— Пытаюсь. Но у меня люди внедрены в обе системы. И я боюсь, что, похитив базу данных Исы, Барончик получит ключ и к моему человеку.

— Это предположение или уверенность?

— Предположение. Как вам зеленый чай?

— Приятно, но непривычно. Я привык по-русски: крепкий, густой, терпкий.

— Можно еще и черного байхового заказать...

— Не надо, лучше скажи-ка мне, что это за история с ЛОЦем?

— То есть?

— Мне доложили, что ты чуть ли не весь день пробыл в ЛОЦе — нашем лечебно-профилактическом центре, — прищурился Кардашов.

— Что ж мне уж и поболеть нельзя? — пошутил Патрикеев.

— Но говорят, что ты туда поехал прямо утром, прибыв из Прикамска, и был не у кардиолога или терапевта, а у хирурга.

— Не сам ли Геннадий Иваныч и доложил?

— Обязан думать о лучших людях прокуратуры.

— Ну а сами вы как думаете, Борис Михалыч, если вам прямо в грудь с расстояния сто пятьдесят метров бабахают из снайперской винтовки Драганова две порции свинца, мало не покажется?

— Не покажется.

— Вот и мне не показалось, бронежилет у меня был Командир — очень надежный и комфортный, внешне совсем не заметен для киллера. Но больно было....

— Матюгался?

— Не без этого. Но тихо, во-первых, чтобы не посрамить Генеральную прокуратуру перед областной и городской структурами, а во-вторых, чтобы киллер не услышал. Мертвые не матерятся.

— Как там следствие?

— Идет своим ходом, и такого бардака я давно не видел. Но бардак этот, я уверен, был хорошо спланирован тем же Барончиком. Причем мерзавец хитер: придумал и слил каждой из правоохранительных структур свою дозированную информацию. И все купились. Даже учел недоверие ФСБ к милиции... Убедил его человек местных фээсбэшников, что у кого-то из сотрудников милиции родственник связан с бандой торговцев героином, те, не скоординировав операцию, не предупредив, рванули на «стрелку» и попали под огонь милиционеров, ну а те — под огонь «соседей». Слава Богу, жертв и разрушений нет.

— Ну, это у нас всегда так. Официально. А на деле?

— На деле есть жертва. Но, к чести наших коллег, стреляли они все хреново и друг в друга не попали. Что же касается киллера, которого засекли по блеску оптики и свидетели и наши ребята, хотя и поздно, то он успел выстрелить в меня и в одного сотрудника милиции. Для правдоподобия, должно быть. Как пишут журналисты, сейчас врачи борются за его жизнь.

— Скажи, пожалуйста, а вот Иса... Он не пытался выйти на контакты с тобой? Ведь, как ни странно, на каком-то этапе наши интересы совпадают...

— Пока нет. Но хочу надеяться, что попытается.

— Значит, ты готов к такому развитию событий?

— Более того. Это может показаться смешным, но Барончик словно бы подталкивает нас к сотрудничеству. Там, в Прикамске, мы с моими ребятами и экспертами горпрокуратуры нашли несколько «следков», явно на блюдечке с голубой каемочкой преподнесенных нам организаторами «стрелки». Но мы на ту «куклу» не купились. А вот утечку информации я организую, чтобы Иса знал: и тут Барончик его подставил.

— А не приходила тебе в голову мысль, что и тебя Барончик не хотел убивать? Не мог же его киллер, классный профи, не прочитать на тебе пуленепробиваемый жилет...

— Я думал об этом. И честно говоря, вся эта игра даже доставляла бы мне интеллектуальное удовольствие, если бы при этом не гибли люди.

— К сожалению, такая у нас с тобой работа, что профессиональное удовлетворение соседствует с ощущением боли и горечи в связи с гибелью ни в чем не повинных людей. Однако достанем мы Барончика.

— А куда он денется, земля-то круглая.

Иса Назимов был взбешен.

Смерть одного из лучших его сотрудников Рамона Салми выбила из колеи всегда сдержанного и рассудительного Ису. Первая реакция была — месть.

То, что за взрывом, пожаром и гибелью Рамона в Сан-Тропезе стояли люди Барончика, у Исы сомнений не было. Первая же аналитическая справка, переданная закрытым от хищения информации факсом из Ниццы в Париж, показала: пожар был организован, ротонда рухнула, погребя под мраморными обломками Рамона, в результате направленного взрыва, эксперты определили тип взрывчатки и даже предположили способ ее закладки. Все говорило о присутствии людей Барончика, да и не было в европейских криминальных или околокриминальных кругах человека, способного бросить вызов всесильному Исе Назимову.

Были и более серьезные, чем гибель Рамона, основания для быстрой мести. Эксперт по баллистике и расследованию преступлений, связанных с взрывами, из полиции Ниццы за специальный гонорар дал посланцу Исы копию своей экспертизы. Он был убежден, что кейс с ценнейшими досье, который людям Назимова разрешили изъять с места гибели Рамона лишь после обследования места происшествия, не мог лежать в таком положении, в каком лежал. Куски мрамора, упавшие с такой высоты и в таком объеме, могли, не повредив кейса, сделанного из особых сортов стали, разбить цепь, соединявшую ручку кейса с рукой Рамона. Но после этого по законам физики кейс должен был, по мнению эксперта, оказаться в другом положении. Тогда как все свидетели происшествия дружно показали после взрыва — к месту крушения ротонды никто не подходил.

Вызывала подозрение и команда пожарных, которая буквально промелькнула по территории виллы сразу после взрыва и пожара. Правда, первые очаги возгорания эти пожарные погасили, но затем слишком быстро уехали, не дождавшись вторую машину из Сан-Тропеза и окончательного тушения очагов возгорания. А когда вскоре стало известно, что из Сан-Тропеза на виллу Рамона Салми была направлена только одна машина, так как вторая в это время гасила загоревшуюся яхту на пирсе в самом городе, то все стало на свои места.

Иса как тигр метался по огромному кабинету, пытаясь хоть как-то смягчить гнев. Он снял с настенного ковра два старинных дуэльных пистолета, зарядил их и выстрелил из обоих стволов по мишени, прикрепленной к гасившей выстрелы створке двери.

Если бы только неприятности всегда ограничивались одной темой.

Иса гордился собой: его бизнес, вся его жизнь, как подводная лодка, — торпеда поразит один отсек, но всю лодку потопить невозможно, остальные отсеки будут функционировать.

Он устало опустился в черное кресло с высокой спинкой, откинул голову, прикрыл глаза. Потом встряхнулся и снова перечитал докладную Ореста Яковлевича. Не доверять его источникам в России не следовало. Нужно было не нервничать, а принимать срочные меры.

Орест докладывал: все деньги, вбуханные в Минэнерго за последние три года, казалось, ушли в песок. Если раньше министерство позволяло трем компаниям, которые «курировал» из Парижа Иса, получать льготные квоты на нефть и экспортировать порядка 40% от добычи нефти при норме 30%, то теперь, если верить утечке информации из аппарата вице-премьера, курирующего эту отрасль, халява кончалась. Убытки просто невозможно измерить. Правда, это были не чистые убытки, а так называемая «потерянная прибыль», но от этого легче не становилось. Да и дворцы и виллы, построенные в Сан-Тропезе для российских чиновников, обратно не заберешь. А шантажировать этих продажных чинуш глупо, — они и сами бы рады, но... В России Указом Президента вводится прозрачный биржевой механизм распределения дополнительных экспортных квот.