Если ему это удастся. Если всем им не придется заплатить эту цену. Так как Дракон, снижающийся над ними, означал конец всему. Ким это знала, и это знали все люди на холме и на залитой кровью равнине внизу.

Придавленная чувством вины, притупляющим все ее ощущения, Ким смотрела, как Имрат отчаянно пытается удержаться в воздухе против вихря, поднятого крыльями Дракона.

Ее плечо сжала чья-то рука. Она понятия не имела, откуда старому шаману известно, что она натворила, но Гиринт больше ничем не мог ее удивить. Было ясно, что он действительно все знает и пытается даже сейчас, в самом конце, утешить ее, словно она могла ожидать утешения или имела на него право.

Смигнув слезы с ресниц, она смотрела, как чудовищные серо-черные перепончатые крылья Дракона рассекают воздух. Солнце исчезло: землю накрыла огромная, стремительная чернота. Дракон раскрыл пасть. Ким увидела, как Табор бросил свой меч. А затем, не веря собственным глазам, ошеломленная, она увидела, как великолепное существо под ним, дар Богини, сверкающее, обоюдоострое, бросилось в вихрь воздуха прямо к громадному Дракону Могрима.

Гиринт продолжал стоять рядом, несмотря на силу ветра, с каменным лицом, и ждал. Кто-то вскрикнул в страхе и восхищении. Рог Имрат казался ослепительным лучом света на грани ночи.

А потом возникло размытое движение, слишком быстрое, чтобы его увидеть, и Ким где-то в глубине своего существа нашла новое измерение этой скорости. И она наконец осознала, что происходит и как именно будет заплачена эта цена.

— Тейрнон! — внезапно закричал Пол Шафер изо всех сил, перекрывая вой ветра. — Скорее! Приготовься!

Маг бросил на него изумленный взгляд, но Барак, не задавая вопросов, с трудом встал, закрыл глаза и покрепче уперся в землю ногами.

И в ту же секунду они увидели летящего по воздуху Табора.

Затем Имрат встретилась с Драконом, и в небе взорвался огненный шар, такой ослепительно яркий, что смотреть было невозможно.

— Тейрнон! — снова крикнул Пол.

— Я его вижу! — крикнул в ответ маг. Пот тек по его лицу. Руки он вытянул вперед, словно пытался дотянуться. С них срывались дрожащими волнами потоки энергии: он старался прекратить падение мальчика, беспомощно кувыркавшегося в полете к земле с невероятной высоты.

Дракон врезался в землю с таким грохотом, словно обрушилась гора. Люди вокруг Ким повалились на дрожащую землю, как костяшки домино. Гиринту каким-то образом удалось устоять, его рука все еще лежала у нее на плече.

И устояли Тейрнон и Барак. Но когда Ким взглянула вверх, она увидела, что Табор продолжает падать, хоть и медленно, словно отброшенная прочь кукла.

— Он слишком далеко! — в отчаянии крикнул Тейрнон. — Я не могу его остановить! — Но он все равно старался. И Барак, весь дрожа, пытался собрать достаточно энергии для магии, которая могла бы прекратить это ужасное падение.

— Смотрите! — сказал Пол.

Краем глаза Ким увидела на равнине движение, подобное молнии. Она обернулась. Один из ратиенов стремительно несся по земле. Табор падал вниз головой, его падение замедляла магия Тейрнона, но он был без сознания и не мог себе помочь. Ратиен мчался по земле, словно серебристо-золотой брат самой Имрат. Сидящий на нем Артур Пендрагон уронил королевское Копье и привстал на стременах. Ратиен собрал силы и прыгнул. И в ту же секунду Артур вытянулся вверх и вперед, к падающему из солнечного потока мальчику, поймал Табора в свои сильные руки и прижал его к груди, а ратиен замедлил бег и остановился. Скакавший следом Ланселот нагнулся в седле и поднял упавшее Копье. Затем они вместе поспешили на юг, на холм, и остановились на его вершине, где стояли Ким, Гиринт и все остальные.

— Думаю, с ним все в порядке, — коротко сказал Воин. Табор был серым, как пепел, но, казалось, больше никак не пострадал. Ким видела, что он дышит.

Она посмотрела на Артура. Все его тело было в крови; одна глубокая рана над глазом сильно кровоточила, мешая видеть. Ким подошла и подождала, пока он передаст Табора в многочисленные протянутые руки; затем заставила Артура спешиться и обработала его рану, насколько смогла. Она видела израненную ладонь Ланселота, кровоточащую даже сквозь перчатку, но с этим ни она и ни кто-либо другой ничего не могли поделать. За ее спиной Джаэль и Шарра занимались Табором, а Лорин опустился на колени рядом с Бараком, который потерял сознание. Она знала, что они оправятся. Они оба, хотя Табор будет страдать от душевной раны, которую может исцелить лишь время. Если им будет дано время. Если им будет позволено пережить сегодняшний день.

Артур с трудом выдерживал ее манипуляции. Он беспрерывно говорил, пока она бинтовала его, отдавал короткие приказы окружившим их обри. Одного из них послал к Айвору с известием о его младшем сыне. Внизу на равнине армия Света снова вступила в сражение, со страстью и надеждой, еще невиданными в этот день. Бросив взгляд вниз, Ким увидела, как Айлерон косит ряды ургахов и волков, вместе с воинами Дьярмуда пробиваясь на восток, чтобы соединиться с гномами в центре.

— Теперь у нас появился шанс, — сказал Тейрнон, задыхаясь от усталости. — Табор дал нам шанс.

— Знаю, — ответил Артур. Он отвернулся от Ким, готовясь снова ускакать вниз.

Затем она увидела, как он остановился. Лицо Ланселота рядом с ним стало пепельно-серым, таким же бледным, как у Табора. Ким проследила за его взглядом и почувствовала, как глухо забилось ее сердце от невыразимого страдания.

— Что случилось? — настойчиво спросил Гиринт. — Скажи, что ты видишь!

Сказать ему, что она видит. Она видела как раз в ту секунду, когда надежда, казалось, возродилась из огненной смерти, конец всем надеждам.

— Подкрепление, — ответила Ким. — Очень крупное, Гиринт. Большое войско идет с севера к их армии. Слишком большое, шаман. Думаю, их слишком много.

На холме воцарилось молчание. Потом Гиринт спокойно сказал:

— Этого не должно быть.

При этих спокойных словах Артур обернулся. Его глаза горели страстью, какой Ким никогда прежде не видела.

— Ты прав, шаман. Этого не должно быть, — эхом отозвался он. И ратиен прыгнул вперед с холма, унося Воина обратно на поле боя.

Ланселот задержался всего на мгновение. Ким увидела, как он взглянул, будто против своей воли, на Джиневру, которая тоже смотрела на него. Ни слова не было произнесено между ними, но прощание повисло в воздухе и любовь, которой даже сейчас было отказано найти утешение и освобождение в словах.

Затем и он тоже снова выхватил меч и ринулся в битву.

За полем боя, к северу от него, равнина Андарьен скрылась под черными рядами наступающей второй волны армии Ракота; волны, видела Ким, почти такой же огромной, как первая, а первая уже была слишком большой. Дракон погиб, но, казалось, это не имеет значения. Это всего лишь дало им время, немного времени, за которое придется платить кровью, но вело все к тому же концу, которое, называется Тьмой.