Как водится, прибыла Люсиль откуда-то извне, из прерий, прибыла в поисках чего-то увиденного в кино или услышанного по радио. Родилась она 17 января 1930 года в Виннипеге, Манитоба, и была единственной дочерью Гордона и Лили Максвелл. Родители ее работали преподавателями, оба принадлежали к церкви Адвентистов Седьмого дня — блюдущих субботу, верящих в апокалиптическое Второе Пришествие, склонных к миссионерству и, если они строгих правил, не пьющих, не курящих, не употребляющих мяса, не использующих косметику и не носящих украшений, включая и обручальные кольца. К восемнадцати годам, когда Люсиль Максвелл поступила в колледж Уолла-Уолла в Колледж-Плейс, штат Вашингтон, она обладала непритязательной привлекательностью и весьма примечательным энтузиазмом. «Люсиль стремилась увидеть мир, — заметил впоследствии ее отец. — И, похоже, она разобралась в себе».

На обучение и образование энтузиазм Люсиль не распространялся, и весной 1949 года она вышла замуж за Гордона Миллера, которого все называли Корк, двадцатичетырехлетнего выпускника Уолла-Уолла и университета штата Орегон, призванного в армию офицером мед-службы в Форт-Льюис.

— Пожалуй, можно говорить о любви с первого взгляда, — вспоминает мистер Максвелл. — Еще не будучи представленным Люсиль, он прислал ей полтора десятка роз с запиской, что если даже она и не придет на свидание с ним, то он надеется, что розы девушке понравятся. Свадьба у них была красивая, — прищуривается мистер Максвелл.

Все несчастливые браки настолько схожи, что нет нужды углубляться в детали. Нам неизвестно, как супруги ладили на Гуаме, где они жили, пока у Гордона Миллера не закончился срок военной службы. Мы также не знаем, ссорились ли они в маленьком орегонском городке, где у главы семейства была небольшая частная практика. Похоже, что некоторые трения вызвало переселение в Калифорнию. Корк Миллер делился с друзьями планами поступления в колледж медиков-евангелистов в Лома-Линда, в нескольких милях от Сан-Бернардино. Его тяготила работа дантиста, он хотел стать врачом иного профиля. Однако он купил зубоврачебную практику на западе округа Сан-Бернардино и поселился там в скромном домике на улочке с трехколесными велосипедами, автоматически возобновляемыми кредитами, в глубине души мечтая о других улицах и других домах. Это было в 1957 году. Летом 1964-го семья переехала в лучший дом на лучшей улице города. Доход их вырос до 30 тысяч в год, хороводы вокруг рождественской елочки водило уже трое детей, свет в гостиную падал сквозь витражное окно, а в газете появилось фото с подписью: «Миссис Гордон Миллер, председатель благотворительного фонда по поддержке больных, страдающих сердечно-сосудистыми заболеваниями». Но за все надо было платить, для всего приходило свое время, приспело время и для развода.

Вообще-то на долю любого человека могло выпасть такое тяжелое лето: давящая жара, натянутые нервы, гудящая голова, финансовые трудности… Но это лето началось для них особенно нерадостно: 24 апреля внезапно скончалась старая подруга миссис Миллер, Илэн Хэйтон. Люсиль виделась с ней буквально накануне вечером. В мае Корку Миллеру пришлось лечь в больницу из-за обострения язвы. Его обычная мрачная сдержанность переросла в депрессию. Своему бухгалтеру он пожаловался, что его «тошнит от разинутых ртов», что он близок к самоубийству. К 8 июля традиционные трения завели супругов в традиционный тупик в новом доме с участком в 1 акр по адресу: Белла-Виста, 8488, и Люсиль Миллер подала на развод. Однако не прошло и месяца, как страсти улеглись. Супруги посетили консультанта по брачным конфликтам, рассматривалась возможность рождения четвертого ребенка. Казалось, брак подошел к традиционной фазе перемирия, когда партнеры закрывают глаза на потери и отказываются от надежд.

Но бедам Миллеров не пришел конец. День 7 октября начался как обычно, со скрежетом зубовным. Температура в Сан-Бернардино поднялась чуть ли не до +40°C, дети оставались дома по причине учительского дня. Глажку отменили. Выход за рецептом на нембутал, поход в химчистку самообслуживания. Под вечер неприятный инцидент с «фольксвагеном»: Корк Миллер задавил немецкую овчарку. Он жаловался, «что в голове как будто танки грохочут». Муж и раньше такое говорил. Долги его в тот вечер составляли 63 479 долларов, включая 29 637 долларов ипотечного кредита на новый дом. Долги всегда давили на мистера Миллера, и в последнее время он постоянно жаловался на головную боль.

Поужинал Корк один, с «телевизионного» подноса в гостиной. К вечеру супруги насладились Джоном Форсайтом и Сентой Бергер в «Смотри, как они бегут», а по окончании фильма, около одиннадцати вечера, Корк Миллер предложил смотаться за молоком. Ему захотелось горячего шоколада. Он прихватил с дивана одеяло и подушку и влез в пассажирское кресло «фольксвагена». Люсиль Миллер вспомнила, как она перегибалась через него, чтобы зафиксировать дверцу, когда задним ходом выбиралась на проезжую часть. Когда она вышла из магазина и всю дорогу домой, как ей казалось, Корк Миллер спал.

Весьма сбивчиво описывала Люсиль Миллер события, происшедшие от половины первого, когда начался пожар, до без десяти два, когда сообщение о пожаре поступило в полицию. Она сказала, что ехала на восток по Баньян-стрит на скорости около 35 миль в час, когда машину вдруг резко швырнуло вправо, на обочину, к самому ограждению. И сзади вспыхнуло пламя. Как она выскочила — не помнит, провал в памяти. Помнит, как схватила камень и разбила стекло возле мужа, после чего влезла на ограждение, чтобы найти палку.

— Сама не знаю, как я собиралась его выпихнуть, но я думала, что, если у меня будет палка, я его выпихну.

Ничего не получилось, и она побежала к перекрестку улиц Баньян и Карнелиан. Домов там нет, движения — почти тоже. Пронеслась лишь одна машина, но не остановилась, и Люсиль Миллер побежала обратно. Она не останавливалась, но замедлила бег, когда увидела, что муж ее «совсем черный». Тело ясно вырисовывалось в свете пламени.

В полумиле от горящего «фольксвагена», в первом доме Сапфировой авеню, Люсиль Миллер нашла наконец, к кому обратиться. Миссис Роберт Свенсон вызвала шерифа и по просьбе Люсиль позвонила Гарольду Лансу, адвокату и другу семьи Миллер. Гарольд Ланс отвез Люсиль к своей жене Джоан. Он дважды возвращался с нею на место происшествия, где беседовал с полицейскими. В третий раз он вернулся уже без нее, а когда вернулся домой, сказал Люсиль: «Молчи, не говори больше ничего».

На следующий вечер Люсиль Миллер арестовали. С ней была Сэнди Слэгл, молодая энергичная женщина, студентка медицинского колледжа. Она служила у Миллеров нянькой и прижилась в их семье, оставаясь с ними до окончания школы в 1959 году. Дома у Сэнди обстановка была очень сложная, и она охотно переселилась к Миллерам. Девушка не только считала Люсиль Миллер кем-то «вроде родной матери или сестры», но и высоко отзывалась о ее «потрясающем, просто замечательном характере». Ночь, в которую случилась трагедия, Сэнди провела в университетском городке Лома-Линда, но утром Люсиль позвонила ей и попросила приехать. Когда Сэнди Слэгл вошла в дом Миллеров, врач как раз вколол Люсиль нембутал.

— Она была совершенно сломлена и все время плакала, — вспоминает Сэнди Слэгл. — Беспрерывно повторяла: «Я пыталась его спасти, а они, что они хотят сделать со мной?»