятскому князю Яролюбу нападать на своих же славян. Им, вятичам, пуще всего милей свобода, жизнь богатая и привольная. И хоть они платят дань хазарам, да в остальном вольны на своей земле. Разъезды, а иногда и целые полки вятских воинов то и дело появлялись вблизи русской конницы, сопровождали её некоторое время и снова исчезали. Князю и воеводе о каждом их появлении тут же сообщали дозорные, но дружина неудержимо текла на полудень.

Поразмыслил вятский князь, с боярами да старейшинами побеседовал, и порешили они, что коли князь Рарог их не трогает, а мирно движется своей дорогой, то и им его трогать нет резону.

– А доносить про то, что движется чужая конница, это дело хазарского тудуна, он для того Беком и поставлен, – заключил князь Яролюб.

* * *

Конная дружина блестящей стальной змеёй струилась по дорогам на полдень вдоль Дона-батюшки, сверкающего на солнце с левой руки. Все мысли князя Рарога были о предстоящей схватке с хазарами. Где остановиться для решающего боя, или идти, пока дозорные не обнаружат вражьи разъезды?

Спешил князь, ибо ведал – чем дальше пройдут они в земли хазарские, тем меньше у противника будет времени на изготовку, тем вернее победа. Уже завечерело, когда первые сотни конников достигли донского притока Тихая Сосна.

– Привал, – распорядился Рарог, – надо подождать наши лодьи!

Выставив охрану, войско расположилось в придонской степи. На берегу развели три костра – условный знак ратникам на лодьях, чтоб, проплывая ночью, не проскочили мимо. Ближе к полуночи задремавшего Рарога тронули за плечо.

– Княже, ратники пришли, лодьи вытянули, отдыхают, как ты велел, только от них какой-то старик к тебе, речёт, с важными новостями! – окликнул молодой охоронец.

– Пропусти! – велел Рарог.

Пред очами князя и воеводы, который спал тут же, на своей попоне, неожиданно предстал Айер.

– Едва на лодьи ваши поспел. От Вольфганга доверенный человек прибыл, – негромко молвил вепс. – Он сообщает, что франкам и нурманам ведомо про хазарский поход. И потому они готовятся, в случае, ежели хазары нас разобьют, идти на Новгород и хотя бы часть Словенских земель себе прихватить. Многие снаряжают купеческие корабли и уже плывут в Нево, чтоб в нужный час оказаться под боком…

– Узнаю расчётливых европейских лис, не преминут на чужом горе побыстрей нажиться, – горько усмехнулся князь. – А мыслят они верно, Хазария далече, а они рядом, отчего ж с хозяйского стола жирный кусок не стащить. Только мы пока не поджаренная дичь на их столешнице. Да и грады наши: Ладога, Нов-град, Руса, Изборск, Плесков, Белоозеро и прочие надёжно укреплены и городскими дружинами охраняемы. А лодьи морскую границу стерегут. – Князь умолк, погрузившись в тяжкие думы.

– Выходит, не только с Хазарией будет предстоящая битва, – так же задумчиво молвил воевода.

– Так, брат Ольг, а потому проиграть её мы не имеем права, – наполняясь внутренней силой, блеснул очами князь. – Иначе одни головешки останутся от Руси.

И опять конная дружина Рарога борзо шла древним шляхом по высокому десному берегу Дона. Сосновые, дубовые и смешанные рощицы всё чаще стали сменяться низкими кустами и травами. Русская дружина вышла к придонской степи. Копыта коней поднимали теперь облачка белесой меловой пыли, под ногами стлались зелёные пыреи, душистые чабрецы, шелковистые полыни, низкая осока, в которых громко трещали сверчки, кузнечики и цикады. Ветер уже гнал высохшие шары перекати-поля, а в небе над степью парили хищные канюки, чёрные коршуны да степные луни.

Причудливые белые скалы выходили к чистой донской воде и, как дозорные, глядели на восход поверх низкого, болотистого и лесистого шуйского берега.

– Гляди, братья, вон те белые скалы, будто люди окаменевшие стоят! – воскликнул кто-то из воинов.

– А вон та, ну точно воин в шеломе! – отвечал другой дружинник.

– А там – звери неведомые…

– Это Дивногорье, – пояснил седоусый кривич, которому доводилось бывать в этих местах. – Слыхивал я сказание древнее от старого донского лодочника про то, что жили некогда на земле сей великаны. Да только случилась меж ними ссора, и перебили они один другого. И боги в наказание не взяли их в Ирий, а превратили в каменных Дивов, что теперь стоят вечными стражниками сей земли…

Только дозорным было не до дивных красот: то опускаясь в балки да овраги, то снова поднимаясь на скалистые гряды, зорко следили воины, сменяя друг друга, не затаилась ли в очередной впадине вражеская засада, не полетят ли из ольховой или дубовой рощицы на холме хазарские стрелы.

– Эх, гляди, Ольг, краса-то какая, – белые скалы, поля, перелески, балки, поросшие вязами, липами и дубами, полные живности всякой, синь Дона да степи привольные, ладно устроили боги мир сей!

– Только мы, люди, никак в том ладном мире меж собою ладу устроить не можем, – в тон князю задумчиво молвил воевода. – А так подумать, брат Рарог, сколько человеку надобно? Дом тёплый, жену любимую да деток малых, а уж еды в таком-то богатом мире завсегда крепкий муж добудет. Вон сколько всего вокруг – и лесов, и рек, зверья да птицы. Только не дают враги мирному огнищанину, рыбаку или охотнику спокойно жить и трудиться на своей земле.

– На то мы и воины, брат Ольг, чтоб покой нашей земли стеречь. Хоть от нурманских воронов, хоть от хазарских волков.

– Княже, надобно уже место для битвы присматривать, – озабоченно молвил воевода, – чутьё мне подсказывает, близко уже ворог.

– Верно, брат, – оглядываясь, молвил князь.

– Звал, княже? – послышался сзади голос седоусого кривича.

– Подскажи, Зоремир, где, по-твоему, лепше всего хазарскую конницу встретить, да так, чтобы и поле для битвы достаточное было, и в тылы наши им не просто зайти, тебе эти места добре ведомы.

Сотник задумался.

– Лепше всего у реки Чёрная Калитва, – молвил кривич. – Там с захода выходят леса с болотами, а со стороны Дона обрывы и балки, коннице трудно пройти. Мыслю так, что остановиться мы должны до того, как Дон круто на восход повернёт, иначе разминуться с хазарами можно, а тут одна дорога, путь хоженый, древний.

Кривич сказал верно, дойдя до искомого места, Рарог с воеводой объехали поле предстоящей битвы.