– Нет, солнце! Это она заставляет тебя спать! Не поддавайся!

Мать опустила все окна. В машину ворвался ледяной воздух. У нее коченели пальцы, но она терпела – ее задумка сработала. Кристофер открыл глаза. Они доехали до бензоколонки неподалеку от начальной школы, но очередь из машин тянулась, насколько хватало глаза, по девятнадцатому шоссе. Взбешенные автомобилисты сигналили и переругивались. Нужно было искать другие возможности, в стороне от главных дорог. Мать Кристофера вспомнила, что возле ресторана «Кинг», на МакМюррей-роуд, есть целых две заправки. О них знали только местные. Она свернула возле гимназии, чтобы ехать прямиком туда. Первая оказалась закрытой. На второй, считай, никого не было.

Просто чудо.

Мать Кристофера свернула на заправку. Выбралась из машины и подошла к колонке. Вставила топливную карту. Отказ. Достала «визу». Отказ. «Америкэн экспресс». Отказ. Вскрыв ложный флакон из-под дезодоранта, она извлекла пять двадцаток. И побежала в здание мини-маркета. Стоявший за кассой подросток болтал по телефону.

– Где сегодня вписка? – спрашивал он. – Дебби Данэм еще не ушла?

Схватив со стойки коробку кока-колы и последний четырехлитровый баллон воды, мать Кристофера бросила на прилавок наличные.

– Седьмая колонка, – сказала она. – И канистру посчитай.

Подросток включил седьмую колонку и протянул матери Кристофера последнюю канистру, красную, объемом в один галлон. Выбегая из магазина, мать Кристофера слышала, как парень ржет в телефон:

– Эта телка никому не отказывает!

Мать Кристофера вернулась к машине и достала из упаковки одну банку кока-колы.

– Пей, солнце, это для бодрости.

Он со щелчком откупорил банку и сделал глоток. Его мать начала закачивать бензин. Не прерываясь, быстро вынула из кармана мобильный. Позвонить шерифу и предупредить. Позвонить всем знакомым матерям, и Эмброузу, и Мэри Кэтрин, и подругам в «Тенистые сосны».

Она посмотрела на дисплей. И увидела все три штриха. Телефон был полностью заряжен.

Но почему-то сдох.

Позвонить можно будет и с дороги. Успеется – до Западной Виргинии еще ехать и ехать. Наполнив бензобак под завязку, она закрутила колпачок. Потом наполнила и красную пластмассовую канистру емкостью в один галлон. До следующей заправки могло быть очень далеко. Убрав канистру в багажник, она села в машину.

– Мам? Я сплю или нет?

– Нет, солнце, ты не спишь. Спать сейчас нельзя. Это она добивается, чтобы ты уснул.

– Мам, я даже не знаю, где нахожусь.

– Ничего страшного, зато я знаю. И не спущу с тебя глаз.

Мать Кристофера включила зажигание, отъехала от бензоколонки вверх по склону и вернулась на дорогу. На Форт-Кауч-роуд ветром свалило дерево; пришлось развернуться и взять курс на запад. Мимо гимназии. Оттуда можно было срезать путь до трассы. Тогда в Западной Виргинии они окажутся через час, а то и раньше.

– Допивай кока-колу.

– Уже.

– Понимаю, солнце, тебя клонит в сон. Но поддаваться нельзя!

– Я пересяду назад и немножко подремлю.

– Через час мы будем в Западной Виргинии. Там отоспишься.

– Шептунья никогда меня не отпустит, мам.

– Пристегни ремень!

– Не волнуйся. Славный человек обещал меня найти. Я буду не один.

Перебраться на заднее сиденье у него не хватило сил. Он закрыл глаза. Мать в исступлении принялась его трясти.

– НЕТ! НЕ СПИ! ПРОСЫПАЙСЯ!

Она разом вылила ему на голову четырехлитровый баллон воды. У Кристофера широко раскрылись глаза. Мать протянула ему вторую банку кока-колы. От слабости он не смог удержать ее в руках.

– Мам, – позвал он.

– Что, солнце?

– Она резко повернет, чтобы не сбить оленя.

– Что-что?

– Ты на нее не злись. Это все было предначертано.

Он погладил ее по руке и спокойно отвернулся к окну – как раз в тот миг, когда перед машиной Мэри Кэтрин на шоссе выбежал тот самый олень. Мэри Кэтрин резко вывернула руль, чтобы не сбить оленя, и мать Кристофера увидела свет двух фар, несущихся в бок ее машины – туда, где сидел сын.

Взгляд матери Кристофера был прикован к этим фарам. На руке осталось легкое прикосновение; время остановилось.

Кристофер не ошибся.

Так было предначертано.

Все совпадения вдруг нанизались гирляндой на одну нитку, как попкорн для рождественской елки. Купленные продукты можно было разобрать, но она оставила их в машине. Ключи вполне могли выпасть, но до сих пор лежали у нее в кармане. Одна секунда тут. Две минуты там. На заправке, по всему, она должна была увидеть очередь. Или объявление о том, что бензин закончился. Или надпись «Успешно» на дисплее седьмой колонки – тогда не пришлось бы возиться с флаконом от дезодоранта и бежать с наличными в кассу магазина.

Но сложилось все иначе.

Их отъезду не хотели мешать.

Ее хотели вывести именно на этот маршрут.

Именно в этом месте.

Точно в 02.17.

В тот миг, когда Мэри Кэтрин резко вывернула руль, чтобы не сбить оленя, и протаранила машину со стороны пассажирского сиденья.

– С возвращением, Кристофер, – проговорил голос.

Кристофер открыл глаза. Он лежал на больничной каталке. Над ним склонилась медсестра. Напевая себе под нос какой-то мотив, она готовила все необходимое для обтирания губкой. Женское лицо закрывала белая хирургическая маска, но в глазах чудилось что-то знакомое.

Тот же невозмутимый голос заговорил опять:

– Ну вот, все готово. Не дрейфь.

Откуда доносится голос, Кристофер не понимал. Он обвел глазами палату. Дверь в санузел была закрыта. Он прислушался, но так и не смог определить наверняка, откуда долетают слова. Или дыхание? Или царапанье?

– Да ты что, я ж не в клозете. Я тут, чувачок, где повыше.

Кристофер поднял глаза и увидел, что с телеэкрана его сверлит взглядом Плохой Кот. Показывали одну из любимейших серий Кристофера. Ту, в которой Плохой кот из пожарного шланга заливает соседнюю улицу, чтобы устроить там аквапарк. Только показывали все неправильно. Из шланга хлестала не вода.

Из шланга хлестала кровь.

– Здорово, Кристофер, – сказал Плохой Кот. – Давненько не видались, ей-богу. Я по тебе соскучился. Как сам, чувачок?

Плохой Кот улыбался. Зубы у него были острыми как бритва. С прилипшими объедками мяса. Кристофер попытался сесть, но оказалось, его связали по рукам и ногам. Стянули лодыжки и запястья веревками от воздушных шаров, а потом крепко-накрепко примотали к больничной койке на колесиках.