– Как, похож на меня?!

– Похож! – успокаивали бомжи, умиленно улыбаясь ребенку – глаза добрели.

– Папа, а почему так пахнет? – спросил мальчик.

– Ишь, запах ему не нравится, – усмехнулся Карлыч и подбросил дров в костер. – Так что ж теперь, с нами будет жить? Летом еще ничего, а потом холода настанут.

– Настанут холода, мы на Турухтанные острова откочуем, как птицы перелетные, – сказал Олег. – Сам говорил, там «энергетика», вот там и будем зиму зимовать. У чертей твоих огоньку позаимствуем!

Старик встрепенулся. Остальные угодливо засмеялись.

– Хочешь на острова? – спросил Олег у сына. – Кораблики! Настоящие, большие!

Мальчик, подумав, закивал.

– Ну вот, – улыбнулся Швецов. – Главное – найти к ребенку подход! Хочешь попробовать?

Мальчик заинтересовался содержимым его стаканчика, но, когда Олег поднес его к лицу сына, тот сморщился и готов был расплакаться – запах сивухи ударил в нос. Олег зашипел сквозь зубы. Теперь все должно быть так, как хочет он. Любое сопротивление, даже когда речь шла о ребенке, вызывало в нем злобу. Но он взял себя в руки и погладил мальчика по головке.

– Да не надо ему, счас же стошнит! – сказал кто-то.

Олег достал из кармана кусочек странно душистого сахара, полученный по дороге из зоны от какого-то сектанта. Сектант угощал водкой, поэтому Олег не стал затевать с ним спора насчет религии. А сахарок был полезный – пропитан чем-то наркотическим. Легкое совсем снадобье. Хорошо, что приберег, – словно шепнул кто – пригодится еще. На него самого это снадобье производило невеликий эффект; но ребенку большего и не нужно.

– Так чего теперь? – спросил его один из бомжей. – Мать-то заплатит за ребенка?

– А ты в мои дела не лезь! – отрезал Швецов.

Его недалеким компаньонам ничего, кроме банального шантажа, в голову не приходило, Швецов, впрочем, и сам ничего более остроумного и доходного измыслить не мог, как ни пытался. А ведь теперь у него на руках козырь, о котором только можно мечтать. Но как распорядиться этим козырем? Качая сына на руках, он лихорадочно пытался сообразить, что делать дальше. Пока что нужно позаботиться, чтобы ребенок не доставлял хлопот. А сахарку оставалось мало. И игрушек тоже не было.

Мальчик быстро заснул. Швецов отцепил маленькие ручонки от своей шеи и уложил ребенка на ватник, возле огня.

– Ишь, разомлел! – сказал старик. – Ты не бойся, я пригляжу, чтобы не обожгло!

Олег кивнул. Снаружи вроде послышались шаги. Швецов замер – нет, показалось, наверное. Кто его сможет найти здесь? Разве что бомжи выдадут? Не посмеют. В любом случае, бояться нечего. Олег заранее все просчитал – даже если Альбинка и побежит в милицию, никто у нее с первого раза заявление-то не примет, а примут – так ничего делать не станут. Да и по-любому – он отец, так что никто его в похищении обвинять не станет. Акентьева здесь нет – совсем славно.

Он, шатаясь, направился к выходу – по нужде. По нужде обитатели склепа особо далеко не ходили, но уже у дверей Олег остановился, заметив среди могил какое-то движение.

Ангелина, словно тень, скользила среди старых памятников. Александр шел за ней. Он не ощущал никакого волнения, пульс бился ровно. Здесь, на кладбище, все казалось знакомым. Это он был здесь дома, а Олег Швецов и его собутыльники – незваными гостями.

– Мертвые, как малые дети, – беззащитны перед хамом, – подумал он вслух.

Ангелина вошла первой, насмешливо оглядела притихших бомжей. Хрустнула пальцами, разминаясь перед схваткой.

Переплет встал за ней, скрестив руки на груди. Все молчали. Немая сцена из «Ревизора». Олег меньше всего ожидал увидеть здесь Александра Акентьева. Выходит, Альбина соврала ему. Мог бы и сам сообразить, что верить ей нельзя ни на грош. Ну что ж, оно и к лучшему – лицом к лицу. Было бы хуже, если бы Акентьев натравил на него ментов или бандитов. А тут сам пришел – герой!

Сколько было передумано за то время, что они не виделись. Сколько проклятий он посылал на голову Переплета. Мечтал отомстить. По-настоящему отомстить, не морду набить, а так, чтобы жизнь возненавидел, как ненавидел ее теперь Олег Швецов.

– Что, сволочь, Альбинку сменил на эту черную суку?! – спросил он, поигрывая мускулами.

Он вполне уверенно стоял на ногах, особенно если учитывать количество и качество выпитого спиртного.

– Или, может, вы втроем трахаетесь? – продолжил он и обернулся к соратникам, предлагая посмеяться.

Бомжи за его спиной стояли в растерянности. В глазах ненависть, ненависть к этому пришлому человеку, явно благополучному и преуспевающему. И страх. Обычно с пришельцами здесь не церемонились, однако, судя по костюму, это был человек из высшей касты, с такими связываться себе дороже. А его спутница и вовсе казалась им исчадием ада.

Акентьев нахмурился. Он не сомневался в способностях Ангелины, хотя не ожидал, что в этом склепе окажется столько швали. Главное, чтобы мальчик не пострадал. Ангелина, впрочем, сама прекрасно оценила обстановку.

Она заслонила путь Швецову, когда он, сжимая кулаки, направился к Переплету. Олег осклабился.

– Баба тебя защищает! Вот так мужик…

Он попытался оттолкнуть ее в сторону – один раз, другой. Ангелина не отступила, ловко увернулась от его выпадов – рядом с ней и Мухаммед Али выглядел бы всего лишь неповоротливым увальнем. Церемониться с противником она не собиралась. Удар в коленную чашечку – раздался противный хруст. Олег завопил от боли и упал на пол. Бомжи попятились. Из склепа не было другого выхода, иначе, можно не сомневаться, все они оставили бы своего вожака наедине с пришельцами. Правда, один – тот самый молодой, что поддевал старика насчет островов, – разбив пустую бутылку, выставил горлышко перед Ангелиной.

Он явно недооценил свою противницу. Но понял это слишком поздно. Ей потребовалась всего доля секунды, и бомж упал лицом в костер, вскочил, пытаясь стряхнуть пламя, охватившее его косматую шевелюру. С диким криком откатился в сторону, пытаясь сбить огонь. Ангелина зашипела по-кошачьи, вскочила ему на спину. Изящно взмахнула осколком, который только что был нацелен ей в горло, и одним движением сняла с противника скальп. Кровь дождем брызнула во все стороны с обнаженного черепа. Бомж раскрыл глаза – болевой шок был настолько силен, что он еще не понял, что произошло. Спустя мгновение Ангелина вонзила стекло ему в шею, перерубив позвонки. Бомж захрипел, из его рта заструилась кровь. Остальные в страхе отступили в глубину склепа – деваться было некуда.

Олег, жалобно скуля, держался за разбитое колено, Ангелина придавила его к мраморному полу. Он не видел ее лица, иначе бы прочел в нем только одно желание – убить. Но она медлила: решать должен был Акентьев.

– Оторви ублюдку голову… – сказал он.

Без всякого сомнения Ангелина выполнила бы приказ, но в это время проснулся мальчик.