– Не могу поверить, – сипло пробормотал Малыш. – Ты отдал ему все наши деньги.

– Мои деньги, – поправил Буйвол, лаская меч.

– Раньше мы ничего не делили.

– Раньше мы вместе зарабатывали.

– Ты изменился.

– А ты всё такой же…

Они не заметили, как исчез мастеровой. Стена за их спинами неожиданно дрогнула, подалась, стала медленно поворачиваться, открывая проход. Потянуло холодом, закружились в воздухе снежинки, завился седыми локонами туман.

Они оказались на улице, словно их вытолкнула из двери клубящая упругая мгла, озаряемая подземным пламенем.

И воздух грязного тупика казался им свежим и чистым.

С базарной площади доносился приглушенный гомон неразборчивых голосов. Неподалеку процокали копыта. Кто-то ругнулся в темном закоулке, выскользнул, поправляя спадающие штаны, завязывая пояс, заспешил прочь.

– Вот так история, – Малыш ощупывал ровную стену, где несколько мгновений тому назад был дверной проем. – Уж не почудилось ли нам? Как ты там говорил? Морок?

Буйвол взмахнул своим новым мечом, улыбнулся и ответил:

– Нет, на морок это совсем не похоже…

Вечером они покинули центр города и направились в пригород.

Здесь было меньше людей и больше снега. Дома стояли преимущественно одноэтажные, деревянные, неказистые. За изгородями лаяли сторожевые псы, все одинаково охрипшие, одинаково озлобленные. Укатанные дороги обледенели, и никто не посыпал их песком и золой. Только конский навоз и клочья соломы темнели на скользких санных колеях.

Товарищи вошли в приоткрытые ворота постоялого двора. В длинной рубленной конюшне, темные узкие окна который дышали паром, всхрапывали лошади. Два угрюмых работника таскали сено, складывали возле коновязи. В стороне сыпала искрами растопленная баня – снег на крыше возле трубы совсем почернел от копоти. Ветер раскачивал висящее на колодезном вороте ведро, стучал им о сруб.

В помещении гостиницы было жарко натоплено. В большом холле за столами сидело много людей, все ужинали и одновременно о чем-то говорили, порой адресуясь к собеседнику на противоположном конце просторной комнаты. Никто не обратил внимания на вошедших, даже хозяин лишь скользнул взглядом по лицам новоприбывших – гостиница была переполнена, и новые клиенты его не интересовали.

Буйвол подошел к ближайшему столу, поднял меч. Сидящие за столом люди, прекратив разговор, снизу вверх встревоженно глянули на могучего бойца, нахмурились. Буйвол, словно бы не заметив их легкий испуг, постучал клинком о большой медный кувшин, звоном привлекая к себе внимание постояльцев.

Несколько голов повернулись к нему. Но гул голосов не унялся.

Буйвол постучал сильней – кувшин, звеня, пополз по столешнице.

Люди продолжали шумные разговоры.

И тогда Малыш крикнул от порога:

– Эй, а у вас там конюшня горит!

Хозяин, несущий на подносе пять кружек пива, споткнулся, опрокинув пенящийся напиток на оказавшегося рядом монаха с квадратным клеймом на бритом затылке. Несколько человек вскочили со своих мест, бросились к окнам. С грохотом перевернулась лавка. Лопнула, упав на пол, тяжелая бутыль – густое вино, похожее на кровь, растеклось лужей на полу. Кто-то охнул, кто-то вскрикнул, кто-то выругался.

– Шучу я, шучу, – замахал руками посмеивающийся Малыш.

Хозяин торопливо вытирал широким полотенцем лысину сердитого монаха.

– Нету там ничего, – разочарованно, вроде бы даже обиженно, сказали у окна.

– А теперь все слушайте сюда! – крикнул Малыш, загородив собой дверь. – Мы ищем попутчиков!

– Два опытных воина! – Буйвол приосанился, развернул плечи.

– Самый быстрый лучник! – Малыш выхватил стрелу и колчана, прокрутил ее в пальцах.

– И великолепный мечник! – Буйвол решил обойтись без демонстрации.

– Так что если вам нужны охранники, – Малыш, заметив, что всё внимание зала переключилось на них, чуть понизил голос.

– То это мы и есть, – продолжил Буйвол.

– Платить нам не надо.

– Мы торопимся.

– Все что нам требуется – еда и место в обозе.

– Мы направляемся на восход.

– К горному хребту.

– За которым находится Мертвая Котловина.

– Эк вы спелись! – буркнул кто-то одобрительно. – А мальчишка кто?

– Меня зовут Хатук, – паренек встал рядом с Малышом, оперся на меч.

– Он молод, но неплохо обращается с клинком, – сказал Буйвол.

– А девчонка? – спросил тот же голос.

Айхия вскинула голову. Темные глаза ее блеснули, щеки зардели.

– Она умеет делать всё, – сказал Малыш. – Готовить и стирать, оперять стрелы и точить меч.

– Пожалуй, я бы вас взял, – поднялся седой человек, сухой и узловатый, словно старое дерево, выросшее на бедной почве. – Но я уже выхожу. Прямо сейчас.

– А мы не собирались тут оставаться, – сказал Буйвол, и несогласный Малыш многозначительно хмыкнул. Но не возразил.

– Раз так, считайте, что вы наняты. Условия ваши – никакой платы. Только еда и место в обозе.

– Как и договаривались, – Буйвол подошел к седому нанимателю, поймал его жесткую руку, крепко пожал. – Куда направляемся?

– На восток. До гор не дойдем, но когда надо будет, вы легко найдете новых попутчиков.

– Мы спешим.

– Я тоже.

– Тогда хватит разговоров, – Буйвол резко развернулся, едва не задев мечом мокрого сердитого монаха, и направился к выходу.

– Но я-то еще не сказал последнего слова! – воскликнул Малыш и посторонился, пропуская напарника. Махнул рукой хозяину постоялого двора. – Мяса мне! Горячего! С собой в дорогу!..

Они уехали в ночь – седой человек очень торопился домой. У него были три почти пустых воза и много денег в большом кошеле за пазухой. Его ждала семья, и он должен был в срок отдать долги.

Возничие помахивали кнутами, покрикивали на лошадей. Они тоже спешили в родную деревню, к детям и женам; они везли им подарки из Старого Города.

Сани шли быстро, на поворотах под полозьями взвизгивал снег, лед летел из-под копыт.

Буйвол физически ощущал, как незримые нити судьбы тянут их всех вперед, на восход, влекут к горному монастырю, к пещерному храму. Он чувствовал себя куклой, марионеткой, игрушкой.

Но он улыбался – он придумал, что надо сделать для того, чтобы разрушить замыслы бога. Придумал давно. И он не сомневался, что теперь все у него получится.

Он был уверен, что на этот раз Локайох проиграет.

Он в этом не сомневался.