поскакал в Петербург. На вторые сутки Прохор доставил его обратно в тяжелом состоянии. Нога Александра распухла и посинела. Опять нависла угроза ампутации. Врачи не знали причину воспаления, удалив пораженный орган, они просто спасали жизнь Александра. Культя ноги заживет, и он может спокойно возвращаться в свое имение. Ноги нет, но он останется жив. О хлебе насущном ему заботиться не надо. Он князь. Не таков был Александр, ногу отнять он не дал. Прошло время, опухоль сошла, начались повторные тренировки. Тут и Александр понял, в ближайшее время ему на коня ни как не сесть. Раны все зажили. Больше не имело смысла оставаться в лазарете. Александр получил приказ явиться в Петербург. Там его ждала награда за его военные действия перед Бородинским сражением. Награда ждала и Прохора. За спасение полкового командира лейб-гвардии гусарского полка он был награжден четвертым Георгиевским крестом. Прохор вошел в когорту лучших воинов России. До Бородинского сражения полных Георгиевских кавалеров можно было посчитать по пальцам. Они и выехали вдвоем на рассвете. Александр полулежал в коляске, а Прохор, как обычно был на козлах. Вот и перекресток дороги. Опять жизнь дала виток, и мы оказались в самом начале этого повествования. Все как в сказке. Направо поедешь, налево пройдешь.

— Чего ехать в Петербург? На лошадь я не сяду, значит и не смогу быть в полку. Наверное, за мои заслуги мне предложат место в штабе, но что я там буду делать? Это не мое. Могут и генерала дать. А на кой мне такой генеральский чин нужен? Я полковник, может сын генералом станет. Пора бы, давно у Волковых генерала не было.

Эти мысли все время преследовали Александра.

— Прохор, ты торопишься получить свой Георгиевский крест?

— А куды торопиться-то. Он мой, а будет это завтра или через год, какая разница. Батя и так поверит, что я его обошел по всем статьям.

— Тогда поворачивай в имение. Домой пора.

— Так ваша жена, наверное, в Петербурге вас ждет.

— Нет, Прохор, она меня ждет дома, уверен. Твоя-то в имении тебя ждет.

— Так там батя, там дети.

— А у меня, что не так. Там мама Анна и там дети. Людмила там же, я чувствую это. Любит она меня и ждет дома. Поворачивай. Эх, жаль, не быть мне генералом.

Коляска подъехала к усадьбе. На пороге дома Александра встречала его жена и мама Анна.

— Вот и семья наша вся в сборе, сынок наш приехал, сказала Анна. И Анастасия обещалась скоро быть.

У Людмилы капали слезы из глаз. Она обняла своего мужа. Вот и дождалась. Живой. Хоть один Волков живой остался. Господь миловал.

Жизнь наладилась. Свежий воздух, хорошее питание, частые тренировки, вот Александр уже на лошади. Нога болит, но ездить можно. Он приехал в Петербург на встречу со своим полком.

Когда лейб-гвардии гусарский полк входил парадом в Царское Село, Александр стоял вдали от царской трибуны. Гусары браво проехали мимо императора и дружно отдали честь Александру I. Император был доволен. Бравые гусары герои радовали глаз. И тут Александр I, спустя минуту, сначала услышал, а потом и увидел. Прозвучала команда.

— На караул. Отдать честь командиру лейб-гвардии гусарского полка.

Гусары дружно взяли под козырек. Александр не ожидал такого. У него глаза впервые в жизни стали мокрыми. Да это его полк. Гордость обуяла душу Александра. Значит, жизнь недаром прожита. Тем временем Александр I спросил у рядом стоящего генерала.

— А кого это там так приветствуют гусары, точно так же как и меня?

Генерал не знал что ответить. Послал адъютанта узнать, что случилось. Через минуту генерал доложил.

— Ваше величество, это они так приветствовали Александра Волкова. Бывшего своего командира. Что он себе позволяет, этот Волков?

— Успокойтесь генерал. Волковы славно служат Отечеству, да, и бывших командиров у лейб-гусар не бывает. Он заслужил.

Так Александр I повторил слова Екатерины Великой. Сегодня сказали о сыне, тогда об отце. Значит, Волковым служить и дальше. После парада Александр вернулся в имение. Анна молодец, справилась с управление имений, спасибо и Анастасия помогла. Стране после тяжелой войны требовалось много хлеба и мяса. Все это в изобилии выращивали в волковских имениях. Александр принял бразды правления и продолжил реформы отца.

XXVII

Работа работой, но и отдыхать также нужно. Охота с борзыми как все была в почете в имении. Собак хватало. Зайцы в изобилии были на полях и лугах. В лесах водились волки. А раз есть волки и зайцы, значит, их и нужно травить борзыми. А иначе и зачем жить.

Аким с Прохором давно одну вязку задумали. Долго ждали пока Яга в силу и тело войдет. Интересная кличка у псовой суки была, Яга. Вообще, ей после рождения кличку дали Яшма и не за ее окрас, она была чубарая с мазуриной, а за твердость характера, но не называть же собаку каменюкой, как-то не по-божески. Яшма камень полудрагоценный, но все-таки камень, вот ее так и прозвали. Правда, кличка не прижилась, все ее окликали Яшкой, а когда Яшка подросла, то злющая стала как ведьма, всех собак строила. Её и отсаживать стали, что бы ни кого не погрызла, кобелей и тех драла, так что, в родословные книги ее вписали как Яга, только слово баба убрали. В четыре года повязали с Разбоем, но сука пропустовала, а текла она всего раз в год, ранней весной. Вот целый год и ждали, а она зараза все не течет и не течет. Только в июле потекла. Аким и Прохор ни когда не вязали на осень. Осенние щенки всегда слабыми были. Тогда не было слова витамины или рахит, но житейская мудрость подсказывала, что весенние щенки гораздо крепче осенних. Но, все же повязали, время обязывало это сделать. Аким, уже отошел от дел, так, немного помогал Прохору и то, только советом. Знания же не пропьешь. Один его сын служил у графа Болховского и хорошо там жил, Аким ездил к нему в гости, а когда приехал, то и нарадоваться не мог. И хозяйство и собаки, все было хорошо у Ивана. Прохор, понятно, при князе был и при псарне. Дочку он выдал за купца, который и торговал хлебом, который брал в имении Волковых. Дочка жила в Москве и не тужила. Сам Аким периодически ходил на могилу своего хозяина и там подолгу разговаривал с ним. Ворчал на жену, видать, его мужская сила покинула, а в основном, сидел у места похорон Бунтарки и с ней вел задушевные беседы. Постарел он