Я поддержал разговор, и потому в услугах переводчика мы больше не нуждались. Должен сказать, что он хорошо владел бытовым венгерским языком, что касается литературного, то, видимо, судьба не позволила ему заниматься этим языком основательно.

Он подчеркнул, что имеет родственников в Венгрии (кстати, об этом я хорошо знал). Так, один из его родственников по линии отца когда-то работал венгерским послом в Москве.

Он сказал, что, во-первых, пришел познакомиться с главой Комитета госбезопасности, с которым прежде никогда не имел чести быть знакомым; во-вторых, из первых рук получить информацию о ситуации в стране и обсудить некоторые вопросы, представлявшие, как он полагал, взаимный интерес для обеих сторон.

В течение этой и последующих встреч с Максвеллом разговоры велись в основном вокруг четырех проблем.

Первая — он пытался получить информацию о том, что же происходит в Советском Союзе, какие перестроечные процессы у нас идут, что для них характерно и каковы их перспективы.

Вторая — будучи специалистом в области бизнеса, Максвелл хотел глубже изучить, обсудить проблему бизнеса и получить поддержку от Комитета госбезопасности в организации курсов, школы для начинающих советских предпринимателей, которых он считал неопытными, необразованными, в связи с чем их легко будет обмануть в больших и малых сделках.

Несколько отступая от беседы с Максвеллом, хотелось бы сказать, что здесь он в своих суждениях проявил чрезмерную однозначность. Дело в том, что наши бизнесмены, войдя в мир предпринимательства, нередко показывают изрядные способности так отделать своего контрагента, что последний ахнуть не успеет, как лишается значительной части своего богатства, если не всего. Так что в мире к нашим бизнесменам начинают подходить порой с опаской, по поговорке: «Палец в рот не клади, может откусить».

Но по сути Максвелл был прав: наша неопытность при заключении сделок нередко оборачивалась для нас ущербом. Бизнес — дело для нас новое, и для того, чтобы не ошибиться, нужно не только желание, нужен еще и опыт, которого наши предприниматели тогда еще не успели приобрести.

Спустя некоторое время по инициативе Максвелла Кабинет министров СССР принял специальное решение о создании школы для советских бизнесменов, где Максвелл согласился прочитать курс лекций сам и где готовы были выступить те, кого он для этого порекомендует. Это, бесспорно, было делом полезным.

Третий вопрос, которым Максвелл постоянно занимался, — издательские дела. Он оказывал помощь, правда не такую большую, на какую рассчитывали наши представители, в издании политической и иной литературы за рубежом, в частности отдельных книг, выступлений президента СССР, генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева. В издательском мире у него были широкие связи, и он имел тут реальную возможность оказать нам помощь, причем не рассчитывая на какие-то серьезные для себя финансовые выгоды.

Последний, четвертый вопрос, которому Максвелл придавал исключительно большое значение, — и было видно, что он в нем кровно заинтересован, — это вопрос об отношениях между Израилем и Советским Союзом, положение евреев в Советском Союзе, а также проблема их выезда из нашей страны. Максвелл не скрывал того, что в этих переговорах представляет израильскую сторону и, как еврей, хотел бы помочь этой стране. Остро переживал случаи, как ему казалось, проявлений антисемитизма в Советском Союзе, с болью говорил об антиеврейских настроениях в арабском мире. Вместе с тем Максвелл никогда враждебно не отзывался об арабах, подчеркивая, что мир для Израиля можно обеспечить только в том случае, если этой стране удастся наладить всесторонние деловые, полезные отношения со странами арабского мира.

Бывая в других советских организациях, Максвелл обсуждал вопросы кредитной политики, но всегда уходил в сторону, когда речь заходила о заключении конкретных сделок, связанных с выделением кредитов под те или иные цели. Он никогда не давал конкретных обещаний, и было видно, что речь идет не о том, что он не желает пойти на этот шаг, а потому, что он не обладает кредитными возможностями, что лишний раз подтверждало: разговоры о его неимоверном богатстве — один из мифов, одно из преувеличений возможностей Максвелла.

По характеру Максвелл был доброжелательным человеком, исключительно внимательным к собеседнику, старался угадать его желания, и, если речь шла о чем-то практически выполнимом, он, как правило, старался пойти навстречу собеседнику, оказывал конкретную помощь и поддержку. Он обладал связями в международных кругах, и поэтому его оценки положения дел в мире, в отдельных регионах и странах представляли несомненный интерес.

Он давал дружеские советы, предостерегал от тех или иных шагов, подсказывал, какие опасности могут поджидать Советский Союз в его отношениях с ведущими капиталистическими странами. Он много ездил в треугольнике Тель-Авив — Вашингтон — Лондон, имел там контакты на самом высоком уровне, делился информацией и вместе с тем черпал необходимые сведения для себя. Оценки событий и людей были осторожными, он проявлял лояльность даже тогда, когда говорил о своих откровенных противниках. А последних у него было немало.

По информации, которой располагала советская разведка, у Максвелла были серьезные финансовые затруднения. Не рассчитываясь по долговым обязательствам, он играл, как водится в капиталистическом бизнесе, по правилу кто кого. Вот на этом он мог нажить себе настоящих врагов.

К Советскому Союзу Максвелл относился более чем лояльно, можно сказать, дружески. Он высоко ценил вклад советского народа в борьбу с нацистской Германией, в победу над фашизмом. С благодарностью говорил об огромном вкладе советских вооруженных сил в освобождение значительного числа евреев, находившихся в плену в Германии, о поддержке Советским Союзом образования самостоятельного еврейского государства. В целом исключительно положительно оценивал роль Советского Союза в международных делах как фактора мира и стабильности, говорил, что не верит утверждениям некоторых, будто бы Советский Союз только и думает о том, как бы начать новую мировую войну.

Обращало на себя внимание его довольно осторожное отношение к перестроечным процессам в Советском Союзе. Он считал, что не все у нас просчитано хорошо, что не все может кончиться так, как хотелось бы организаторам перестройки, и что есть смысл остановиться, осмотреться и кое-что подправить, поскольку сохранение Советского Союза — главная задача, ради которой есть смысл пойти и на определенные издержки.

По его мнению, Соединенные Штаты Америки и Западная Европа не отдавали себе отчета в том, что будет с ними в случае исчезновения Советского Союза, потому что те опасности, которые поджидают Советский Союз, в одно прекрасное время могут стать губительными и для западного мира.

Последняя встреча с ним состоялась летом 1991 года. Она проходила у Горбачева. Помимо Максвелла и меня, на встрече присутствовал переводчик. Круг вопросов, который обсуждался, был тот же, что обозначен выше. Каких-либо конкретных договоренностей зафиксировано не было, но в этом не было и потребности. Для Максвелла встреча нужна была скорее по престижным соображениям, нежели для решения вопросов по существу. Тогда было обусловлено не делать публикаций о состоявшейся встрече, чтобы не вызывать вокруг нее ненужного ажиотажа.