Ширина прорыва непосредственно по западному берегу реки Волхов достигла 25 километров, но в районе Мясного Бора она равнялась всего лишь трем-четырем километрам. К этому участку, простреливаемому всеми видами огня, нами подтягивались основные силы фронта: войска 2-й ударной армии и часть соединений 59-й и 52-й армий. Они нацеливались на расширение прорыва в стороны флангов и на развитие наступления на Любань, до которой надо было пройти еще около 80 километров.

Принимая решение на перенесение усилий к району прорыва, командование фронта опять исходило из того, что скоро прибудет обещанная общевойсковая армия (Ставка планировала выделить для фронта армию. — Н. В.). Поэтому задача по расширению прорыва обороны противника решалась одновременно с задачей по развитию наступления в глубину. Но армию мы не получили. Своих же сил для одновременного решения этих двух задач фронту не хватало. Я известил об этом Ставку…

Введенный в прорыв 13-й кавалерийский корпус, а за ним и некоторые соединения 2-й ударной армии вначале продвигались довольно быстро. За пять дней они углубились в расположение противника на 40 километров, перерезав железную дорогу Ленинград — Новгород. Продвижение корпуса шло успешно до тех пор, пока наступление велось строго в северо-западном направлении, где силы противника были незначительны…

Несколько раз в день мне доставляли сведения о ходе наступления, и всякий раз донесения и карта говорили об одном и том же: по мере продвижения 13-го кавалерийского корпуса и войск 2-й ударной армии в глубину расположения противника район, занимаемый нашими войсками, все увеличивался, а плотность боевых порядков уменьшалась. Возникли трудности с управлением. Пришлось своей властью создать временные оперативные группы…

На исходе января 1942 года к нам прибыл заместитель наркома обороны генерал А.В. Хрулев… помог наладить регулярное снабжение. Снабженческие эшелоны стали поступать более своевременно. Фронт получил дорожные и автотранспортные части. Подвоз материальных средств улучшился. К сожалению, ненадолго. Впоследствии 2-я ударная армия еще неоднократно испытывала перебои в подаче продовольствия, фуража, снарядов и других материальных средств. Они возникали в связи с перехватом противником коммуникаций армии или являлись следствием нераспорядительности ее командования. Командарм Н.К. Клыков серьезно болел… У меня не раз появлялась мысль о замене командарма.

После ввода в прорыв 2-й ударной армии задача по расширению бреши на ее левом фланге, в районе Мясного Бора, в основном легла на 59-ю и 52-ю армии, практически сомкнувшиеся. Они же обеспечивали и коммуникации 2-й ударной армии в горловине прорыва.

В середине февраля 59-я армия вплотную подошла к Спасской Полисти. Название этого селения, возле которого полгода кипели ожесточенные бои, я никогда не забуду. Горловина прорыва расширилась, помнится, до 13 километров. К этому времени и ширина прорыва обороны противника по западному берегу реки Волхов увеличилась до 35 километров. Теперь коммуникации 2-й ударной армий находились вне пулеметного и действенного артиллерийского огня врага.

Но на этом и закончились наши успехи по расширению прорыва. Несмотря на настойчивые атаки, войскам не удалось раздвинуть прорыв ни на один метр. Иногда приходилось вести даже оборонительные бои. Наступление 2-й ударной армии хотя и продолжало развиваться, но не в том направлении, в каком нам хотелось. Армия имела успех, продвигаясь в основном на запад и северо-запад, то есть туда, где противника почти не было, и удаляясь тем самым от прямой цели наступления — железнодорожной линии на Ленинград. Те же части, которые поворачивали на восток и наступали непосредственно на Любань, успех имели незначительный. Очень скоро они уперлись в оборонительную позицию противника. Враг все время усиливал оборону. Только за первые три месяца 1942 года его группа армий "Север" пополнилась шестью дивизиями, переброшенными из Франции, Дании, Югославии и самой Германии.

Конечно, такое развитие операции не радовало ни нас, ни Ставку Верховного Главнокомандования. Из Ставки шли телеграммы и раздавались звонки с требованием усилить наступательные действия и во что бы то ни стало овладеть Любанью. Нас обвиняли в нерешительности, в топтании на месте. Мы же в свою очередь жаловались на нехватку танков, снарядов, на усталость войск…

На фронт прибыл представитель Ставки Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов. Он передал требование Ставки активизировать наступательные действия на любанском направлении. Через два дня мы собрали Военный совет фронта, на котором обсудили создавшееся положение. Мы считали, что войскам надо дать хотя бы немного отдохнуть, а за это время провести перегруппировку, подтянуть силы и средства, подвезти боеприпасы, наладить управление и навести порядок на дорогах…

В конце февраля командование фронта обратилось в Ставку с предложением произвести перегруппировку с целью высвободить силы для усиления 2-й ударной армии, наступавшей на Любань, и 59-й армии, блокировавшей Ленинградское шоссе и железную дорогу. Имелось в виду прежде всего усилить 13-й кавалерийский корпус кавдивизией из 4-й армии; привести в порядок дивизии, наступавшие на Любань и имевшие задачу перехватить Ленинградское шоссе, пополнить их людьми, оружием и боеприпасами; усилить артиллерийскую группировку.

Ставка ответила, что она не возражает против предлагаемого усиления 2-й ударной и 59-й армий, но высказалась против того, чтобы привести в порядок наступавшие дивизии, так как для этого необходимо было на некоторое время приостановить атаки, и в категорической форме потребовала от Военного совета фронта ни в коем случае не прекращать наступательных действий 2-й ударной и 59-й армий на любанском и чудовском направлениях и любым способом выйти до марта на железную дорогу Любань — Чудово. С целью оказания помощи Волховскому фронту Ставка дала указание Ленинградскому фронту нанести удар силами 54-й армии навстречу 2-й ударной армии, чтобы ликвидировать чудовскую группировку противника и освободить Любань.

Военный совет Волховского фронта выполнил требование Ставки, и в тот же день 2-я ударная армия после короткой артиллерийской подготовки, атаковав оборонительные позиции противника, решительными действиями прорвала укрепления немцев. Для развития прорыва было решено использовать только что подошедшие к району боевых действий 80-ю кавалерийскую дивизию полковника Н.Н. Полякова и 327-ю стрелковую дивизию полковника И.М. Антюфеева… Но на следующий день утром противник силами оборонявшихся здесь и вновь подошедших частей закрыл брешь. Проникшие за линию вражеской обороны соединения оказались изолированными от основных сил армии. В течение пяти дней они отбивались от авиации и пехоты противника. Когда же боеприпасы стали подходить к концу и совершенно иссякли продовольствие и фураж, они ночной атакой прорвали оборону противника с тыла и соединились с войсками армии, сохранив боеспособность. Причиной неудачных действий, как я считал, было то, что кавалерийскую и пехотную дивизии не поддержали остальные силы армии. Более того, они остались без боеприпасов, продовольствия и связи, так как их тылы не успели проскочить в брешь, а имевшиеся в полках радиостанции не обеспечивали надежной связью.