— Скажи на милость, чо ты туда уставилась? Там же темно, как в ухе африканского охотника. — Зан нервно переминалась с ноги на ногу.

— Никуда я не уставилась. Просто голова закружилась от жары, — соврала Эмьюз.

Кидаться в никуда, очертя голову, или пугать спутниц россказнями о голосах, доступных ей одной, Тень никак не собиралась. От Орина по телу распространялся приятный холодок. Собственно, почему Эмьюз решила, что именно таинственный Сириус звал ее в сумасбродное путешествие? Мало ли что может обитать под старым замком? Не просто же так администрация запрещает спускаться в подземелье и тщательно прячет входы. Запаниковать проще всего. Пока видимой опасности нет, нечего и переживать по этому поводу. Мысленно приплюсовав «зов» к прочим странностям, случившимся с ней, девочка поравнялась с подругами.

Пещера стремительно расширялась, пока не превратилась в обширный грот с высоким сводом.

— Лепота! — выдохнула Зан. — Не зря тащились в такую даль.

По стенам гроздьями свисали прозрачные кристаллы неизвестной породы, источавшие мягкое сияние. Ошеломленные девочки разинули рты, когда поняли, что искрящаяся бугристая глыба посреди грота и есть легендарный Лютер. Дракон дышал глубоко и ровно. Его серебряные бока медленно вздымались и опадали.

— А где золотые горы? — расстроилась Би.

— В недвижимости и ценных бумагах. — Зан быстрыми шагами направилась прямиком к спящей туше.

Чокнутая девочка отражалась в крупной чешуе, как в зеркалах. Она протянула руку и погладила своего сородича нежно-нежно, словно крошечного котенка.

— И я. — Лют тоже направилась к живой глыбе.

— Не советую, — покачала головой Зан. — Он горячий, как сковородка. Отчего, по-твоему, тут натуральная баня?

Эхо трепало шепот, превращая фразы в фантастический листопад. Девочка-дракон обошла спящего. Она деловито измерила шагами длину морды Лютера и присвистнула.

— Что ты творишь? Он же очнется! — заволновалась Робин.

— Ничего подобного, — отмахнулась Зан. — Старики обычно глуховаты. Рядом с моей бабулей можно стрелять из пушки. Даже в нее! А толку чуть.

Она хотела взглянуть, что находится по ту сторону туши, но не рассчитала силы. Лютер вдохнул, и поток раскаленного воздуха утянул Зан аккуратно ему в нос. Дракон вздрогнул и часто заморгал.

Эмьюз еще не встречала таких потрясающих глаз цвета сирени. Лютер приподнял голову на длинной шее и прищурился.

— Фламма, — пробасил он, и сказочная атмосфера рухнула.

В центре сводчатого потолка вспыхнула шикарная хрустальная люстра невообразимых размеров. Золотой свет застал незваных гостей врасплох.

— Приветствую тебя, почтенный дракон! — прокричала Зан, сложив ладони рупором. — Если ты столь же мудр, сколь прекрасен, поймешь и не станешь гневаться.

Лютер потянулся и задумчиво почесал в затылке задней лапой. Потом придирчиво осмотрел ужасающие когти и вздохнул.

— Он тебя не понимает! — Лют попятилась.

— Отчего же? Напротив, — возразил тот, поворачиваясь к Тени. — Чем обязан?

— Я тоже дракон, — объявила Зан. — Вот по старой традиции решила нанести тебе визит вежливости.

— Само собой. — Лютер широко улыбнулся, демонстрируя идеальные белые зубы. — Чудесная традиция: врываться без приглашения. Главное, не забудь прихватить что-нибудь, когда соберешься уходить.

Дракон поднял морду и расхохотался, да так, что все кругом задрожало.

Лютер совершенно не рассердился. Он оказался весьма дружелюбным существом с милым чувством юмора, но таким громким голосом, что голова грозила расколоться.

— Развлеките меня как-нибудь, раз пришли, — предложил дракон. — Только встаньте рядком, мне вертеться никак нельзя.

— Почему? — Эмьюз уселась прямо на горячий пол грота.

— Который сейчас час? — уточнил Лютер.

— У меня циферблат запотел! — сообщила Робин, устраиваясь рядом с подругой.

— Собственно, без разницы, — признался тот, осторожно приподнимаясь на передних лапах.

Дракон спал не на чем-нибудь, а на толстых трубах, гигантскими змеями вытянувшихся в углублении в полу.

— Горячая вода не берется из воздуха, — назидательно произнес Лютер.

Он снова улегся брюхом на свой насест, по-кошачьи подобрав хвост.

Когда первый испуг схлынул, Эмьюз мгновенно влюбилась в удивительное существо. На картинке в энциклопедии Росарио она видела Лютера человеком, но чудищем он нравился сильнее. Изгибы серебряного тела, блеск нежно-фиолетовых глаз, покоящиеся на спине крылья, — все это пленяло; даже узкие ноздри и складки-морщины наполняли сердце трепетом.

Под аплодисменты присутствующих Зан ходила на руках, кувыркалась и скакала, как цирковой акробат. Смуглая девочка гнулась, подобно ивовым ветвям, подметая пол пещеры своими длинными волосами.

— В твоей семье дышат огнем? — спросил Лютер.

— Неа, — мотнула головой та. — То есть дышат все, кроме меня с братьями. У нас получается что-то жалкое.

— Покажи, — попросил он.

Зан глотнула воздуха, словно это был непрожеванный кусок пирога, ударила себя кулаком в грудь и протяжно рыгнула. Несколько рыжих язычков пламени вырвались из ее горла, но тут же погасли, а из ноздрей повалил дым.

— Мы, полукровки, не способны полноценно жарить, — грустно призналась девочка.

— Чушь, — отмахнулся дракон. — Если огонек есть, остальное дело техники. И… что значит «полукровки»?

— Моя мама — человек, — пояснила Зан.

— Правда? — Глаза Лютера округлились. — Как? А разве?.. Не подозревал, что такое возможно.

— Ну вот, я перед тобой. — Девочка медленно развернулась вокруг своей оси, как модницы крутятся перед зеркалом, выбирая наряды. — Не дышу огнем, в ящера не превращаюсь, но в целом — вполне себе дракон.

Она продемонстрировала чуть раздвоенный язык.

— Про огонь ты зря, — повторил Лютер. — Уверен, что легко смогу научить делать это правильно.

— А я разве как-то не так пытаюсь? — Зан почесала в затылке.

— Да, черт возьми, — усмехнулся монстр. — Отрыжка — в лучшем случае просто некультурно.

Девочка потупилась.

— Плохо, что у тебя нет крыльев, — задумчиво произнес Лютер.

— Крылья были! — заверила та.

— А куда делись? — Дракон не переставал искренне удивляться.

— Их отрезали, — сообщила Зан.

Лютер взревел и подскочил на все четыре лапы, забыв о трубах и своих обязанностях.

— Кто посмел?! Как?! За что?! Зачем?! — бушевал он.