Когда я подошла еще ближе, он поднял брови, а потом встал и вежливо поклонился. Я обнаружила, что он вовсе не семи футов ростом. Он был выше семи футов где-то фута на четыре или пять.

— Добрый вечер, — проговорил он. Не узнать этот рокочущий бас было невозможно. Тот самый человек, с которым я полчаса назад говорила по телефону.

Я остановилась и подбоченилась, глядя на него так, словно он не произвел на меня особого впечатления.

— Пока бабки не выложите, ничего не будет, — заявила я, растягивая слова.

Он сунул руку в объемистый карман своих штанов, вытащил завернутый в полиэтилен брикет и перекинул мне.

— Половина.

Поймав «кирпич», я разодрала полиэтилен зубами и стала пересчитывать купюры — все с Беном Франклином, номера вразнобой.

В голосе вражеского агента послышалось нетерпение:

— Там все точно.

— Если будете меня отвлекать, я только со счета собьюсь и придется начинать все сначала, — заметила я. — Как мне вас называть?

— Никак, — сказал он. — Никто. Для вас я никто.

— Никто так Никто, — ответила я.

Купюры были упакованы в пачки по пятьдесят штук. Я пересчитала одну из них, сравнила ее толщину с остальными, а потом еще каждую из них просмотрела, просто чтобы удостовериться, что Никто не попытался меня кинуть, засунув в середину пачки пару двадцаток. Наконец я убрала деньги в карман куртки и заявила:

— Мы в деле.

Никто слегка наклонил голову:

— Товар?

— Пошли со мной, — сказала я, добавив в голос толику веселой уверенности. Повернувшись, я потопала обратно к гаражному паркингу, а Никто зашагал рядом со мной.

Все пошло не так. Этот тип был огромен. Я хорошо обучена, но тренировки и практика имеют свои границы. Старая поговорка гласит: искусный великан всегда побьет искусного коротышку. И наличествующий в ней элемент сексизма отнюдь не делает ее менее верной. При равном уровне мастерства всегда побеждает тот, у кого есть проклятое преимущество в росте и весе. Никто, надо полагать, был тяжелее нас всех троих, вместе взятых, а его манера держаться и все его движения вызывали у меня ощущение, что это человек, привыкший к насилию. Опытный.

Я могла бы его пристрелить (возможно), но мертвый торговец мне ни к чему. Мне нужен был тот, кто способен говорить, — а значит, я должна была позволить ему увезти Уилла и Марси.

— Долго вы еще, ребятки, будете держать лавочку? — спросила я, пока мы шли. — Если сойдемся в цене, я могу выставить на продажу еще кое-кого.

Прежде чем заговорить, Никто пару секунд изучал меня взглядом.

— Если до рассвета не успеете, можете не утруждаться.

— Может, и успею. Посмотрим, как дело пойдет.

Никто пожал плечами и пошел дальше. Я поймала взглядом наше отражение в витрине — Барби-байкерша и Бигфут. Я старалась держаться вне его досягаемости, но теперь пространство ограничивалось тротуаром, а у Никто были достаточно длинные руки, чтобы прихлопнуть меня и на середине улицы.

Пока мы шли, я уловила запах. От него пахло как-то не так. Не могу точно сказать, что это было, — что-то… заплесневелое, неясное, словно бы запах застойной воды и гниющей рыбы. Оно просто висело вокруг него в воздухе.

— Вы ведь на самом деле не человек, а? — заметила я, когда мы вошли на гаражную парковку — подальше от всех потенциальных свидетелей.

— Больше нет, — ответил он.

Когда он говорил, ворот водолазки… бултыхался. Слегка колебался, как будто под ним что-то перемещалось.

— Ну, я… — сказала я. — Я для вас абсолютно бесполезна, что бы вы там ни собирались делать с вашей коллекцией спецпредложений. Так что не думайте, что сумеете заполучить трех по цене двух.

Никто посмотрел на меня сверху вниз своими жуткими глазами:

— Вы жалкое создание.

Я пошла более размашистым шагом:

— Поосторожнее в выражениях, верзила. Ты меня заведешь.

Никто тихо и коротко хмыкнул, выказывая отвращение, и покачал головой. Я с трудом сдержала улыбку, наблюдая, как он наклеивает на меня ярлычок: «подлая, вероломная, опустившаяся тварь».

— Мы почти пришли.

— Прежде чем мы приблизимся к машине, — сказал он, — вам следует знать: если у вас есть партнеры, которые сидят в засаде, я переломаю им шеи — и вам тоже.

Я подняла руки.

— Господи Иисусе. Проявите хоть чуточку доверия, а? Мы здесь все капиталисты. — Я навела брелок на джип и с коротким электронным щебетом отключила сигнализацию. Мигнули фары. Я бросила ему ключи. — Вот этот, черный. Я постою здесь, если вам так больше нравится.

— Устраивает, — сказал он и шагнул к джипу. Когда он согнулся, чтобы туда заглянуть, это походило на сцену из «Парка Юрского периода». Он открыл заднюю дверцу, а потом на мгновение поднял руки и чуть оттянул вниз ворот водолазки.

Шея Никто была обезображена какими-то узкими откидными кожистыми створками, и мне потребовались несколько секунд, чтобы осознать увиденное.

Жабры.

У человека были жабры. И он через них дышал. Они открылись и закрылись примерно так же, как ноздри у принюхивающейся к чему-то собаки.

— Вервольфы, — сказал он. — Стоящие.

— Из них делают милых домашних питомцев? — поинтересовалась я.

Никто потянулся к Уиллу и подхватил его одной рукой. Тот был совершенно обмякшим, глаза закрыты.

— Их кровь обладает уникальными свойствами. Что вы использовали, чтобы их усмирить?

— Рогипнол. Моя личная жизнь складывалась так, что я всегда держу его под рукой.

Он недовольно хмыкнул и снова стянул воротник.

— Препарат может понизить их стоимость.

— Надеюсь, что нет, — сказала я. — У нас была такая приятная беседа, не хотелось бы завершать ее выстрелом.

Никто чуть повернул голову и одарил меня очень холодным подобием улыбки.

Ощутив угрозу, я вытащила пушку и даже сама не осознала, как это сделала. Я держала ее обеими руками, нацелив в землю у его ног. Так мы стояли, меряясь взглядами, несколько секунд. Наконец он пожал плечами, вытащил еще одну пачку банкнот и швырнул мне вместе с ключами от джипа. После чего подхватил Марси и перекинул ее через одно плечо, а Уилла — через другое.

Он повернулся к выходу из гаража и, пока шел, издал несколько резких трескучих щелчков — он производил их с помощью какой-то странной вибрации в груди и в горле, и где-то я уже нечто подобное слышала. Буквально секунду спустя подъехал фургон с номерными знаками агентства по прокату машин и остановился у бордюра.

Мужчина, одетый точно так же, как Никто, откатил боковую дверцу. Никто положил внутрь обоих вервольфов и последовал за ними, съежившись каким-то образом так, чтобы пролезть в фургон. И в следующее мгновение водитель влился в поток машин. Вся погрузка заняла менее десяти секунд.