Странам, подобным Швейцарии, и государствам Центральной и Восточной Европы (по примеру датчан, трезво взвесивших ситуацию перед голосованием на последнем референдуме) следовало бы повнимательнее присмотреться к тому, как Европейский союз обошелся с Австрией. В октябре 1999 года австрийцы проголосовали за ликвидацию старой, продажной системы распределения власти и льгот между левыми и правыми. Пятьдесят четыре процента избирателей поддержали Австрийскую народную партию и Австрийскую партию свободы. Нет никаких оснований считать, что результаты были подтасованы. Все произошло совершенно мирно и спокойно. Правая Партия свободы, возглавляемая Йоргом Хайдером, честно заработала 27 % голосов. Но Совет министров ЕС, в котором преобладают левые, при поддержке президента Ширака ввел политические санкции против Австрии в расчете на то, что австрийцы вернут к власти левых. В качестве довода, подтверждающего правоэкстремистскую опасность для Европы, приводились различные высказывания герра Хайдера. Закрадывается, однако, подозрение, что в не меньшей мере неодобрительное отношение ЕС к Партии свободы связано с ее скептическим отношением к европейской интеграции. Вне всякого сомнения, европейцы полагали, что маленькая Австрия быстро пойдет на попятную, но санкции привели к обратному эффекту. Австрийцы, которые вовсе не пылали любовью к Хайдеру, сплотились вокруг правительства. Они испытывали глубокое возмущение. В ЕС поняли, что перегнули палку, а это может сказаться на результатах приближающегося референдума в Дании. Как оказалось, беспокойство было не напрасным. Тогда была избрана тактика «сохранения лица» и 12 сентября 2000 года после отчета, подготовленного «тремя мудрецами» санкции были тихо сняты[281].

Грубая попытка вопреки воле австрийского народа получить национальное правительство, характер которого устраивает страны — члены ЕС, предельно ясно характеризует образ будущего. В этой связи нельзя не обратить внимания и на угрозу канцлера Шредера, неуклюже брошенную в сторону Италии в самый разгар австрийского кризиса. Подобную акцию было обещано предпринять и против нее, если она допустит приход к власти правых сил[282].

На деле все, чего опасаются левые деятели от ЕС, сконцентрировано в лице Сильвио Берлускони и его партии «Форца Италиа», а также партий «Северная лига» и «Национальный альянс». Синьор Берлускони — динамичный бизнесмен, а не замшелый бюрократ. Он и его партнеры принадлежат к числу твердых антикоммунистов. Его программа ориентирована на освобождение компаний от государственного контроля. Коалиция «Дом свободы» — умеренно консервативная группировка, взгляды которой сходны с теми, что проповедуют консерваторы в Великобритании и Соединенных Штатах. Но это уже чересчур для левоцентристских еврофедералистов, которые совершенно не верят в преданность синьора Берлускони их грандиозной задумке похоронить национальные государства под конструкцией единого сверх-государства. Развернутая в средствах массовой информации по всей Европе кампания очернения синьора Берлускони преследует единственную цель: заставить итальянский электорат пойти на попятную и отдать предпочтение левым. Это настолько возмутительно, что я выступила с поддержкой в его адрес в открытом письме, направленном в итальянскую прессу. В нем, в частности, говорилось: «Это не первая попытка европейского масштаба запугать национальный электорат. Однако она вполне может стать последней, если Италия откажется встать на колени».

Письмо получило широкий резонанс и, возможно, возымело действие. Так или иначе, итальянцы в массе своей проголосовали за партии, входящие в «Дом свободы» и за правительство Берлускони, которое, если сохранит единство, реально может превратить Италию в эффективное, процветающее и современное государство.

В случае с Италией — крупнейшим европейским государством, входящим в состав первоначальной шестерки, — у левых правительств стран ЕС хватило благоразумия, чтобы удержаться от прямых угроз применения санкций. Но это вовсе не значит, что к более мелким государствам — вроде Австрии — подход будет таким же, осмелься они проголосовать за партии, неугодные ЕС. На этот случай европейский Совет министров, находящийся в Амстердаме, уполномочен определять, имеются ли в государстве — члене ЕС «Серьезные и непрекращающиеся нарушения» принципов «Свободы, демократии, уважения прав человека» и т. п., а затем приостанавливать частично или полностью права этого члена (Статья 7)[283]. В Ницце возможности Европы угрожать тем, чья политика не устраивает большинство правительств стран-членов, были существенно расширены в результате уточнения языка, используемого в Амстердаме. Так что теперь Совет министров может оперировать понятием «явный риск серьезного нарушения» (курсив автора). Так мало-помалу идет расширение центральной власти и выхолащивание права национального демократического выбора.

Оборотной стороной отсутствия демократии в ЕС является отсутствие отчетности. Интерес общества просто недостаточен для того, чтобы ставить под постоянный и эффективный контроль поведение европейских политиков и высокопоставленных чиновников. Отдаленность причинной связи открывает простор для злоупотребления властью, нецелевого использования общественных средств, а в некоторых случаях и для коррупции.

Стоит лишь прочитать убийственное заключение «комитета независимых экспертов» по заявлениям о фактах мошенничества, злоупотребления в управлении и семейственности от 15 марта 1999 года. Там говорится о таких вещах, как:

.. утрата контроля политических властей над администрацией, которой они должны управлять (Параграф 9.2.2);

случаи, когда комиссары или комиссии в целом повинны в мошенничестве, несоблюдении правил или злоупотреблениях в управлении их службами или зонами ответственности (Параграф 9.2.3);

создание… «государства в государство» (Параграф 9.2.8);

использование общественных фондов (в некоторых случаях незаконное) для приведения в соответствие поставленных целей и выделенных на них ресурсов (Параграф 9.4.3);

невозможность найти хотя бы одного человека, обладающего чувством ответственности (Параграф 9.4.25).

В этом нет ничего удивительного. Если к системе централизованного принятия решений добавить завесу секретности и отсутствие реального обсуждения целей и средств, вряд ли стоит ожидать чего-то иного, кроме как взяточничества и некомпетентности. Ситуация не изменится, даже если подбирать и назначать безукоризненно честных людей с самыми прочными моральными устоями. Ее не поправить ни технической, ни процедурной реформами вроде тех, которые предложил вице-президент Европейской комиссии Нил Киннок.