В голосе брата слышалось нечто большее, чем просто злость, и Бриони решила отступить. Ее переполняли ярость и раздражение. Столько дней она сидела на месте и выслушивала самых разных людей! Теперь ей так хотелось размяться, помахать клинком, позабыть о том, что она принцесса. Но она знала: заставить Баррика делать что-либо против его воли невозможно.

— Хорошо. Тогда, может быть, поговорим? Я перечитала письмо отца.

— Нет. Не хочу. Клянусь молотом Перина, за последние дни я наговорился на всю жизнь! Сплошные заговоры и интриги. Я устал от них. Лучше пойду вздремну.

— Но мы еще не говорили о том, что узнали от Броуна: о Гейлоне Толли, о письме и автарке…

Он махнул рукой, останавливая ее, и сказал:

— Броун смутьян. Если не будет интриг и таинственных заговоров, от которых нас надо спасать, он лишится всякого влияния.

Баррик скинул защитный жилет, не развязав его до конца, и надулся, как наказанный ребенок.

— Ты говоришь, что нам не о чем беспокоиться? — изумилась Бриони. — Забыл, что брата убили прямо в нашем замке?…

— Нет, я этого не говорил! Не надо передергивать! Я говорю, что не доверяю Авину Броуну, потому что он сообщает нам лишь то, что выгодно ему. Ведь именно он уговорил отца жениться на Аниссе. Найнор и тетя Мероланна были против, но Броун наседал, пока отец не согласился.

— Мы тогда еще были маленькими, я совсем ничего не помню, — нахмурилась принцесса.

— А я помню. Я помню все. По его вине эта сумасшедшая теперь сидит у нас на шее.

— Сумасшедшая? — Бриони очень не понравилось выражение лица Баррика: в нем появилась жесткость, какой никогда раньше не было. — Баррик, она мне тоже не нравится, но так говорить бессердечно. К тому же это неправда.

— В самом деле? Селия рассказала, что она очень странно себя ведет. Она никого не подпускает к себе, кроме деревенских женщин. Селия говорит, что в городе некоторых из них считают колдуньями…

— Селия? Я и не знала, что ты с ней встречаешься.

— Ну и что? — Побледневшие щеки Баррика снова ярко вспыхнули. — Разве это тебя касается?

— Нет, конечно. Но разве мало других девушек, более достойных твоего внимания? Мы о ней ничего не знаем.

Он фыркнул:

— Ты рассуждаешь, как тетушка Мероланна.

— И Роза, и Мойна тебя просто обожают.

— Вранье. Роза обзывает меня «принцем-несчастливцем» и считает, что я вечно ною. По твоим же словам. — Он насупился.

Бриони, до этого момента серьезная и озабоченная, позволила себе слегка улыбнуться.

— Это было в прошлом году, дурачок, — ласково сказала она брату. — Больше она так не говорит. Надо заметить, она очень переживала, когда ты болел. А Мойна… По-моему, ты ей нравишься.

Сначала на лице его появилось искреннее удивление, а взгляд стал страстным — настолько неожиданно, что Бриони поразилась. Но в следующий миг все исчезло, и Баррик надел свою обычную унылую маску безразличия.

— Тебе недостаточно быть принцессой-регентом, — проговорил он. — Ты ведешь себя как королева, точно меня и вовсе нет рядом. Ты поучаешь меня, с кем говорить, а с кем нет. Не исключено, что ты заставишь одну из фрейлин сделать вид, будто она меня любит, и следить за мной. Ты не должна так поступать, Бриони.

Баррик отвернулся, бросил на пол принадлежности для тренировки и вышел из оружейного зала. Двое стражников, молча стоявших в стороне, последовали за принцем.

— Это неправда! — крикнула Бриони. — Баррик, это неправда!…

Но брат уже удалился.

Она сама не знала, зачем отправилась туда. У Бриони было чувство, словно она идет против сильного ветра, пытаясь удержать в руках очень сложную и хрупкую вещь — что-то вроде одного из приборов Чавена, но гораздо большего размера. Временами ей казалось, что королевская семья проклята.

Тяжеловооруженный стражник не хотел пускать ее в подземелье. Бриони спорила с ним. Принцесса-регент могла делать все, что заблагорассудится, но она знала: если продолжать настаивать, стражник обратится к Авину Броуну, а этого как раз девушка и не хотела. Бриони сама не понимала причин своего поступка. Тем более она не смогла бы объяснить его лорду коменданту.

В конце концов она окликнула узника через зарешеченное окно. Сначала никто не ответил. Она позвала снова и услышала шорох и глухое звяканье цепи.

— Бриони? — услышала она.

Его голос утратил почти всю свою силу. Принцесса наклонилась к окну, пытаясь разглядеть Шасо в полумраке.

— Чего вы хотите? — спросил он.

— Поговорить, — ответила Бриони. Из камеры веял ужасный, отвратительный запах. — Я… я хочу задать вам вопрос.

Шасо поднялся на ноги. Сейчас он больше походил на тень. Он двигался медленно, подтягивая цепи, закрепленные на лодыжках, и остановился почти у самой двери. В темнице царил мрак, и только факел на стене за спиной принцессы освещал лицо узника. Но даже при слабом свете она заметила, как похудел Шасо: плечи его по-прежнему были широкими, но шея казалась совсем тонкой. Когда он повернул голову, чтобы лучше рассмотреть девушку — в огне факела, должно быть, он видел лишь ее силуэт, — Бриони заметила, что под кожей четко прорисовывается его череп.

«Милосердная Зория!» — мысленно воскликнула она.

— Что вам нужно? — вновь спросил Шасо.

— Почему вы не говорите, что произошло на самом деле?

Бриони изо всех сил старалась говорить спокойно. Достаточно того, что она плачет у себя в комнате. Но здесь, перед угрюмым стариком, на глазах у стражника, делавшего вид, будто не слушает, она себе этого не позволит.

— Что произошло той ночью, — настаивала она. — Я хочу вам верить.

— Только вы.

— Нет, не только я. Давет тоже считает, что Кендрика убили не вы.

Шасо долго молчал.

— Вы говорили с ним? Обо мне?

Бриони не поняла, удивился он или рассердился.

— Он был послом похитителя нашего отца, — сказала она. — Он тоже мог оказаться убийцей. Мы не раз с ним беседовали.

— Вы сказали «беседовали»?

— Он уехал. В Иеросоль, к своему господину Дракаве. Но он утверждал, что вы благородный человек и не способны нарушить клятву семье Эддонов, как бы все это ни выглядело.

— Он лгун и убийца. Ему нельзя доверять, — сказал Шасо холодно и резко, и Бриони очень трудно было скрыть гнев.

— Даже когда он заявляет, что вы невиновны?

— Если моя невиновность зависит от слова этого человека, меня следует сейчас же отправить к палачу.

Бриони так сильно ударила рукой по решетке, что стражник от неожиданности подскочил и поспешил к ней. Она жестом отправила его обратно.