…Стон. Долгий, протяжный. Господи, что это такое? Чудится? Нет – вот еще один стон. Кажется, плачет женщина. Дмитрий, хлопнув дверью, выскочил из машины.

– Эй, вы где? Ау! С вами что-то случилось?

Он побежал на звук, но стоны прекратились. Кажется, они доносились с поляны, ближе к лесу. Поднявшись на холм, он тревожно огляделся по сторонам.

– Девушка, вам плохо? В чем дело?

Молчит. Пьяная, что ли?

– Девушка…

Только сейчас он увидел – у кромки леса, скорчившись и примяв высокую траву, лежала совершенно голая женщина. Льняные волосы свалялись и почернели, часть из них полностью сгорела, оплавилась. Обнаженное тело почти сплошь покрывала густая черная копоть. На левой руке виднелась круглая ссадина, как будто от браслета.

Воспитанный на фильмах про мушкетеров, Дмитрий скинул на бегу и набросил на женщину синтетическую китайскую ветровку. Боже мой, что же с ней такое произошло?

– Как вы себя чувствуете? Кто вы?

– Я… я не знаю… – услышал он слабый голос с непонятным акцентом, похожим на прибалтийский, только с грассирующим «р». – Мне стало плохо… я не могла дышать… рука не пускала меня… я дергалась… потом вдруг освободилась… я поползла куда-то, где есть воздух… Долго, очень долго ползла… Где я? В городе?

– Нет, это не город. Москва у нас километрах в пятидесяти отсюда. Послушайте, вы можете идти? У вас ожоги – мне нужно срочно отвезти вас в больницу.

Женщина попыталась подняться, но тут же со стоном упала обратно.

– Извините… не могу. Ног почему-то не чувствую.

– Не страшно, – Дмитрий легко, словно перышко, подхватил ее на руки – та инстинктивно обняла его рукой за шею. Нехорошо в трагический момент испытывать подобные мысли, но, боже ты мой, что у нее с грудью? Нулевой размер, никак не больше.

Опустив женщину на заднее сиденье, Дмитрий сел за руль и второпях включил зажигание. По радио передавали сводку новостей про недавние события, потрясшие их поселок.

«И вновь относительно мистического случая, произошедшего в Ладыженском, – ворвался в кабину звонкий голос репортерши. – Согласно нашей информации, на месте сгоревшего особняка, принадлежавшего лидеру секты „Рай сейчас“ Андрею Коновалову, более известному как „отец Андрей“, обнаружено семь обгоревших до неузнаваемости трупов – пять в самом доме и два в подвале. По предположению судмедэкспертов, произошел инцидент, во время которого господин Коновалов и его гость в подвале были убиты из автомата АКСУ, который также найден на месте преступления. Органы правопорядка выясняют личности пяти людей, среди них, предположительно, одна женщина, погибших на втором этаже здания. Пресс-секретарь секты „Рай сейчас“ заявил, что потрясен трагедией, но пока воздержится от дальнейших комментариев. Одновременно продолжаются поиски лейтенанта милиции Артемия Харченко, исчезнувшего несколько дней назад. По сообщению нашего источника в МВД…»

Дмитрий повернул рычажок, убавляя звук, и вырулил на дорогу. Женщина тихо плакала, кутаясь в куртку на заднем сиденье. Очень красивая, если отмыть как следует.

– Простите, как вас зовут? – попытался он завязать разговор.

– Мэрилин, – всхлипнула блондинка.

– Мэрилин? – улыбнулся Дмитрий, вспомнив свой любимый фильм. – Красивое имя…

Петрович нетвердой рукой наклонил бутылку над опустевшим граненым стаканом, на дне которого еще с лета упокоилась зеленая муха. Присохшее к мутному стеклу насекомое настолько проспиртовалось, что его охотно принял бы любой музей. Тупо подождав пару секунд, Петрович сильно потряс емкость вверх-вниз на манер бармена за стойкой. К его великому неудовольствию, из пыльного горлышка не вылилось ни единой капли: он уже давно «выжал» бутылку досуха. Пошатнувшись, Петрович встал со стула, вяло бормоча ругательства: бесполезная бутылка, задетая его локтем, упала на пол с низенького стола. Обреченно звякнув, она покатилась в угол, где уже громоздилась внушительная «поленница» запыленной стеклянной посуды из-под «беленькой» – в основном чекушки и поллитровки. Нещадно скребя подбородок, обросший колючей седой щетиной, старик снова выматерился. Да уж, повезло так повезло. Как раз срок подошел – только-только уговорил племяша, чтобы, как обычно, отвез его в Москву с товаром, – и на тебе. С другой стороны, конечно, жестокая напасть приключилась сразу у всей деревни, однако… вот почему эта хрень произошла именно сейчас, когда у него душа горит синим пламенем, в кармане ни копья, а до пенсии еще три недели? Надо как-то решать проблему, а решить ее может только одно…

Шаркающей походкой добредя до древнего, доставшегося еще от бабушки, комода, Петрович мутным взглядом отыскал на одной из полок заветную палехскую шкатулку. Облупившаяся крышка отлетела прочь – в заскорузлых пальцах старика зашелестели несколько потертых, видавших виды десятирублевок. Раз-два-три, ага… ну что ж, зря фигней страдал, не так уж все и плохо – тридцать рубликов как копеечка. На литр самогона у Фроськи точно хватит – а чтобы «освежиться», большего ему сейчас и не надо. Жаль, что бабка бутылки свои обратно не выкупает, а то бы точно с таким запасом пил недельки две подряд. С великим трудом натянув валенки на опухшие ноги, Петрович надел изъеденный молью заячий тулуп, сунул деньги в левый карман и, подойдя к двери, загремел ржавой задвижкой.

Дверь распахнулась, и старик отшатнулся от неожиданности – на заиндевевшем пороге трухлявого, покосившегося дома стояли двое: судя по их растерянности, они как раз готовились постучать. Мельком скользнув по незваным гостям недобрым взглядом, Петрович едва удержался, чтобы от всей души не харкнуть им под ноги. Их вид не внушал никаких сомнений: это были те самые «голубые», которых за последние двадцать лет так часто стали показывать по телику. Напомаженные ребята в узких джинсовых курточках со стекляшками и разного цвета обтягивающих штанах, напоминавших женские лосины, – на одном фиолетовые, на другом – зеленые. Глазки тщательно подведены тушью, губки подкрашены, на лицах – следы пудры, создающей привлекательную бледность. Ежась от холода, мальчик в зеленых портках держал в замерзшей руке плоский чемодан. Длинные ногти на пальцах, сжимавших кожаную ручку, были покрыты розовым лаком – от такого зрелища старику стало вконец противно.

– Чего надо? – грубо сказал Петрович, делая шаг с крыльца: отменять поход к Фроське из-за внезапного появления пары гомосеков он вовсе не собирался.

Один из «голубых», склонившись к его уху, что-то прерывисто прошептал.

Старик энергично затряс головой – его затошнило от запаха духов.

– Нету. Сколько можно уже меня пытать, мать вашу? Всю неделю ломитесь, и вчерась опять приходили, суки поганые. А теперь что, пидорами переоделись? Я ж вам русским языком сказал, как на духу – все сдал, до последней. А теперь отвалите на хрен, мне в магазин за молочком пора.